Вячеслав Белокреницкий Прошло больше года с тех пор, как Пакистан присоединился к международной антитеррористической коалиции, отказавшись от ориентации на господствовавших в Афганистане талибов. Этот шаг генерала-президента Первеза Мушаррафа показался тогда многим рискованным для него и опасным для стабильности в стране. Слишком хорошо известны были симпатии общественных и политических кругов страны к политическому исламу и к воинствующим исламистам, активно добивавшимся своих целей не только в Афганистане, но и в индийском Кашмире, Чечне и других точках планеты.
Однако большинству знающих Пакистан специалистов такие опасения представлялись преувеличенными. Известно, что редко какие манифестации в стране, где действует военный режим, проходят без санкции властей. Шумные демонстрации на местах, особенно в пограничной с Афганистаном северо-западной части страны, могли, конечно, происходить стихийно, но они не очень беспокоили политическое руководство. Покуда оно оставалось единым, массовые выступления ему серьезно не угрожали. А единство военных правителей обеспечивалось и дисциплиной, и пониманием того, что поддержка курса США и их союзников не имеет альтернативы и со многих точек зрения выгодна для их государства.
Провозгласив линию на сотрудничество с США, лидеры Пакистана проявили последовательность. Они предоставили базы для размещения американских самолетов и переброски войск в Афганистан. Власти постарались также пресечь попытки своих подданных помочь талибам. Созданный исламистами из Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП) и полосы независимых племен 10-тысячный добровольческий корпус остался в Афганистане без денег и провианта и был разгромлен "Северным альянсом". При этом организатора корпуса и инициатора его отправки на помощь режиму "Талибан" пуштуна Суфи Мухаммада, руководителя организации "Техрик-и нифаз-и шариат-и мухаммади" (Движение за установление законов пророка), в оперативном порядке осудили на три года тюрьмы.
Запрету подверглась не только эта проталибская сила, но и еще полдюжины организаций воинствующих исламистов, в том числе такие одиозные, как "Сипах-и сахаба" (Воины сподвижников пророка), "Лашкар-и тоиба" (Ополчение чистых), "Джаиш-и Мухаммад" (Армия пророка). Мало того, в начале текущего года после выступления Мушаррафа с осуждением религиозного экстремизма и терроризма полиция закрыла сотни штаб-квартир исламистских организаций по всей стране и задержала более 2 тысяч их активистов и функционеров. Под следствием или домашним арестом оказались многие признанные лидеры политического ислама, в том числе Кази Хусейн Ахмад, председатель ведущей фундаменталистской партии "Джамаат-и ислами" (Исламское общество), Фазлур Рахман и Сами уль-Хак, главы двух фракций, на которые распалась основная идейная и организационная опора талибов в Пакистане - партия "Джамиат-и улама-и ислам" (Сообщество исламских богословов).
Действия властей, казалось, должны были нанести радикальному исламскому движению сокрушительный удар. Но спустя непродолжительное время арестованные исламисты были по большей части выпущены на свободу. Все трое вышеназванных лидера начали с новой силой участвовать в политической борьбе, рассчитывая добиться успеха на выборах в местные органы власти и в парламент.
Почему военные власти так мягко обошлись с идейными сторонниками талибов? Тому есть несколько причин, которые трудно рассортировать по значимости. Назову сначала "родство душ" части военных чинов и исламистов. Генералитет ныне составляют люди, начинавшие офицерскую карьеру в разгар исламизации, проводившейся в конце 1970-х - начале 1980-х годов администрацией генерала Мухаммада Зия-уль-Хака. Далее, надо указать на роль исламистов в проведении кашмирской политики Исламабада. Так как его линия на моральную и дипломатическую поддержку "борцов за свободу Кашмира" осталась по существу неизменной, то сохранилась заинтересованность в силах, ведущих эту борьбу под знаменем принадлежности Кашмира и его населения миру ислама. Следует, наконец, назвать и желание властей соблюсти законность в условиях провозглашенного ими курса на возврат к демократическому устройству. Исламистов вроде бы не за что было привлекать к судебной ответственности, а держать в заключении, не предъявляя обвинений, не полагается.
Разумеется, выпущены были далеко не все арестованные. Заподозренные в совершении уголовно наказуемых дел остались за решеткой. Некоторые освобожденные вновь попали в тюрьму после серии громких терактов, совершенных в Пакистане в текущем году. Это прежде всего похищение и убийство американского журналиста Дэниэла Перла, взрыв в христианском храме в Исламабаде, покушение на французских военных специалистов в Карачи, прогремевший там же у американского консульства взрыв, унесший жизни многих прохожих. Аресты среди экстремистов проводились также в ходе кампании по выявлению и поимке скрывающихся в Пакистане руководителей "Талибана" и "Аль-Каиды".
Хотя сил у исламистов за прошедший год поубавилось, политический ислам в Пакистане ныне скорее жив, чем мертв. Причем речь идет и о подпольной, невидимой его части, так как преследования не нанесли ему непоправимого ущерба, и о легальной составляющей. В преддверии предстоящих 10 октября этого года выборов в национальное собрание (парламент) и провинциальные законодательные органы пять законно действующих исламских партий создали объединение "Муттахида маджлис-и амал" (Объединенный форум действий). Характерно, что среди участников коалиции наряду с суннитскими "Джамаат-и ислами", "Джамиат-и улама-и ислам" есть и шиитская партия "Техрик-и нифаз-и джафрия" (Движение за джафаритский, т.е. шиитский, порядок).
Несмотря на такое объединение, у легальных исламистов в Пакистане мало шансов на значительный успех. На предшествующих семи парламентских выборах они собирали не более десяти, а чаще пяти процентов голосов. Их шансы на выборах 2002 года, как думается, никак не больше. Но и при этом исламисты останутся определенной парламентской силой, а в соседних с Афганистаном провинциях СЗПП и Белуджистан их позиции могут оказаться заметно сильнее.
Оценивая перспективы исламского радикального движения, надо иметь в виду, что оно имеет две стороны: одна из них - мирная, легальная, парламентская, другая же - воинствующая, подпольная, террористическая. Такой "двуликий Янус" может быть в будущем опасен для государственных устоев и сам по себе в случае умелого сочетания единомышленниками-исламистами разнообразных форм и методов борьбы, но особенно в единении с исламистами в военной форме. Последний сценарий станет весьма реальным, если парламентские выборы вместо нормализации обстановки вызовут серьезную ее дестабилизацию, наподобие той, какую принесли первые всеобщие выборы 1970 года. Напомню, что тогда за ними последовали острый внутриполитический кризис, силовое подавление противников военного режима, беспорядки, обострение ситуации в регионе, война с Индией и отпадение от Пакистана Бангладеш.
Дарья Гармоненко 
