Мрачный мир балетных страстей

Очередная работа режиссера Аронофски уже давно на слуху. За роль в ней Натали Портман получила престижную награду «Золотой глобус» и номинацию на «Оскар» как лучшая актриса первого плана (вполне возможно, вожделенная статуэтка окажется-таки у нее). Вместе с тем, это фильм, который у зрителей вызывает и бурный восторг, и не менее бурное раздражение и разочарование.

Выстраивая свой новый опус, Аронофски перечудил. С «Рестлером» получилось – на выходе у нас оказалась крепкая производственная драма, которая еще и разрывной бенефис Микки Рурка. Тут вроде бы тоже драма на производстве – про метания балерины Нины, которая, с помощью нехитрых женских уловок, выдрала у судьбы (читай – у алчного до женской плоти балетмейстера-француза в исполнении Венсана Касселя) шанс посолировать в балете «Лебединое озеро», танцуя партии Белого лебедя, принцессы Одетты, и Черного лебедя, коварной Одиллии.

Может быть, как часть художественного намерения, но у режиссера случается с балетом в фильме некоторый коллапс (либо это такая игра, где кино сплошь состоит из допущений). За площадку берется балет города Нью-Йорка, и начинаются прокламации. Маэстро-галл великий и талантливый, потому что таков. Еще потому что в новом сезоне предлагает удивительно революционную трактовку классического «Лебединого озера» - в образе Черной лебедушки будет больше откровенной сексуальности. Ах, где б Аронофски поднять документы о русских постановках 1930-х гг. и вчитаться в их трактовки. Там доходчиво объясняют – устроить борьбу чистой невинности и демонической страсти на сцене проще простого, гораздо труднее не выставить принца похотливым дураком, увлекшимся обольстительной девицей, безалаберно легким на измену. Труднее превратить «Лебединое озеро» из сказки в «гофмановски странную психологическую новеллу о крахе романтических иллюзий».

Следующее гигантское допущение – героиня Портман. Ее вдруг делают солисткой, которая приходит на смену якобы яркой примы (прежнюю приму в балетном деле мы не видим, а видим в алкогольном угаре, в приступе ревностной ярости и в обезображенном состоянии в больнице). За что балерине Нине такое счастье? Да, она прилежна, мила, но вряд ли больше. При том, что конфликт построен на желании главной героини вырваться из своей девичьей умилительности, на которую работают розовые пальтишки, бровки домиком, озадаченно-детские выражения лица и т.д. Однако конфликт идет полным ходом, а персонаж Портман за динамикой конфликта не всегда может угнаться. И актрису винить не хочется. Она, действительно, совершает подвиг у Аронофски. Пытаясь более-менее аутентично изображать балерину. Охотно верится, что за год до съемок она начала заниматься по три часа в день вместе с профессиональной танцовщицей. За полгода до съемок – по пять часов, за два месяца – по восемь. И там, где Портман не справляется (а настоящей балериной, как ни крути, за год не станешь), режиссер ей протягивает руку помощи, нажимая на монтаж, яркость изображения, быстроту, с которой меняется угол зрения или техника съемки.

Так что обычному зрителю, чтобы увлечься историей про балерину, ее авторитарную маму и переживания по поводу смогу станцевать Черного лебедя или не смогу, нужен, определенно, большой экран. А то эти самые переживания, переходящие в шизофрению и уводящие фильм в жанр ужасов, померкнут и потеряют свою завлекательную оберточную вычурность. Останется лишь тривиальная история взросления и профессионального поиска, которую отчего-то поместили в мир балета, нашпиговав его клише, мрачными героями и темными желаниями. Да стремление Аронофски популяризировать искусство, давно ставшее элитарным.