МИД России, по сути, солидаризировался с заявлениями Юрия Лужкова о Севастополе, послужившими основанием для запрета ему въезда на украинскую территорию. При этом на Смоленской-Сенной не сочли нужным развеять опасения Киева, воспринявшего высказывания мэра Москвы (не обладающего по закону полномочиями в области внешней политики) как посягательство на территориальную целостность Украины и вмешательство в ее внутренние дела.
Напомним, что в конце минувшей недели Лужков, прибывший в Крым на торжества по случаю 225-летия Черноморского флота РФ, заявил, что Россия будет решать вопрос принадлежности Севастополя в пользу своего «государственного права». При этом он отметил, что в 1948 году Севастополь стал городом государственного подчинения и «в 1954 году не вошел в число тех областей, тех территорий, которые Хрущев передал Украине». Кроме того, Лужков раскритиковал инициативу руководства Украины по празднованию 360-летия битвы в Конотопе (тогда украинские казаки разбили русскую конницу).
Слова московского мэра, не имеющие актуальной внешнеполитической силы, были подвергнуты в Киеве резкой критике – вплоть до предложения со стороны МВД завести на него уголовное дело. Последнее не грозит Лужкову какими-либо последствиями; в то же время запрет на въезд в страну одному из влиятельных российских политиков – очень сильный внешнеполитический сигнал. Российский МИД не стал оперативно реагировать на высказывания Лужкова, хотя многие ожидали, что дипведомство по крайней мере дистанцируется от скандальных слов. Однако вышло иначе.
В понедельник вечером МИД РФ опубликовал заявление, в котором выразил недоумение в связи с решением о запрете въезда Лужкову в Украину, а также дал толкование высказываний мэра, фактически поддержав их. «Ю.М.Лужков высказал лишь мнение, которое, кстати, совпадает с точкой зрения большинства россиян, болезненно воспринявших распад СССР, что, как представляется, никоим образом не является покушением на суверенитет Украины», – говорится в документе.
Ссылка на общественное мнение в данном случае выглядит странной и в любом случае недостаточной для того, чтобы развеять опасения соседа, являющегося, если верить Сергею Лаврову, «приоритетным партнером». МИД не счел нужным дать более четкий отсыл к официальной позиции, в соответствии с которой Россия строит отношения с Украиной на основе суверенного равенства, территориальной целостности, нерушимости границ и невмешательства во внутренние дела. А если принять во внимание и мнение «большинства россиян», то оно сводится не только к болезненному восприятию распада СССР, но и стремлению к нормальным, бесконфликтным отношениям с соседями.
Решение, касающееся Лужкова, в Москве расценили как «недружественный шаг, идущий вразрез с обоюдными усилиями по выстраиванию атмосферы доверия и взаимопонимания». Остается, правда, неясным, как имиджевые заявления Лужкова помогают выстраиванию подобной атмосферы. Не говоря уже о том, что сам мэр, вероятно, осознает бесперспективность постановки вопроса о возвращении Севастополя – тем более на основе аргументов, сила которых не подтверждается юристами.
Киеву не терпится начать переговоры с Москвой о подготовке к выводу Черноморского флота в связи с истечением в 2017 году договора о его базировании в Севастополе. Глава украинского МИДа Владимир Огрызко передал российской стороне проект соответствующего меморандума в ходе визита в Москву 15 апреля. При этом украинцы рассчитывают начать обсуждение документа в июне на заседании подкомиссии по вопросам функционирования и временного пребывания ЧФ в Украине.
Случаен ли новый всплеск эмоций накануне важных переговоров? Скорее всего нет. Укрепляют ли последние события позиции Москвы, добивающейся продления сроков пребывания своего флота? Укрепляют. Но лишь в сознании сторонников великодержавного подхода, который, как свидетельствует состояние отношений с целым рядом стран, остается тупиковым.
Валерий Мастеров 
