У американцев и русских гораздо лучше получается дружить, чем враждовать

-ГОСПОДИН контр-адмирал, это ваша первая командировка в Россию?

- Первый раз я был в России около пяти лет назад в составе военной делегации, которая изучала вопросы организации подготовки специалистов по химическому и биологическому оружию в Тамбовском высшем военном командном училище химической защиты. Это был очень короткий визит и можно сказать, что по-настоящему я прибыл в Россию впервые. Я уже почти тридцать лет служу своей стране в Военно-морских силах. Первые 20 лет моей службы прошли на атомных подводных лодках разных классов и я, в общей сложности, около десяти лет находился под водой. Раньше я никогда не занимал военно-дипломатических должностей. У меня счастливая семья. Я приехал сюда со своей супругой Кэти. У нас трое детей. Нам очень нравится Москва.

- С началом процессов демократизации в России противостояние между нашими странами потеряло смысл и мы стали открыты к сотрудничеству в военной сфере. Как вы видите перспективы такого сотрудничества?

- Я очень рад тому, что наши страны перестали быть врагами. Главной целью любого военного ведомства является защита родины. Я с большим уважением отношусь к людям в погонах, как в России, так и в своей стране. Сегодня у нас много общего, потому что наши страны столкнулись с угрозой терроризма, которая не знает границ. Это одна из областей, в которой мы можем сотрудничать и уже сотрудничаем. Существуют и другие сферы взаимных интересов. Например, защита территорий, представляющих экономическую значимость как для России, так и для США. Я имею в виду контроль за соблюдением международных юридических норм в практике рыболовства. Борьба с контрабандой и наркотиками также относится к сфере общих интересов. Разумеется, решение подобных задач не является исключительной прерогативой военных, но без их помощи оно существенно осложняется. Еще одной важной областью сотрудничества является космос. Недавно на международную космическую станцию были запущены русский, американский и испанский космонавты. Конечно, это не военная миссия, но многие космонавты - военные летчики. В связи с последней аварией шаттла мы не смогли бы без помощи России отправить своего астронавта на МКС. Широким полем для сотрудничества являются и гуманитарные операции различного рода, включая поисково-спасательные операции. Мы можем вместе бороться против распространения биологических инфекций среди военнослужащих, таких, например, как СПИД, и проводить совместные мероприятия по профилактике подобных заболеваний в армейской среде.

- Не так давно министр обороны США Дональд Рамсфелд подписал документ под названием "Руководство по планированию военного строительства". Не могли бы вы рассказать об этом подробней?

- Я принимал участие в составлении этого документа, когда занимал должность начальника Управления стратегии и политики в Главном штабе ВМС. Нельзя сказать, что этот документ посвящен реализации конкретных программ. В нем отражены общие подходы к развитию ВС, то есть даются определенные указания о том, какие подходы должны использоваться в военном строительстве. В нем не ставится никаких конкретных задач по модернизации ВС. Вырабатывая общие подходы к планированию военного строительства, мы пытаемся найти возможности осуществления технологических прорывов. Если обратиться к истории, то примером такого подхода может служить "Блицкриг", который был применен Германией во Второй мировой войне. Раньше подобный подход к ведению боевых действий не использовался и его применение позволило Гитлеру в короткие сроки завоевать Францию и другие страны. Мы считаем, что реформирование наших ВС должно быть направлено на получение больших боевых возможностей при меньших затратах. И это относится не только к какому-то одному виду ВС, но ко всем боеготовым силам и обеспечивающим подразделениям, основными качествами которых должны быть гибкость и мобильность. Нам достаточно трудно прогнозировать, где будут использоваться наши ВС в ближайшем и отдаленном будущем. Мы сейчас не видим врага, который хотел бы нанести нам поражение в традиционном военном смысле этого слова. Но, к сожалению, наши сегодняшние военные формирования, а также средства и способы ведения боевых действий, не смогут в полной мере обеспечить решение тех задач, с которыми мы можем столкнуться в будущем. Помимо способов обеспечения быстроты развертывания и мобильности наших ВС мы хотели бы изучить вопрос стоимости человеческого фактора в современной войне. Например, в настоящее время ВМС США строят крейсеры и эсминцы, численность команды которых будет составлять только одну треть от численности команды кораблей подобных классов, находящихся сейчас на вооружении. Мы установили, что в общей стоимости жизненного цикла наших боевых кораблей, самолетов, подводных лодок и т.д. от 60 до 70% составляет стоимость личного состава. Сюда входят затраты на подготовку специалистов, финансовое, вещевое и медицинское обеспечение личного состава, пенсионное обеспечение и прочее. Все эти вопросы рассматриваются в обсуждаемом документе. Реформирование нашей армии должно происходить непрерывно и эти вопросы должны решаться постоянно.

- Предусматривается ли бюджетом США финансирование мероприятий по реформированию ВС в соответствии с утвержденным документом?

- У нас нет отдельной статьи в военном бюджете, по которой специально выделяются средства для финансирования этих мероприятий. В силу того, что мы точно не знаем какие средства вооруженной борьбы и структуры ВС нам потребуются в будущем, мы проводим все эти работы на экспериментальном уровне. Например, в настоящее время мы прорабатываем вопрос о создании боевого корабля на базе катамарана, который арендуем у Австралии. Это гражданское судно, но мы проводим его испытания с целью изучения возможности боевого применения.

