Александр Шабуркин
 |
 |
|
"Зачистка местности" в селе
Карамахи. Фото Александра Шалгина (НГ-фото) |
БОЛЬНОЙ скорее жив, чем мертв. Именно так можно охарактеризовать сегодня состояние российских Вооруженных сил. Разговоры о том, что армия полностью недееспособна и разложена, в большей части оказались досужими вымыслами. Подтверждением тому - действия федеральных сил в Дагестане. Какие бы ярлыки ни навешивали на действия войск, будь то "контртеррористическая операция" или что-то другое, надо признать: на Северном Кавказе вспыхнула очередная война, в которой были задействованы практически все рода войск и обычные вооружения.
Отрадно, что наконец-то генералы хотя бы заговорили о "проведении операции с наименьшими потерями". Возможно, следует благодарить натовских стратегов, которые на примере Балкан продемонстрировали возможности современного оружия. Наши военачальники, дабы не упасть лицом в грязь, по максимуму использовали мощь артиллерии и авиации. Лишь только после огневой обработки позиций боевиков шли в атаку пехотинцы и десантники. Тем не менее вспоминается ставший уже историческим марш-бросок на Приштину, после которого говорили, что каждый генерал хотел бы покомандовать ротой. Нечто подобное наблюдалось и в Дагестане. В Москву в спешном порядке летели депеши об освобождении захваченных боевиками селений, в это же время солдаты попадали под шквальный огонь. Над населенными пунктами ценой жизни бойцов поднимали российские флаги, когда бой не был закончен и даже не было известно, кто же выйдет победителем.
Положительные результаты приносило сосредоточение на каждом из участков, где велись боевые действия, значительных сил федеральных войск.
Создавалось более чем пятикратное превосходство по численности и обеспечению вооруженных сил (в ходе войны этот термин обозначает все военные формирования в стране) над боевиками.
По мнению военных экспертов, удалось наладить взаимодействие между всеми силовыми ведомствами, участвующими в конфликте. По крайней мере это всячески демонстрировалось, и никто из военачальников не кивал на своих коллег из других министерств. Хотя по мере снижения уровня командования уменьшалась и координация действий. Например, в случае нападения на блокпост внутренних войск МВД они не могли обратиться за помощью к соседям - десантникам или мотострелкам - связь ограничивается ведомственными рамками.
По информации специалистов, не было зафиксировано ни одного входа в гарантированную систему связи федеральных войск. Наши же силы радиоэлектронной разведки и радиоэлектронной борьбы взламывали сети боевиков и таким образом добывали информацию по планируемым ими действиям. К обработке полученных данных были привлечены военнослужащие, владеющие чеченским, арабским, даргинским языками. Все командные пункты были оборудованы спутниковой, высокочастотной и засекречивающей автоматической связью.
Тем не менее складывается впечатление, что военачальники были слишком увлечены игрой мускулами. За мощной артиллерийской канонадой было как-то забыто, что действиям боевиков должна была быть противопоставлена и специальная тактика контрпартизанской борьбы, которую способны вести специальные подразделения Вооруженных сил, МВД и ФСБ. Она приносила бы пусть не такие эффектные и заметные, но очень ощутимые результаты. Ее суть заключается в обнаружении баз либо скоплений боевиков, скрытном подходе, уничтожении противника или передаче целеуказаний авиации и артиллерии. Доходило же до того, что заезжие генералы пытались послать бойцов спецназа в лобовые атаки. Во время ботлихской операции перед глазами разведгрупп проезжали "КамАЗы" с боевиками и развевающимися знаменами. В ответ на запросы открыть огонь командование молчало. После сообщения координат не было видно в небе и боевых вертолетов.
Несмотря на то что в войсках сегодня до минимума снижена боевая подготовка, в Дагестане практически не было случаев явного непрофессионализма военных, причем это относится и к офицерам, и к солдатам-срочникам. Остается только удивляться, как эти восемнадцатилетние ребята, находясь в постоянном огромнейшем нервном напряжении, выполняли приказы, отбивали вылазки боевиков, сами шли в атаки. Интересно, чем государство отплатит им за это, окажутся ли они востребованы нашим обществом или будут предоставлены сами себе по возвращении к нормальной жизни.
Вообще же, как ни странно, военные, на себе чувствующие все ужасы войны, высказывают желание не ограничивать "контртеррористическую операцию" рамками Дагестана, а продолжить ее в Чечне. "Уничтожить это осиное гнездо, иначе в России не будет спокойной жизни, - такими мыслями делились практически все офицеры. - Главное, чтобы нас не останавливали, как в 95-м и 96-м годах".
Однако эйфория от успешно проведенной, но еще даже не завершенной кампании не должна застилать глаза командованию. На одном желании и голом энтузиазме нельзя победить хорошо обученного и вооруженного противника. Также нельзя строить действия военных в угоду политикам, которые, в свою очередь, должны помнить о том, что силовой способ разрешения проблем является крайней мерой, а не картой, разыгрываемой в предвыборной борьбе. За подобные просчеты расплачиваются у нас лишь матери, теряющие своих сыновей.
