Александр Куранов - Алексей Юрьевич, гостем Москвы на днях был итальянский премьер Сильвио Берлускони, сегодня Владимира Путина принимает французский президент Жак Ширак. Оба эти политика имеют, как считается, особые, доверительные отношения с нашим президентом. Как влияют на отношения государств личные контакты политических лидеров, сказываются ли их взаимные симпатии или антипатии на развитии межгосударственных связей?
- Конечно, хороший личный контакт между руководителями государств является в современной дипломатии важным фактором успешного развития двусторонних связей, способствует формированию отношений взаимного доверия между официальными представителями и народом. В конечном итоге это позволяет наиболее эффективно защищать национальные интересы, откровенно и доверительно доносить до партнеров существо позиции того или иного государства. Именно личное участие нашего президента и его договоренности с руководителями ряда европейских государств позволили выйти на взаимоприемлемые развязки по проблеме "калининградского" транзита.
- Можно ли говорить о существовании у России с некоторыми европейскими странами привилегированных отношений? В чем они выражаются?
- Думаю, можно с полной уверенностью говорить о том, что у нас есть привилегированные партнерские отношения с рядом европейских государств, как, впрочем, и неевропейских. В основе таких отношений - близость подходов и тесное взаимодействие по широкому кругу международных проблем, насыщенность двусторонних связей, в том числе торгово-экономических. Наконец, близость наших культур.
Возьмите в качестве примера развитие российско-французского сотрудничества. Начинающийся сегодня визит во Францию президента В.В. Путина, я убежден, займет важное место в строительстве отношений глобального партнерства между Москвой и Парижем. Создан и успешно работает многоуровневый механизм политических консультаций. Это и Комиссия по вопросам двустороннего сотрудничества на уровне глав правительств, и Совет сотрудничества по вопросам безопасности на уровне министров иностранных дел и министров обороны, рабочие группы по различным межотраслевым проблемам. Активно развиваются контакты между гражданами обеих стран. Все это, на мой взгляд, и есть элементы привилегированных отношений.
- Складывается ощущение, что межгосударственные отношения в последние годы стали более прозрачными и откровенными, вытесняя такие присущие прежде дипломатии качества, как хитрость и скрытность. Вы так не считаете?
- Разумеется, свою роль в этом сыграл процесс глобализации. Ведь все мы сегодня живем в условиях единого информационного пространства. Однако дело не только в этом. Мир постепенно становится совершенно иным. Мы ушли от эпохи конфронтации. Идет формирование нового миропорядка ХХI века, затрагивающее основы основ безопасности и благосостояния всех государств. Без подлинного взаимного доверия, учета законных интересов всех государств мы просто не создадим его оптимальную модель.
Только доверяя друг другу, мы сможем успешно противостоять и тем вызовам, которые бросает нам эпоха глобализации. Как, скажем, эффективно противостоять международному терроризму, пытаясь скрыть ключевую информацию от партнера? Да и в целом хитрость и скрытность уже не являются главными инструментами дипломатии. Скорее я обозначил бы в качестве наиболее важных такие качества дипломатов, как мастерство ведения переговоров, искусство достижения компромиссов.
- Есть ли предел у процесса сближения России и Европы? Готовы ли европейцы допустить в свою семью такого гиганта, как Россия, которого европейские СМИ и обыватели до сих пор символически представляют в виде некоего несуразного медведя?
- На протяжении столетий Россия была и остается "европообразующим" государством. Ни одна крупная проблема на нашем континенте не решалась и не решается без прямого участия России. Так было в XVIII и XIX веках. Так было в XX веке и, уверен, будет в XXI.
Другое дело, что Россия не участвует напрямую в интеграционном процессе в рамках Евросоюза. На обозримую перспективу не стоит перед нами и вопрос вступления в ЕС. В определенной степени это обусловлено тем, что Россия сопоставима по своим размерам и потенциалу с ЕС. Мы готовы идти по другому пути - пути строительства Большой Европы без разделительных линий.
Это включает в себя, в частности, последовательное развитие сотрудничества в политической сфере, в области безопасности и обороны. Сейчас идет напряженная работа по созданию общих с ЕС экономического, энергетического, правового и других пространств. Все это, на наш взгляд, позволит России максимально сблизиться с Евросоюзом без формального вступления в эту организацию.
- Некоторые политики в Москве полагают, что расширение ЕС таит в себе некую угрозу для России, и прежде всего в сфере экономики.
- После намеченного приема 10 новых членов на Европейский союз будет приходиться более 50% российского товарооборота. Так что расширение ЕС является для нас с экономической точки зрения скорее плюсом, а не минусом. Вместе с тем, как показали предыдущие этапы расширения, есть целый ряд вопросов, которые нам предстоит решить для того, чтобы преимущества заработали, а недостатки были нейтрализованы. И при наличии доброй воли с обеих сторон - а мы готовы уже сейчас находить взаимоприемлемые решения - добиться этой цели будет реально.
