Роман Силантьев
Школьницы и учительницы в Белозерье носят самый закрытый, «глухой» вариант мусульманского платка. Фото с сайта www.izvmor.ru
Мы стали свидетелями очередного всплеска интереса к тянущемуся уже не первый год скандалу вокруг хиджабов в российских школах. На этот раз информационным поводом стали высказывания главы Минобрнауки РФ Ольги Васильевой, которая на одной из пресс-конференций всего-навсего напомнила позицию Верховного суда России по этому вопросу.
К этому моменту жители села Белозерье в Мордовии, которые сейчас и ратуют сильнее всего за хиджаб, разослали письма о притеснениях в свой адрес по всем мало-мальски значимым инстанциям и много где нашли понимание. В поддержку платков в школах выступили многие российские муфтии, общественные деятели и политики, среди которых весомее всего прозвучал голос Рамзана Кадырова, пообещавшего разрешить в чеченских школах любые внешние символы религиозности. Прозвучали и завуалированные угрозы в адрес российских властей. «Против меньшинства можно принимать законы, которые ущемляют его права, но надо понимать, что чем больше пружина сжимается, тем больше будет сила ее разжатия», – предупредил первый зампред Духовного управления мусульман РФ (ДУМ РФ) Дамир Мухетдинов.
В целом можно констатировать, что текущий этап информационной войны белозерцы выиграли. И произошло это во многом потому, что доводы властей Мордовии прозвучали слабо и многими СМИ были просто не замечены. А доводы эти между тем полностью опровергают теорию «исламофобского и антитатарского заговора».
«Чуждые национальным традициям татар религиозные практики, лишь в недавнее время закрепившиеся в Белозерье, вносят раскол и конфликт в немногочисленную и прежде дружную среду татар Мордовии. Проведенный в 2015 году комплексный социологический опрос татар Мордовии показал, что лишь 7% опрошенных татар положительно относятся к распространению в их среде арабских норм и традиций... Демонстративное ношение частью педагогов школы села на рабочем месте элементов одежды, характерной для арабских стран, имеет провокационный характер», – говорится в заявлении Общественной палаты республики, посвященном этому скандалу.
Из некоторых статей и телесюжетов также можно понять, что речь здесь идет не о запрете покрытия головы и платков в целом, а именно головных уборов такого фасона, который ассоциируется с нехорошими течениями ислама. Да, платки могут иметь разный фасон, различаются и способы их завязывания. То же самое можно сказать о джинсах – есть джинсы обычные, а есть розовые с прорехами на ягодицах. Да и подвороты на них могут многое сказать о владельце.
Для протестующих жительниц Белозерья, как выяснилось, фасон имеет принципиальное значение. В первых фазах скандала им поступил совет носить национальные головные уборы татарских женщин – калфаки, которые в школе никакими законами не запрещаются. Действительно, хороший выход – и волосы эти уборы покрывают, и женщин не уродуют, и национальную культуру сохранить позволяют. Но нет. Калфаки в Белозерье непопулярны.
И все-таки почему же мордовские чиновники так ополчились на хиджабы? Ведь платки носят и в Чечне, и в Татарстане, да в школах многих других регионов. А мотивация у них простая – памятуя о новейшей истории Белозерья и конкретно истории сельской школы, они видят в местных глухих хиджабах символ не ислама, а агрессивного исламизма. И, нужно сказать, у них есть на это все основания.
Проблемы некогда вполне типичного мишарского (мишари – субэтнос татар Поволжья и Приуралья) села Белозерье начались в 1996 году, когда в него приехал ваххабитский вербовщик из Астрахани Абузар-Олег Марушкин. «Я начала преподавать в белозерьевской школе в 1985 году, затем работала в других районах, а в 2007-м вернулась. Никогда прежде ни учителя, ни ученицы не ходили на уроки в платках и хиджабах. Платки носили только женщины в возрасте. Но в конце 90-х в Белозерье появились новые люди. А вскоре местные жительницы облачились в хиджабы... В те годы в селе обосновался Олег Марушкин, именовавший себя Абузаром, – бывший афганец, заразившийся идеями радикального ислама. Некоторое время спустя по «настоятельной просьбе» силовиков «эмир Абузар» покинул Мордовию, а затем и Россию. Вслед за ним отправились несколько десятков его сторонников. Но село с тех пор расколото: в старейшей мечети придерживаются «старого» традиционного ислама, еще две разделены, в пять других ходят исключительно «новые» мусульмане. Многие из них, как считают эксперты, являются приверженцами салафизма», – приводит слова нынешнего директора белозерьевской школы Веры Липатовой «Российская газета».
Марушкин успел обратить в ваххабизм заметную часть белозерцев, причем десятки семей даже переселились в Афганистан и Бельгию, в печально известный район Брюсселя Моленбек. Но многие ваххабиты остались и начали наводить в Белозерье свои порядки.
«Весной этого года в Белозерье местные ваххабиты не раз угрожали расправой директору средней школы, который уговаривал их детей вернуться в школу. Более того, в одну из ночей в школе был устроен настоящий погром. Ремонт школы после ваххабитской выходки занял более трех месяцев. В итоге из 500 сельских детей школьного возраста занятия посещают лишь 100», – писали СМИ в 2000 году. А в 2002 году газета «Труд» приводила тревожные слова белозерьевских учительниц: «Нам откровенно угрожают, чтобы мы добровольно убрались из школы. Раз вы, мол, не молитесь, не знаете арабского языка, не ходите в платках и длинных одеждах, то чему научите наших детей? Так нас укоряют сельские «авторитеты». Терять нам нечего: ставка учителя 900 руб. – сущие копейки, но и их мы последний раз получили в марте. Объясняют это тем, что село – непьющее, некурящее, потому и денег в местном бюджете на зарплату нет. Мы привыкли к безденежью, полунищенскому существованию, только как сложатся детские судьбы, когда нас заменят муллами?»
Число террористов-белозерцев разными источниками оценивается по-разному – от 80 до 125, причем дополнительно уточняется, что 20 из них сейчас воюют в Сирии. Для населенного пункта с трехтысячным населением это очень много – вряд ли иное село в России, включая печально известные дагестанские Карамахи и Чабанмахи, может похвастаться таким количеством боевиков. Представители белозерьевского актива настаивают на том, что отъезд местных жителей в террористические организации уже прекратился, однако правоохранители парируют, что финансовая поддержка уехавших тоже считается преступлением террористического характера. А именно за это осенью 2015 года был осужден местный имам Равиль Абдулов.
Ваххабиты Белозерья никуда не делись, и мордовские власти это прекрасно понимают. Впрочем, проблемы одним ваххабизмом не ограничиваются – в селе крайне неблагополучная ситуация с наркоманией и СПИДом. «Наибольшее количество ВИЧ-инфицированных проживает в Саранске. На втором месте – Ромодановский район. В этом случае плохую роль сыграло село Белозерье, где отмечен рост заболеваемости среди потребителей наркотиков», – заявила в конце 2016 года эпидемиолог Людмила Терентьева. И на таком фоне «хиджабные» ультиматумы воспринимаются однозначно – никаких послаблений. Иначе немедленно последует новый, еще более жесткий ультиматум.
В заключение хотелось бы заметить, что белозерьевский скандал имеет вполне типичный характер. Именно так отстаивают свои позиции единоверцы белозерцев из сел Дагестана, а ранее и Чечни. Только там к этому привыкли и не поддаются на провокации. Привыкнут и в Поволжье.
Дарья Гармоненко 
