Елена Стишова ВСЛЕД за только что вышедшей "Черной книгой коммунизма" появился фильм "Обыкновенный большевизм" - документальное свидетельство преступлений коммунистов-ленинцев против собственного народа. Ничего радикально нового на эту печальную тему фильм не сообщает. Информацией о злодеяниях большевиков мы завалены по уши, и большинство на нее уже не реагирует - срабатывает инстинкт самосохранения. Даже жуткая фотография умирающего в Горках Ленина, животная тоска в его безумных склеротических глазах уже не потрясает воображение. Это фото фигурирует в финале картины, контрастируя с хрестоматийными портретами вождя революции, когда - в воображении Бориса Пастернака - "он был, как выпад на рапире". Другой поэт писал в конце 20-х годов с затаенной печалью: "Портретов Ленина не видно, похожих не было и нет. Лишь время дорисует, видно, недорисованный портрет". Время сделало свою работу, портрет завершен в главных чертах, и их уже не стереть. Самое впечатляющее в "Обыкновенном большевизме" - последовательно жесткое портретирование вождя революции, далекое от искуса психологизировать его образ, объяснить его нечеловеческие поступки человеческими мотивами. Авторская позиция здесь, как у германовского Ивана Лапшина, начальника опергруппы. Когда его спросили про психологию бандитов, он отмахнулся: "Какая там психология! Душегубы┘"
Довершая образ, за кадром звучит картавый ленинский голос (артист Борис Шувалов), озвучивающий отрывки из писем, приказов, распоряжений, статей вождя. Их характер не оставляет сомнений в кровожадности и жестокости автора.
Но у меня к фильму больше претензий, чем комплиментов. На мой взгляд, как художественное целое он не состоялся. Хотя магия документа, магия изображения все-таки делают свое дело, когда ты остаешься один на один с экраном. Леденящие кровь картины развертываются перед мысленным взором┘ Жила-была страна Россия. Накануне империалистической войны здесь случилось экономическое чудо. Проблему наступившего изобилия блестяще решили большевики во главе с Лениным. Сначала Ленин сделал все возможное, чтобы Россия проиграла немцам войну, потом, шутя-играя, большевики взяли власть, ласково отобрав ее у Временного правительства, затем превратили войну империалистическую в войну гражданскую. К двадцатому году в России и на Украине разразился такой голод, что людоедство в некоторых уездах стало обычной практикой. "Коренной вопрос всякой революции - вопрос о власти",- формулировал Ульянов-Ленин.
Кровавая вакханалия прикрывалась сколь лживой, столь и блистательной риторикой о благе народа. Но самое удивительное и необъясненное поныне, что народ в эту ложь верил, кое-кто верит по сей день. Авторы "Обыкновенного большевизма" не берутся ответить на этот вопрос, они просто предупреждают, что призрак коммунизма все еще бродит если не по Европе, то по России уж точно. И монтируют с архивной хроникой кадры с плящущим Зюгановым и ораторствующим Анпиловым.
Лет пять назад Сергей Сельянов с Олегом Коваловым из материала русской и советской киноклассики смонтировали видеофильм "Русская идея", где пытались объяснить опасную склонность России к утопическим идеям мистическим складом русской души, характером русского православия. В "Обыкновенном большевизме" режиссера Евгения Цымбала, сценаристов Эдуарда Володарского и Владимира Железникова эта тема не присутствует даже пунктирно. Сюжет подчинен нуждам замысла, а замысел в том, чтобы сделать документальную картину в жанре учебного пособия, адаптированного для молодого поколения, для старших школьников - словом, для тех, кто ничего не знает о прошлом своей страны.
Изображение утопает в тексте. Это не авторский комментарий - здесь звучит прочитанный значительным голосом Михаила Глузского хрестоматийного плана закадровый текст. По идее, он должен направлять восприятие неискушенного зрителя. Но явный перебор слов сообщает картине назойливо пропагандистскую, по нашим временам архаическую, тональность и попросту мешает смотреть, вглядываться в кинодокументы - они, как правило, красноречивее слов.
Чем заметнее картина схематизируется, тем больше слов требуется для латания драматургических проколов. Такие мастера рассказывать истории, держать зрительское внимание, как Володарский и Железников, на сей раз не справились с материалом. Бесполезно давать советы художникам, да еще задним числом, но от вопроса, пусть и риторического, не удержусь. Что бы им взять "Краткий курс истории ВКП (б)", настольную книгу миллионов, и сделать римейк, используя структуру бестселлера эпохи, ставшего первообразующим элементом партийной мифологии. Ведь, по сути, "Обыкновенный большевизм" - тот же краткий курс, только с отрицательным знаком. Но на экране, пусть даже это экран документальный, мы имеем дело с реальностью преображенной, обработанной художником по законам искусства. И тут пресловутая "правда жизни" вступает в противоречие с "правдой искусства". Одно дело, когда ты делаешь документальный фильм, скажем, о тоталитарной секте. У тебя одна сверхзадача - профилактическая, разоблачение ради спасения потенциальных жертв. Но "Обыкновенный большевизм" претендует на историческую штудию, на рефлексию, как и прежние - игровые - картины Евгения Цымбала: "Защитник Седов" (по рассказу И.Зверева) и "Повесть непогашенной луны" (по роману Бориса Пильняка). Историка по первому образованию, его всегда тянуло к драмам отечественной истории, так что "Обыкновенный большевизм" - вовсе не случайность для Цимбала. На пресс-конференции он говорил, что "Обыкновенный большевизм" - фильм авторский.
Но почему так бедна его интонационная палитра ? Почему железобетоном отдает закадровый текст? Одна только черная краска отрицания и разоблачения для зрителя, тем более молодого и неискушенного, скучна и монотонна. По доброй воле молодые люди вряд ли станут смотреть эту версию отечественной истории новейшего периода. Но - главное - встает вопрос: что делать с такой позорной, постыдной историей? Отринуть ее? Забыть? Вытеснить? Обменять на другую?
Не воспроизводят ли подобные искренне разоблачительные сюжеты тот бесплодный нигилизм, от которого и без того страдает наше вдрызг больное общество?
