Российские инновации бегут за рубеж

Технологии вчерашнего дня не вытесняются новыми инновационными решениями.
Фото Виктора Литовкина

Вот уже почти два десятка лет российские разработчики предпочитают получать патенты на свои инновации за рубежом. Почему? Во-первых, потому, что отечественная система патентования фактически бездействует. А во-вторых, интеллектуальная собственность у нас беззащитна.

ОГРАНИЧЕННАЯ СВОБОДА

Свободный экономический строй, который у нас традиционно именуется капитализмом, вроде бы должен был раскрепостить все творческие силы народа. Раньше их сковывал тоталитарный социализм, а теперь каждый может реализовать свои конструкторские, изобретательские, организационные таланты, потому что промышленность заинтересована в современных ноу-хау. И каждый изобретатель должен получить свою долю экономической выгоды.

Как американец Юджин Стоунер, ведущий конструктор штурмовой винтовки М-16, ставший миллионером. В отличие от Михаила Калашникова, создателя всемирно известного АК, который, конечно, обласкан власть предержащими, но под старость лет ничего не имеет от 100 млн. экземпляров своего автомата. Все, что у него есть, – это имя. Вот его он и отдает за долю малую ижевской водке, немецким часам и авторучкам.

Что система может работать эффективно, свидетельствует опыт Израиля. Израильтяне не отрицают, что их оборонная промышленность создана выходцами из распавшегося СССР. Маленькая страна, имеющая в достатке из сырья лишь соль Мертвого моря, вышла на четвертое место в мире по экспорту вооружений. Пока в России выжимают последние возможности из конструкторского задела 1980-х годов, в еврейском государстве фактически те же самые люди резко ушли вперед в разработке новых видов оружия и военной техники.

Но не все намерены уехать за длинным долларом, большинство сотрудников НИИ и КБ трудятся на родине. Хотя в последние годы отмечена неприятная тенденция: новые технологии и конструкторские решения они патентуют за границей. А если дома, то – на частные фирмы. И предприятия, в штате которых они состоят, должны эти ноу-хау покупать. Почему же конструкторы ведут себя столь непатриотично?

Да просто потому, что в условиях, когда высший менеджмент получает зарплаты в десятки раз больше, чем рядовые ИТР, едва сводящие концы с концами, отдавать задаром свои творческие решения, чтобы обогатить начальство еще больше, никто не хочет. Потому что примеров, когда берут и не платят, получая при этом неплохую прибыль, более чем достаточно.

Конечно, в условиях капитализма любой может найти справедливость в суде – неподкупном и беспристрастном, действующем согласно букве и духу закона. Но у нас в стране, как показывает практика, с этим тоже пока сложно. Приведем один поучительный пример, десятилетнюю тяжбу создателя ноу-хау с большим предприятием – Государственным космическим научно-производственным центром им. Хруничева, которое много лет пользуется плодами его творческого труда.

ПРЕЦЕДЕНТ БЕРЕСТЕНЯ

Подполковник Федор Берестень отслужил 29 лет в войсках и военпредом на ракетно-космическом заводе имени М.В.Хруничева. Когда вышел в запас, его тут же пригласили на завод как специалиста, досконально знающего технику, ее производство и эксплуатацию. И с февраля 1978 года Федор Берестень стал трудиться в производственно-диспетчерском отделе. Тогда же он обратил внимание, что номенклатура «оборудования съемного и транспортно-технологического» (ОС и ТТ), применяемого на ракете-носителе «Протон» от начала сборки до пуска, насчитывает около 1500 деталесборочных единиц и более 5000 нормалей, а система его изготовления и учет вызвали недоумение.

На каждом «Протоне» применяется полный комплект ОС и ТТ. При этом большая их часть использовалась лишь на определенном этапе технологического цикла. Дальнейшая их судьба никого не интересовала. Федор Берестень эту систему реформировал с изменением конструкторской документации, хотя это не входило в должностные обязанности диспетчера. Подобными вопросами занимаются главные специалисты.

