Молитвы Будды на родине Шагала

	Балет "Свадебка" екатеринбургской группы "Провинциальные танцы" получил первую премию фестиваля. Фото Игоря Гусакова

В КОНЦЕ 80-х партийные "отцы" Витебска решали вопрос: достоин ли Марк Шагал признания в родном городе как великий художник или нет? Решение было единогласное - ни в коем случае. Примерно в это же время в городе без балетных традиций возник танцевальный фестиваль. Ныне в Витебске существуют два музея Шагала и проводятся Шагаловские чтения, а фестиваль, испытав искус эстрадного и бального танца, превратился в международный смотр современной хореографии. Организаторы (автор идеи и директор фестиваля - Марина Романовская) говорят о витебских традициях художественного авангарда, мистически пролагающих себе дорогу через три четверти века: в 20-х годах здесь работали не только Шагал, но и Малевич с Лисицким, Суэтиным и Чашником. Сегодня нет идеологических проблем, но есть финансовые, и спонсоры в лице автомобильной фирмы рекламно разъезжали на своих авто по сцене во время заключительного концерта. Зрители радовались, что спонсор "Белвест" уклонился от распродажи обуви в процессе церемонии награждения...

Плюсы фестиваля: неподдельный энтузиазм, жажда изобретательства, даже если получается велосипед; умение выжить в сложных социальных условиях. Но проблемы прежние: слабое знание техники современного танца. В России до сих пор ни одно государственное учебное заведение не готовит соответствующих специалистов. Профессиональная подготовка ведется в каждом регионе на свой страх и риск и лишь периодически подогревается мастер-классами, организуемыми в Москве и по СНГ во время различных фестивалей - их в последнее время стало довольно много. Как следствие - частый разрыв между благими намерениями постановщика и возможностями исполнителей, не умеющими донести до зрителя авторский замысел в полном объеме. Мало кто умеет и хочет ставить "в музыке", она используется грубо, как прикладной - эмоциональный или ритмический - фон. Фонограмма делается в лучшем случае на уровне компьютерного микста, в худшем - как Бог на душу положит, т.е. склеиваем вразнобой все подряд. Другая проблема - стандартность пластического и постановочного мышления. Из номера в номер, из балета в балет кочевали социальные персонажи: корявые бабы и кочевряжистые мужики, выясняющие отношения на сцене; абстрактные "потоки сознания", похожие друг на друга у разных авторов; отанцованные глюки; вялое "самовыражение" эксгибиционистского толка, подменяющее грамотную композицию и организацию сценического пространства - зрелищем типа "немного попрыгать, немного поползать, немного поработать с предметом" (в этом сезоне в Витебске особенно модны тазы, емкости для жидкостей и свадебные костюмы - белое платье невесты и черное одеяние жениха). С другого бока - развлекательные шоу для ночных клубов, слегка закамуфлированные под "современный танец", или переодетый в новую униформу старый добрый драмбалет, когда пересказ сюжета идет не с помощью классических па, а с корчами, пробегами и воплями.

Фестиваль проходит в три тура: предварительный видеоотбор оргкомитета и два очных просмотра, когда международное жюри отбирает в финал как одноактные балеты, так и миниатюры. Присуждается Гран-при с вручением пяти тысяч долларов, по одной первой, второй и третьей премии (с призовым фондом соответственно 3, 2 и 1 тысяча). Нет четкой концепции - в сферу фестивальных интересов входит все, будь то модерн-данс, контемпорари-данс, даже неоклассика и полуэстрадные номера, поставленные с применением "свободной пластики". Учитывая то, что российская современная хореография имеет от роду лет десять, - это нормально. С другой стороны, сами хореографы и артисты испытывают определенный дискомфорт: на встрече прессы с участниками прозвучала фраза о странности "соревнования боксеров, лыжников и пловцов" и пожелание другого принципа - системы номинаций, в рамках которых могли бы соотноситься однотипные постановки. При существующем положении вещей размываются и принципы оценки у жюри, о чем свидетельствовала пресс-конференция, состоявшаяся по итогам второго тура.

Напрасно журналисты пытались добиться от членов ареопага ответа на вопрос "каковы ваши критерии оценки как экспертов?". Председатель жюри Валентин Елизарьев, хореограф и директор Большого театра балета Белоруссии, отвечал коротко и ясно: "Должно быть талантливо и художественно". Бывший наш соотечественник Леонид Козлов (танцовщик Большого театра, ставший невозвращенцем на гастролях ГАБТа в Америке одновременно с Александром Годуновым) объяснил изумленным журналистам, что обращение российских хореографов к фольклору вызвано исключительно незнанием богатого мира западного танца, и ратовал за элегантность на сцене, возмущаясь отсутствием таковой в современной хореографии ("все друг друга толкают и пихают"). Пермский хореограф Евгений Панфилов, еще недавно сам выступавший в Витебске как участник, сказал, что оценивает преимущественно по принципу "нравится - не нравится". Бенджамин Феликсдал, европейский педагог джаз-танца, отталкивался от качества исполнения, что было странно: по уставу витебского смотра это конкурс не танцовщиков, но произведений. Подобная ситуация, напоминавшая бессмертную басню о лебеде, раке и щуке, привела к тому, что список финалистов, прошедших на третий тур, несколько обескуражил.

