Фото пресс-службы Президента РФ
До начала того 10-дневного периода, в течение которого в России могут быть объявлены президентские выборы, остается 70 суток. Политический пейзаж при этом продолжает оставаться плохо прорисованным, а следовательно, любой сценарий кампании просчитывается весьма условно.
Как всегда, тянет с сообщением о своем решении Владимир Путин – несмотря на то что, похоже, он его уже принял, а потому и действует в рамках избирательной логики. Его традиционный спарринг-партнер – председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов – в этот раз объявлять себя кандидатом отнюдь не спешит. И даже лидер ЛДПР Владимир Жириновский теперь особо не навязывает себя гражданам как ключевого претендента.
Некоторые эксперты объясняют это подтормаживание тем, что окончательного решения Путина все-таки еще нет. Другие находят причину в том, что еще не придуманы образ и лозунг его четвертого президентского срока. Есть и такие, которые уверяют, что у Кремля пока просто не получается сложить пирамидку будущего путинского электората.
С политической, а точнее, пропагандистской точки зрения численность провластных избирателей – это действительно достаточно относительное понятие. Например, глава Чечни Рамзан Кадыров уверен, что есть только Путин и что «весь российский народ поддержит его на 100%». Другое мнение, к примеру, у Алексея Навального. После каждой своей успешной акции он не устает повторять, что на самом деле путинские 80–90% – это «совершенно дутая цифра».
Понятно, что это крайние оценки, но надо отметить, что среди несистемной оппозиции электорат Путина, судя по всему, действительно стал считаться величиной переменной. А иначе бы не появлялись расчеты того, как же так правильно выстраивать кампанию, чтобы если и не вырвать победу из рук Кремля, то по крайней мере сделать ее как можно менее убедительной.
На эту тему есть, скажем, особая математика от Григория Явлинского. Он полагает, что чем больше оппозиционных кандидатов встанет против Путина, тем более вероятно проведение второго тура. Ставка при этом делается на повышенную явку, которую обеспечит как раз протестный электорат. То есть из всех математических действий против власти главным считается вычитание. Но не берется в расчет, что оно может быть применено и к оппозиции, когда большое количество выдвиженцев от нее лишь приводит к их взаимной аннигиляции.
При этом раскладе часть электората провластного, которая в принципе является таковым от безысходности, вряд ли перейдет под кого-то из этих оппозиционеров. Данный вариант выглядел бы более вероятным при выдвижении единого кандидата от всего антипутинского фронта.
Однако уже давно понятно, что не будет ни первого, ни второго: несистемная оппозиция не может договориться ни внутри себя, ни с оппозицией парламентской. Та, впрочем, также не способна ни к единению в общих рамках, ни к достижению каких-либо договоренностей с несогласными. И на этом фоне даже как-то не имеет смысла напоминать, что вообще-то у этого единого кандидата должны быть еще и привлекательная повестка, и имидж солидного человека, и убедительная история взаимоотношений с властью, и т.д.
Вроде бы правильной выглядит и математика от Михаила Ходорковского, который придумал план активного бойкота. Мол, человек вписывает в бюллетень имя того кандидата, которого хочет, – и все равно, зарегистрирован ли он официально и вообще выдвигался ли куда-нибудь. Но ничуть не хуже будут выглядеть в бюллетене и матерные слова – ведь он все равно пойдет в стопку испорченных, которые тем не менее учитываются при определении уровня явки. За этот бойкот Кремль Ходорковскому только спасибо скажет – ведь потерянные голоса будут вычитаться прежде всего из числа оппозиционных.
Олег Никифоров 
Дарья Гармоненко 
