Второе наилучшее решение

Завершившийся саммит Россия–ЕС в Самаре оказался самым непродуктивным и, честно говоря, самым ненужным ни для одной из сторон. Если бы можно было каким-то чудесным образом его избежать и при этом не породить миллионы негативных апокалиптических комментариев по всему миру, то его бы обязательно отменили. Это тот случай, когда легче было провести, чем объяснить, почему не провели.

Противоречия между Россией и некоторыми странами ЕС, прежде всего из бывшего соцлагеря, впервые поставили традиционный саммит на грань срыва. Расширение ЕС с распространением на всех новых членов того же объема прав, каким пользуются члены старые, привело к нынешнему кризису.

Польша с мясом, Литва с нефтепроводом из России, Эстония с памятником – вот те проблемы, которые были на слуху последние месяцы и которые не позволили сформировать повестку дня саммита и приступить к переговорам по новому Соглашению о партнерстве и сотрудничеству. Еще считалось, что в ходе переговоров по ВТО было решено отложить на потом проблему платы за пролет над Сибирью, которую уплачивают «Аэрофлоту» европейские авиаперевозчики в ежегодном размере 400 млн. долларов, но выяснилось, что ЕС «вскрыл конверт». Мы к этому пока не готовы.

Эмоционально наложились на саммит и проблемы размещения элементов ПРО в Европе, и наша угроза расконсервировать соглашения об обычных вооружениях. А еще и разногласия принципиальные, методологические по Косово.

Когда в прошлом году Ангела Меркель твердо, но без истерики и проповедей отклонила предложение Владимира Путина превратить Германию в центр аккумулирования и распределения газовых потоков из России, мало кто обратил внимание, что мы стали свидетелями конфликта двух принципов. Экономическая выгода для немцев была принесена в жертву общеевропейской солидарности и демонстрации единства европейских ценностей. Россия скорее всего исходила из того, что коммерческие выгоды прагматично перевесят идеологические разногласия. Однако оказалось: эти стимулы не демонстрируют устойчивой привлекательности. Да, что-то работает, и итальянские и немецкие компании получают иногда доли в российских стратегических активах, но Запад стоит на универсальности привилегий и равного доступа к активам на конкурентной основе. Нет у власти уже ни Берлускони, ни Шрёдера, ни Ширака. Скоро не будет Блэра, т.е. лидеров, в общении с которыми формировались представления Владимира Путина о возможных путях решения проблем сотрудничества. Очевидно, что на место бывших лидеров Европы пришли не просто другие политики, но и носители другой политики, с упором на евросолидарность со всеми членами ЕС, независимо от срока членства и размера ВВП.

Новые члены еще не обладают мудростью старейших и ставят свои национальные интересы выше интересов ЕС в целом. А интересы ЕС в целом в отношении России исходят из неизбежности жизни вместе на одном континенте, из потребности создания как можно большего числа совместных пространств для сотрудничества. Было бы крайне полезно, если бы после Самары старейшины ЕС занялись обучением «новых европейцев» кодовой детали современной цивилизации – необходимости искать второе наилучшее решение. Категоричность знатоков «первого наилучшего» не подходит для ЕС, так как не содержит в себе пространства для компромисса. Возможно, самого главного из пространств для российско-европейского сотрудничества. В полной мере это касается и России.