- Считаете ли вы нормальной весьма нервную реакцию некоторых российских посольств в европейских странах на критику местных СМИ в адрес России? Как, на ваш взгляд, это сообразуется с традиционным западным понятием свободы слова?
- Если говорить о самом понятии свободы слова, то это всегда была улица с двусторонним движением. Каждый должен иметь свободу выражения мнений и право на ответ. Поэтому считаю вполне справедливым, когда российские посольства реагируют на недружественные, а главное, тенденциозные выпады в адрес нашей страны, иногда появляющиеся в некоторых западных СМИ.
Кстати, реагирование по данному поводу является одним из основных направлений в работе посольства любого государства и в любой стране. Так что обвинения в адрес пресс-секретаря посольства в том, что он выполняет свои прямые служебные обязанности, как раз и являются попыткой ограничить свободу слова. Открытая же дискуссия в СМИ только помогает общественности получить объективную информацию.
Вообще считаю, что формирование позитивного образа своей страны в зарубежном общественном мнении - это задача не только дипломатов, а каждого ответственного гражданина России. И здесь, кстати, нам есть чему поучиться у наших европейских партнеров.
- Почему отношения с США у России сейчас более близкие, чем с ведущими европейскими странами? Сказываются общие интересы в борьбе с международным терроризмом или в качестве объяснения этому существуют и иные причины?
- Главной особенностью современной внешней политики России является ее многовекторный характер. Мы действительно стремимся иметь тесные партнерские связи со всеми государствами, кто и насколько к этому готов со своей стороны. Поэтому я считаю неправомерным противопоставление наших отношений с США и с европейскими странами.
Я уже говорил о российско-французских отношениях. Не менее динамично развиваются наши связи с Германией, Великобританией, Польшей и другими европейскими государствами. Несколько дней назад, как мы уже отмечали, успешно прошел рабочий визит в нашу страну премьер-министра Италии Берлускони. Кстати, прошлый год был рекордным для наших торгово-экономических отношений с этой страной, товарооборот с которой превысил 9 миллиардов долларов.
- Почему, на ваш взгляд, европейские страны проявляют меньшую заинтересованность в борьбе с международным терроризмом по сравнению, например, с США? Или в данном случае действует русский принцип "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится"? Первоначальные опасения после 11 сентября у европейцев ныне опять сменились ощущением, что "эта проблема - не наша".
- Скажу откровенно, что до событий 11 сентября 2001 года нам порой действительно трудно было достучаться по вопросам борьбы с международным терроризмом до многих из наших коллег и, кстати, не только европейских. Например, когда мы говорили об опасности для мира, исходившей с территории Афганистана, то наши слова воспринимались достаточно абстрактно. Но были и такие политики и дипломаты, которые нас прекрасно понимали. Ведь некоторые европейские страны сами реально сталкиваются с проблемой терроризма, возьмем хотя бы Испанию.
Так что водораздел проходит скорее не между США и странами Западной Европы, а между государствами, которые реально осознают опасность, исходящую от международного терроризма, и теми, кто из ложного понимания политкорректности или желания на всякий случай остаться в стороне, пытается игнорировать эту угрозу. Следует, правда, признать, что таких стран - вспомним последние задержания террористов в различных европейских столицах - становится все меньше.
- Не уменьшается ли роль Европы в мире на фоне военного превосходства США и экономического роста Китая? Можно ли говорить о том, что Европа сейчас переживает кризис коллективной идентичности?
- Как я уже говорил, сейчас идет сложный процесс формирования нового мироустройства. И, думаю, ни у одного государства или группы государств еще нет гарантированного места на мировой арене. В полной мере это относится и к Европе, где идет процесс осмысления роли ЕС на длительную перспективу. С этим в определенной степени связано предстоящее расширение Евросоюза. Кстати, после завершения его очередного этапа в 2010 году в странах - членах ЕС будут проживать 550 миллионов человек, а совокупный валовый продукт составит более 10,5 триллиона долларов. Поэтому наш континент не стоило бы сбрасывать с мировых счетов.
Вряд ли можно говорить и о кризисе коллективной идентичности Европы, так как ее, по существу, еще нет, она только как бы заново формируется. Непреложным фактом является и то обстоятельство, что сегодня европейцы все больше воспринимаются в мире как нечто цивилизационно целостное.
- Считаете ли вы окончательно потухшим балканский костер?
- Я отнюдь не считаю, что балканский костер уже потушен. Скорее он продолжает тлеть, но благодаря усилиям международного сообщества ему не дают разгореться. Мы считаем важным провести представительную конференцию, которая на договорной основе и при международных гарантиях закрепила бы основополагающие принципы взаимоотношений стран региона, включая признание нерушимости границ и территориальной целостности государств, их многонационального характера.
Дарья Гармоненко 