Подполковник запаса все эти тысячи деталей и нормалей систематизировал и разбил на группы, для которых изобрел специальную внесистемную единицу измерения, учета и расчета – КТУЕ (конструкторско-технологическая учетная единица). Критерии для КТУЕ таковы: взаимозаменяемость; многоразовое использование, одновременность установки-демонтажа; возможность проведения технического обслуживания в одном из подразделений завода возвращенных с космодрома КТУЕ с заключением о пригодности к повторному использованию. А главное, он сделал математическое обоснование по определению числа экземпляров каждого наименования этих КТУЕ. То есть, пользуясь этим математическим обоснованием, можно рассчитать необходимое ОС и ТТ для любого производимого изделия, будь то подводная лодка, танк или ракета. Ну и попутно разработал инструкцию, что тоже не входило в обязанности диспетчера.

Новый метод обеспечения с многоразовым использованием ОС и ТТ ракеты-носителя «Протон» привел к тому, что после достижения расчетного числа КТУЕ, их производство было прекращено. Экономический эффект для завода имени Хруничева составил, например, только в 1981 году более 91 тыс. полновесных советских рублей. И автору разработки полагалась определенная премия в виде процентов от сэкономленного. Но ему лишь объявили благодарность и премировали месячным окладом в 150 рублей «за инициативу, проявленную при внедрении комплекса предложений, направленных на многоразовое использование съемного оборудования» из фонда материального поощрения (приказ № 212 от 3 апреля 1981 года).

Впрочем, в ту пору времена советского энтузиазма еще не прошли, а просить свое законное подполковнику было неловко. Через несколько лет Берестеня обязали распоряжением № 112 от 21 августа 1989 года разработать стандарт предприятия. И он его выполнил под названием «Оборудование съемное и транспортно-технологическое. Порядок многоразового использования в процессе производства и эксплуатации». В документ были включены все его разработки, включая КТУЕ, математическое обоснование и график установки-демонтажа ОС и ТТ. Главный инженер приказал внедрить стандарт на предприятии, но руководство передумало, поскольку тогда точно пришлось бы платить автору более весомое вознаграждение.

СУД ДА ДЕЛО

Времена изменились, и Федор Берестень все-таки попросил заплатить ему за используемый предприятием интеллектуальный продукт. И получил отказ. Руководство завода обратилось в Федеральный институт сертификации и оценки интеллектуальной собственности и бизнеса, дабы там на безвозмездной основе определили, что представляет из себя созданное Берестенем. Институт сообщил, что проект стандарта, неотъемлемой частью которого является математическое обоснование, согласно статье 151 Основ Гражданского законодательства, может быть классифицирован как ноу-хау.

Это привело лишь к тому, что Федора Берестеня уволили. Суд с участием прокурора отменил незаконное увольнение и восстановил его на работе. Но через две недели его снова уволили. Это повторялось трижды! Ясно, что это могло продолжаться бесконечно, так как заводу не жаль денег на судебные издержки, жаль их на отчисления за ноу-хау. В 2000 году Берестень обратился в Дорогомиловский суд Москвы о признании авторского права на Инструкцию 104.174.25000.00036 и математическое обоснование. В ответ руководство завода обратилось в тот же Федеральный институт сертификации, что раньше признал работу Берестеня ноу-хау. Но теперь оно платило институту 20 долл. за час работы, а для экспертизы направило лишь одну инструкцию, а не стандарт предприятия с математическим обоснованием. В соответствии с оплатой институт выдал заключение экспертизы № 34-02 от 6 мая 2000 года, в котором инструкцию не признал инновацией, вообще проигнорировал математическое обоснование. Эту бумагу суд взял за основу. И вот уже десяток лет тянется тяжба. В результате образовался внушительный архив (копии в редакции имеются).

Подполковник в отставке пишет жалобы во все государственные структуры, обращая внимание на существенные нарушения процессуальных норм и неполноту представленных заводом документов об использовании изобретенных им КТУЕ и математической методики их расчета. Но предприятие утверждает, что математическим обоснованием не пользуется. Видимо, потому, что на заводе им пользовался только сам Берестень. Хотя в этом случае КТУЕ – это точно его личное ноу-хау и объект авторского права.