Раньше мы строили боевые корабли либо общего назначения, либо для какой-то конкретной цели. Этот корабль должен быть многофункциональным, но в каждый соответствующий момент должен решать лишь одну боевую задачу. Конструкция корабля должна позволять переоснащать его, то есть устанавливать различное вооружение и электронное оборудование, в очень сжатые сроки. Мы должны иметь возможность в минимальные сроки превратить его, скажем, из ударного ракетоносца в корабль тылового обеспечения или в разведывательный корабль, либо в транспорт для перевозки личного состава и т.д. Точно так же мы пытаемся создать многофункциональные самолеты. Мы надеемся, что, используя оптическое волокно и другие современные технологии, получим возможность изменения боевых характеристик таких боевых машин в течение суток. Таким образом, самолет с одним и тем же планером сможет выполнять большой комплекс боевых задач, которые сегодня выполняют несколько типов боевых самолетов различного назначения. Все это позволит нам не только сократить парк боевых машин и закупать меньшее количество единиц военной техники, но и снизить расходы на материально-техническое обеспечение. Понятно, что на бумаге это выглядит достаточно привлекательно, однако нужны многочисленные эксперименты и испытания, чтобы убедиться в осуществимости данной концепции и в ее практической работоспособности. Если испытания покажут, что выбранное нами направление имеет право на жизнь, мы будем запрашивать Конгресс о выделении бюджетных ассигнований на создание и приобретение таких вооружений. Еще одной важной задачей реформы наших ВС является задача сокращения времени принятия решений о том, какие системы оружия и военной техники нам необходимо разрабатывать или закупать. В прошлом на реализацию программы разработки нового истребителя или подводной лодки нам требовалось более десяти лет. Сейчас технологии развиваются очень быстрыми темпами, и мы просто обязаны сократить это время. Более того, мы должны разрабатывать системы вооружений с учетом задач, которые еще только появятся в будущем. Например, на вооружении ВМС США находится авианосец "Китти Хок", который выполняет свои задачи уже в течение 45 лет. Во время боевых действий в Афганистане он использовался как боевая платформа сил специального назначения, которые базировались на нем со своими вертолетами и совершали рейды в горные массивы страны на расстояния более тысячи километров. В настоящее время этот авианосец оснащен самыми современными средствами связи. Естественно, когда разрабатывался и строился этот корабль, никто не предполагал, что он будет обеспечивать решение таких задач.

- Как вы оцениваете роль и место России в процессах демократизации Ирака?

- Прежде всего этот вопрос должен быть решен на уровне правительства России, а не на уровне военного атташе США. Сначала должно быть принято соответствующее политическое решение, а затем уже военное. И вопрос этот еще никак не решен. Но я полагаю, однако, что российские и американские солдаты могли бы сотрудничать в Ираке точно так же, как это уже было на Балканах. Сегодня же мне ничего не известно о каких-либо планах нашего сотрудничества в Ираке или где-нибудь еще.

- Не так давно в зарубежной прессе появились сообщения о том, что США, впервые в истории космонавтики, официально завили о выделении ассигнований на разработку многоцелевого ударного малогабаритного космического корабля военного назначения, который будет обеспечивать защиту различных космических объектов, принадлежащих США. Как бы вы могли прокомментировать эту информацию?

- Я не располагаю детальной информацией по этому вопросу. В течение многих лет мы, как и Россия, использовали космос в военных целях. Но в отдельных случаях наши космические системы, решающие чисто военные задачи, могут использоваться и в мирных целях. Хорошим примером такой системы является глобальная спутниковая навигационная система GPS, которая первоначально имела исключительно военное назначение и использовалась всеми видами ВС США. Теперь же она используется другими странами и коммерческими структурами. Кроме того, у нас есть метеорологические спутники, которые используются как в военных, так и в гражданских целях, и позволяют сохранять жизни людей и минимизировать масштабы возможного ущерба в случае природных катаклизмов. Существуют и картографические спутники, которые позволяют делать очень точные снимки земной поверхности и вести разведку нефтяных и газовых месторождений. Я полагаю, что с военной точки зрения мы должны рассматривать космос лишь как еще один компонент окружающей среды, свойства и особенности которого нам необходимо хорошо понимать. Космические системы имеют очень важное значение для ВС США и в рамках той реформы, о которой мы уже говорили. Например, мы хотели бы, чтобы каждый солдат имел точные и достоверные данные о том, что происходит вокруг него, то есть он должен иметь исчерпывающую информацию о дислокации своих сил и сил союзников, о местонахождении противника, о погоде и т.д. Мы широко используем космические системы для получения информации подобного рода.

- В американских СМИ была информация, что США намерены изменить свою военно-космическую доктрину. Это соответствует действительности?

- Мне неизвестно о каких-либо планах изменения нашей военно-космической доктрины. Военное руководство США постоянно пересматривает все планы и доктрины. В связи с тем, что мы очень зависим от космических систем, например, в обеспечении связи, мы постоянно пытаемся выявить их недостатки и слабые места, чтобы усовершенствовать эти системы.

- Не могли бы вы сказать несколько слов по поводу недавнего выступления министра обороны России Сергея Иванова, в котором он заявил об определенных изменениях в наших военных приоритетах.

- Не думаю, что американский военный атташе имеет право как-то оценивать или критиковать действия и намерения российского министра обороны. Однако я внимательно прочитал речь господина Иванова и сопутствующие документы. Считаю, что это очень логичное выступление. Если бы мы были на его месте, то мы, возможно, подняли бы те же самые вопросы и выбрали такие же приоритеты. Но в данном случае решение вопроса о том, как развивать свои ВС, является прерогативой только России и Америка не играет в этом никакой роли.