3 февраля корабельная ударная группа во главе с авианосцем «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» вернулась на родную базу из похода в Атлантику и Средиземное море. Правда, в Североморске ее встречал не министр обороны, как ожидалось, и не президент и преемник, а только главнокомандующий ВМФ. Но праздник встречи с родными и близкими морякам и летчикам корабельной авиации это не очень испортило.
Хотя не обошлось без нелепостей. Помощник главкома ВМФ капитан 1 ранга Игорь Дыгало заявил журналистам, что «участившиеся факты пиратских нападений на российские и иностранные суда подтверждают правильность курса военного руководства РФ и главного штаба ВМФ на возобновление присутствия российских боевых кораблей во всех регионах Мирового океана, особенно в районах интенсивного рыболовства и судоходства».
Это заявление было сделано в связи с захватом морскими пиратами в Аденском заливе ледового буксира «Свицер Корсаков», на котором находились четверо российских моряков, и исчезновением в Восточно-Китайском море другого судна с нашими соотечественниками «Капитан Усков», который, как предполагают специалисты, тоже был захвачен местными флибустьерами.
Только, к сожалению, бороться с пиратами, создать своеобразный «океанский конвой» наш ВМФ не в состоянии. Авианосцы, крейсера и БПК, палубные истребители и стратегические ракетоносцы – не тот «инструментарий», который может противостоять быстрым и внезапным атакам на торговые суда малайзийских или сомалийских разбойников. Нужны высокоскоростные корабли с мощными двигателями, мощнее, чем у пиратов. Например, на подводных крыльях или на воздушных подушках, вооруженные скорострельным легким, но эффективным оружием. Вроде АК-630 или АГС-17 «Пламя». А еще приборы ночного видения, радары, системы разведки и целеуказания, информационно-управляющие комплексы. С гранатометами и скорострельными пушками у нас проблем вроде нет. А вот с кораблями на воздушной подушке или на подводных крыльях – большие сложности. Они очень давно на флот не поступали. Та же проблема и с современными системами обеспечения боя.
И второй вопрос – где будут находиться все эти корабли между периодами патрулирования, предположим, Малаккского или Баб-эль-Мандебского проливов? Где станут отдыхать экипажи, бункероваться? Военно-морских баз у нас в этих районах нет. И не предвидится.
Еще один момент. Как отличить, российское судно идет в «опасных для судоходства водах» или нет? Название «Капитан Усков» еще ни о чем не говорит, если на корме поднят «удобный» камбоджийский флаг. И таких торговых судов с российскими названиями, но под чужими флагами, с интернациональными экипажами, принадлежащих частным владельцам, сегодня пруд пруди. Гораздо больше, чем наших боевых кораблей. Обязан ли их защищать российский ВМФ? Если да, то за чьи деньги? Не может же Военно-морской флот России обслуживать чьи-то частные коммерческие интересы. Тут что-то одно – армия и флот защищают либо национальные и геополитические интересы страны, либо интересы частного бизнеса. В последнем случае вооруженные силы должны называться как-то по-другому. А военнослужащие – не носить погон, не быть связанными присягой на верность Отечеству┘
Много проблем возникает, когда начинаешь вникать во вроде бы очевидный геополитический лозунг «возобновление присутствия российских военных кораблей во всех регионах Мирового океана, особенно в районах интенсивного рыболовства и судоходства». Слова произносить легко, а как выполнить эту задачу – большой вопрос. Не исключено, что политическую заявку на постоянное присутствие в Мировом океане представитель ВМФ сделал с расчетом на то, что теперь-то страна выделит военным морякам столько денег, сколько они попросят. Иначе ни о какой борьбе с пиратами речи быть не может.
Дарья Гармоненко 
Иван Родин 
