0
1091
Газета История Интернет-версия

18.11.1999 00:00:00

Калужские стоики


Общество и революция: Калужская губерния в 1917 году. Под редакцией В.Я. Филимонова. - Калуга: Калужский областной фонд возрождения историко-культурных и духовных традиций "Символ", 1999, 432 с.

ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ жизнь бедна событиями. Распоряжения начальства. Военный парад. Кинематограф. Базар. Мордобой. Такой нехитрый конспект событий мог бы составить житель Тарусы или Козельска в любом взятом наугад 1909 или 1999 году. Революции приходят сюда, как правило, "по телеграфу", и даже эпохальные события приобретают в глубинке какой-то удивительно благообразный, домашний оттенок.

О 1917 годе мы знаем почти все. О 1917 годе мы не знаем почти ничего. Лишь благодаря феноменальной способности русских чиновников производить ежедневно определенное количество текстов на бумажных носителях независимо от событий, происходящих за окном канцелярии, мы можем сегодня прочесть сочинение на тему "Общество и революция".

Впрочем, архивные документы расскажут нам многое, но далеко не все. Их дополнит хор местных газет, поразительно быстро поднявшихся на почве "свободы слова, собраний и митингов". В 1917 году в Калуге издавалось в общей сложности полтора десятка газет - кадетских, большевистских, меньшевистских, советских, солдатских, железнодорожных и проч., и проч. Провинция любит пропечатать кого-либо или что-либо всеми доступными способами. В том числе и в газете.

Все это вместе взятое дает нам возможность - в который раз - сопоставить век нынешний и век минувший. О чем писали калужские газеты в 1917 году? "┘ Помощником комиссара 3 района Мельгуновым на ст. Калуга был задержан молодой человек, отправлявший до 30 пудов меди, скупленной у разных торговцев в Калуге"; "В шляпном магазине┘ комиссаром милиции были обнаружены спрятанные, хранящиеся в чулане в ящиках, 1250 пар галош". Из обязательного постановления городского головы: "Езда по аллеям садов, скверов и бульваров ни в каких экипажах не дозволяется. В городской и Пушкинский сады собак вводить хотя бы и на привязи, не дозволяется".

К чести обывателей той эпохи, следует сказать, что непрерывные митинги, выборы, продовольственные карточки, обыски и прочие "прелести" внезапно освободившейся России они воспринимали достаточно адекватно, а порой совершенно стоически.

В обществе еще жили инстинкты самосохранения. Насильственная смерть еще считалась чрезвычайным происшествием. Уездное начальство еще волновали проблемы заготовки капусты для нужд армии в имении какого-нибудь Чертова-Лопухина.

Расхищение солдатами калужского гарнизона частновладельческой плантации (!) малины и попытки местного Совета серьезно поговорить с предпринимателями на предмет финансирования "товарищей" вызвали ввод в город дивизиона смерти и буржуазно-демократически ориентированных казаков. 19 октября 1917 г. большевикам в Калуге пришлось несладко. Через несколько дней московские газеты уже писали об отрезвлении России, начавшемся с Калуги. Оказалось, что не суждено┘ Калужская вандея не состоялась. Вслед за столицами провинция медленно, но верно затягивалась в водоворот революции. Читая документы, созданные в глухих уголках, чьи названия сегодня едва различимы на затершихся от времени географических картах начала века, можно увидеть, как рушились вековые устои, ценности, еще вчера казавшиеся незыблемыми: государство, церковь, семья. В нескольких десятках верст от Оптиной Пустыни на дачу Тихоновского монастыря: "┘ворвалась толпа граждан┘ с угрожающими выкриками по адресу монахов┘ Монахи стали разбегаться, крестьяне - ловить их и бить┘ погнались верхами за убегавшими┘ Задерживаемых били. Причем у одного, иеромонаха Филарета, оказалась пробитой колом голова". Положение властей было немногим лучше. Губернскому комиссару, чья должность была призвана заполнить вакуум власти, образовавшийся после упразднения поста губернатора, "приходится быть в роли общегубернского юрисконсульта, разъясняя целые вороха всяких недоразумений┘", и при этом "ходить пешком по целому ряду учреждений", не имея возможности "даже ездить на извозчике".

В сонной Жиздре события порой разворачивались в хичкоковском стиле: "Местные мясники ворвались в помещение Совета и с ножами в руках набросились на бывших в тот момент в помещении военного комиссара и одного члена Исполнительного комитета".

В книге, изданной в Калуге, предпринята попытка реконструкции различных сторон повседневной жизни провинции с 1 января по 31 декабря 1917 года - политики, экономики, культуры, быта наших прадедушек и прабабушек, таких неожиданно близких и понятных нам, вновь читающим в передовицах газет громкие слова о свободе и величии России.

Сборник содержит 433 документа: 433 истории, 433 судьбы. Каждый читатель найдет здесь свою. А все вместе они представляют еще один вариант памятника эпохе, которая всегда с нами, - независимо от наших политических взглядов и пристрастий.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
904
Нелюбовь к букве «р»

Нелюбовь к букве «р»

Александр Хорт

Пародия на произведения Евгения Водолазкина и Леонида Юзефовича

0
647
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
321
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
434

Другие новости