Жюри допустило к финалу танцевальный дамский роман москвички Марины Никитиной про жизнь Эдит Пиаф; эпизод "Глаз" из спектакля "Пороги вниз" театра танца "Эльта" из Ельца - произведения, вызывающего раздумья: имеется ли в виду просто глаз или третий глаз и что в обоих случаях означают бесчисленные сценические аллегории? Московские коллеги также не могли понять, почему банально-претенциозная работа московской труппы "Нота бене" - "Любовь. Одиночество. Выбор" - прошла, а тонко исследующая психомоторику тела композиция "Parts" эстонской группы "Fine 5 danse theatre" - нет. И как случилось, что дуэт группы "Территория свободного движения", отвергнутый жюри, получил подписку на журнал "Балет", а не одну из главных наград, несмотря на то, что танец Ирины Долголенко был одним из самых профессиональных на фестивале, а хореография Ким Франк - одной из самых интересных. Екатеринбургская группа "Киплинг" с разработанной эстетикой "лирического концепта" была также отвергнута жюри после второго тура и награждена лишь призом московской прессы, организованным по собственной инициативе. "Киплинги" обживают постсоветский социум где-то в русле "Фундаментального лексикона" Гриши Брускина или, к примеру, творчества Петра Мамонова, ощущая современную жизнь как трагифарс-ритуал, но добавляют к этому не только глобальное чувство юмора, но - в чем и состоит их главное очарование - сильную примесь естественной наивности. Их отрывок из балета "Мальчики - направо, девочки - налево", миниатюра "Жизнь длиною в строчку", поставленная к юбилею Пушкина, и "Песенка о жене" на музыку Александра Вертинского произвели большое впечатление именно потому, что авторы хореографии Наталья Левченко и Евгений Мартьянов не собирались брутально иронизировать или с чем-то стильно поиграть. Они сработали, как пара новейших Руссо-таможенников: сделали нечто, все посчитали результат детским, а он оказался очень даже взрослым.

Третью премию фестиваля получил балет Кинетического театра Саши Пепеляева (Москва) "Что такое морская капуста?". Подозреваю, что решение жюри не в последнюю очередь было вызвано чувством облегчения, когда после череды обманчиво-расслабленных "пляжных" танцев на музыку сентиментальных средиземноморских песенок возник финал - словесный монолог (отрывок из романа Саши Соколова "Палисандрия"). И все перестали ломать голову, потому что было наконец объяснено, при чем тут вообще морская капуста. Второй награды удостоен Челябинский театр современного танца со спектаклем "Ты есть у меня, или Тебя у меня нет" (хореограф Ольга Пона). Здесь осваивается популярная в современных спектаклях ситуация: любовь-раздрай как повод для пластического отображения. С соответствующими художественными средствами: современно-лирические движения сменяются противоположными по духу и букве - и обратно, а хореография призвана создавать одиночество в толпе и отчаянный поиск родственных душ. Первую премию - и вполне заслуженно - взяли екатеринбургские "Провинциальные танцы" со своей "Свадебкой". Взгляд на мощь Стравинского у хореографа Татьяны Багановой - это, согласно музыке, поиск адекватной мощи в древнем обычае. Но в отличие от Брониславы Нижинской, гениально поставившей "Свадебку" в 20-е годы также на основе славянского фольклора, Баганова не следует буквальности партитуры. Ее обернутые холстиной персонажи свободно существуют в полифонии Стравинского, где они могут столь же истово соблюдать правила (торжественно остригать волосы и мыть невесте ноги, если положено готовить ее к свадьбе, торжественно выть, если положено ее "оплакивать"), как и истово эти правила нарушать. Колючие иголки багановской пластики - микрокосм, ее концепция - особое язычество, в котором "я" уже может и противостоять хору.

Гран-при третий год подряд в Витебске получают китайские танцовщики, они показали три проекта, где зрители увидели руки молящегося Будды и символическое расчесывание мыслей большим красным гребнем. Лауреатами стали Ли Ханзонг и Гаоян Джинзи (она же - автор постановки "Миры", удостоенной этой награды). Безусловный профессионализм исполнителей и смесь восточной метафизики с западной техникой и манерой танца дали гостям преимущество, хотя о достоинствах хореографии можно спорить. Как и о том, почему именно китайский номер удостоен в Витебске Гран-при. Во всяком случае, недавние братья по соцлагерю обогнали нас в развитии современного танца - там его уже серьезно преподают в хореографических училищах и театральных институтах.