Макаревич почувствовал вкус бедности

Фото пресс-службы Российского еврейского конгресса.

Вчера вечером в здании московской иешивы – иудейского духовного училища – можно было наблюдать известные лица из мира бизнеса и культуры. Медиаперсонам предстояло тяжело поработать руками. Российский еврейский конгресс предоставил известным людям возможность приобщиться к таинственному ремеслу выпекания мацы – пресных хлебцев, которые иудеи на протяжении пасхальной недели употребляют вместо сквашенного хлеба. Мацу еще называют «хлебом бедности», потому что она позволяет напомнить жестоковыйному народу о том, что ради свободы стоит пожертвовать благополучием. Именитых гостей собрали в пекарне, специально оборудованной для изготовления ритуальных хлебцев ручным способом.

Изготовлением мацы испокон веков занимались специально обученные люди, к тому же скрупулезно соблюдающие заповеди иудаизма. Здесь тоже были эти молодые люди, ученики иешивы, и они с любопытством рассматривали гостей, которых чаще можно видеть на телеэкране, чем в жизни. Присутствовали: чрезвычайно загорелый шоумен Леонид Якубович, режиссер фильмов «Остров», «Царь» и «Олигарх» Павел Лунгин, театральный режиссер Иосиф Райхельгауз, а также музыкант Андрей Макаревич, в последнее время восстановивший свой имидж менестреля, не желающего «прогибаться под изменчивый мир».

В свою очередь, деятели искусства с легкой опаской посматривали на орудия, с помощью которых предстояло изготовить опресноки. С того момента, как муку смешивают с водой, до того момента, когда румяные лепешки вынимают из раскаленной печи, должно пройти не более и не менее 18 минут. Весь процесс совершается в необычайно интенсивном темпе. Иными словами, медиперсонам предстояло попотеть.

Фото пресс-службы Российского еврейского конгресса.

Ну что же, время пошло! За плотной шеренгой фото- и телерепортеров было видно, как быстро-быстро закивала широкополая ультраортодоксальная шляпа шефа пекарни. Он смешал муку с водой и получившуюся массу бросил на оцинкованный стол. Заготовку необходимо было интенсивно молотить увесистой металлической скалкой - для тщательного замеса. Деятели культуры с энтузиазмом принялись за непривычный труд. Труд этот нелегкий, как довелось узнать автору этих строк, который, как и другие журналисты, предложил свои услуги, когда силы вип-персон иссякли.

Отбитые куски теста затем передавали на другой стол, где, под наблюдением юношей из иешивы, их принялись раскатывать подруги творческих личностей. Некоторые из них – тоже творческие личности, например, певица Маша Кац, под сценическим именем Юдифь некогда первой из российских музыкантов выступившая на конкурсе «Евровидение». Оставался последний этап – выпекание в печи, раскаленной докрасна. Здесь то и дело возникала заминка. Журналисты так жадно припали к узкому окошку, через которое сырые лепешки на длинной палке передают пекарю, что главному раввину Москвы Пинхасу Гольдшмидту, который наблюдал за соответствием процесса религиозным предписаниям, пришлось напрячь голосовые связки. Ни музыканты, ни шоумены с их хорошо поставленными голосами до печи не добрались.

После этого все отправились в молельный зал, где можно было послушать вдохновенную лекцию культуролога Даниила Дондурея о парадоксах российской несвободы и отведать изготовленной артистическими руками мацы.

Фото пресс-службы Российского еврейского конгресса.

Всеобщее оживление поутихло и, казалось, мероприятие близко к финалу, но вдруг по помещению синагоги словно пронеслось незримое, но энергетически чрезвычайно заряженное дуновение. Публика зашушукалась, все вновь поднялись с мест. В дверях появился крупный бизнесмен Борис Минц. Вся компания с возрожденным энтузиазмом отправилась в пекарню. Здесь весь процесс повторился, только фокус внимания на этот раз был сосредоточен на том, как известный бизнесмен из списка Forbes обращается с массивной скалкой.

В итоге изготовленную в течение вечера мацу торжественно вручили гостям. Ведь верующим евреям Москвы она ни к чему. Они заранее запаслись опресноками, процесс изготовления которых проходил, конечно же, не настолько зрелищно и совершенно без внимания телекамер, но в более строгом соответствии с правилами ортодоксального иудаизма.