На Винзаводе во второй раз была вручена Премия Кандинского (Kandinsky Prize), претендовавшая стать национальной художественной премией, аналогом британской Премии Тёрнера. Победитель этого года Алексей Беляев-Гинтовт был освистан призером прошлого года Анатолием Осмоловским. Его же еще до начала торжественной церемонии у входа на Винзавод встречал антифашистский митинг. Топот и крики «Позор!», «Фашизм!» и «Кандинскому стыдно!» не позволили расслышать слов благодарности основного победителя. Впрочем, кажется, он сказал: «Россия вечна!» – чем усилил визг, поднявшийся в зале с его появлением на сцене.
Беляев-Гинтовт, имевший неосторожность понравиться большинству международного жюри, является стилистом Евразийского союза молодежи, а кроме того, выставляется самой богатой московской галереей («Триумф»). Гинтовт был распознан арт-сообществом как «дважды чужой». Сразу после вручения премии в его адрес – публично, печатно и по сарафанному радио полетели упреки почему-то: а) в фашизме; б) в том, что его живопись годна лишь для того, чтобы украшать кабинеты олигархов, которые-де, сочувствуя ему, обнаружили наконец свои ультраправые почвеннические взгляды; в) в том, что он последовательный адепт взглядов Александра Дугина; г) в том, что он работает с имперскими и советскими символами, а также «использует много золота». При этом конкретно о качестве живописи речи нигде не шло.
Последний пункт обвинений не в счет – потому что, если переводить дискуссию в эту плоскость, тогда и всех остальных, вошедших в шорт-лист и рьяно «побивавших потом камнями» Гинтовта, нужно было бы упрекнуть в упорном «советизме» или еще в чем-нибудь. Ибо марксист Гутов, после объявления имени победителя заявивший организаторам, что больше не предоставит своих работ для их выставок, в своем творчестве ищет визуальный образ советской ностальгии. По крайней мере об этом говорит его проект «Б/у», участвовавший в конкурсе на Премию Кандинского.
 Культурная инициатива потонула в пcевдополитической склоке. Фото Александра Шалгина (НГ-фото) |
Один из самых уважаемых художников Борис Орлов (единственный, кажется, ничего не имеющий против победы Гинтовта) также осмысляет советское прошлое. И даже Диана Мачулина (жюри «Кандинского» признало ее лучшим молодым художником года), не достигшая еще 30-летия, а значит, не переживавшая как личное развал СССР, участвовала в Kandinsky Prize с монументальным полотном «Труд». Он тоже представляет собой сюжет из истории СССР, пусть уже и уходившей на коду. Мачулина в интервью телеканалам также сказала, что главный приз в руки Гинтовта попасть не должен.
Роль стоящего над схваткой в этом спектакле досталась обитающему в Германии философу Борису Гройсу, который, комментируя результаты премии, сказал, что «относится с буддийской доброжелательностью ко всему, что происходит в пространстве живого трупа, куда он в очередной раз заехал». А вот всем остальным доброжелательности явно недоставало. Поэтому, наверное, культурная инициатива, при видимой адекватности задействованных ресурсов и вложенных средств, так легко потонула в междоусобной клановой истерике и пcевдополитической склоке.
Олег Никифоров 
Дарья Гармоненко 