Примечательно, что Экспертный совет ВНИИ межотраслевой информации тогда же рекомендовал применение системы многоразового использование КТУЕ в различных отраслях промышленности. На завод имени Хруничева поступили запросы от различных предприятий, в основном ОПК. Все они получили комплекты документации по применению КТУЕ, что свидетельствует об универсальности инновационной разработки инженера Берестеня. Ее можно применять на любом производстве, а не только на одном заводе.

В числе важнейших аргументов завода в тяжбе с подполковником запаса – утверждение, что свою работу он выполнил в рамках должностных обязанностей. В подтверждение предоставляется приказ № 494 от 20 июля 1979 года, в котором «в целях упорядочивания изготовления, учета и эксплуатации съемного оборудования» предписывается главному технологу, главному диспетчеру, главному контролеру «разработать и выпустить производственную инструкцию». А поскольку они с этим заданием не справились, эту работу взял на себя инженер Берестень.

Но вот что самое интересное. В распоряжении главного инженера № 206 от 15 октября 1987 года «О расширении внедрения системы КТУЕ» отмечается: «разработана математическая зависимость по определению числа экземпляров для каждого наименования КТУЕ». А пункт 3 гласит: «Для оказания технической помощи по составлению СТП (стандарта предприятия. – «НВО»), определяющего систему КТУЕ на заводе, привлечь ее автора тов. Берестеня Ф.Д. – инженера ПДО». В то время никто не отрицал его авторство на математическое обоснование.

Сейчас Федор Берестень сражается уже не за полагающееся вознаграждение, а просто за свое честное имя и авторское право на изобретенную методику расчета внесистемной единицы КТУЕ. Только и прокуроры всех уровней, и Верховный суд, и все прочие инстанции в качестве неоспоримого аргумента ссылаются все на то же решение Дорогомиловского суда, отказавшего изобретателю в праве на авторство без рассмотрения всех документов и аргументов.

ДОЛЖНЫ, НО НЕ ОБЯЗАНЫ

В споре между государственным предприятием и простым человеком, и это не секрет, суды чаще стоят на стороне предприятия. Так повелось еще со времен существования СССР, когда все входили в одну большую госкорпорацию Советский Союз. Эта практика во многом сохраняется и в Российской Федерации. Именно поэтому иски граждан России количественно превалируют в Страсбургском суде. Там, как правило, наши соотечественники выигрывают. И это не красит родную юстицию.

Сейчас уже все изобретатели прекрасно понимают, что если отдашь кому-то свое произведение без юридически прочного договора, потом можешь судиться всю жизнь, доказывая свои права. А предприятия не любят платить и предпочитают работать по старинке. Тем более что они не слишком заинтересованы в экономичных ноу-хау, ведущих к снижению цены на их изделия, особенно в оборонной сфере. Им, наоборот, выгодно, чтобы стоимость росла, чтобы ассигнования и государственные расходы на закупку продукции ОПК увеличивались.

Чревато это не только уходом ноу-хау за рубеж, но и возвращением их обратно в запатентованном виде. Особенно, когда Россия вступит во Всемирную торговую организацию. Вот тогда иски могут предъявить нешуточные. И завод имени Хруничева, не исключено, вынужден будет отказаться от привычного уже КТУЕ, поскольку не потянет таких выплат.

Но самое печальное заключается в том, что Россия из-за подобной недальновидной политики теряет не просто деньги на гособоронзаказах, она так и остается с низкой эффективностью промышленного производства. В том числе в ракетно-космической сфере.

Система гарантированных выплат авторам инноваций в России не создана до сих пор. Поэтому нематериальные активы в российской экономике составляют микроскопические 0,3% против 30–40% в развитых странах. Поэтому даже победа в суде, подтверждающая право разработчика на вознаграждение, не может обязать пользователя ноу-хау это самое вознаграждение выплатить. Закона нет. Такова еще одна причина, по которой гораздо предпочтительнее запатентовать инновацию за пределами Отчизны.