Великий князь и князь-академик

Память

Ныне предлагается считать днем рождения ВВС России 12 августа (по старому стилю - 30 июля) 1912 г. - дату подписания приказа военного министра, по которому вопросы авиации и воздухоплавания передавались из Главного инженерного управления (службы вспомогательной) в ведение воздухоплавательной части Главного управления Генштаба (службы оперативной), одновременно формировались 8 авиаотрядов, устанавливались их штаты и матчасть. Однако как бы в тени остается событие, которое известный русский дореволюционный журналист Михаил Меньшиков назвал "зачатием" русского воздушного флота. Нет, кстати, и ответа на вопрос, почему только в нашем Отечестве военная авиация именуется воздушным флотом, а, к примеру, в Англии и США - воздушные силы, в Германии - люфтваффе (воздушное оружие) и т.д.

ВМЕСТО КОРАБЛЕЙ - АЭРОПЛАНЫ

В первые дни января 1904 г. началась Русско-японская война. Она оказалась неудачной для России, причем особенно тяжкие потери понес ее военный флот. Общественность немедленно отреагировала на череду поражений не только обличением бездарного царского правительства, но и потоком пожертвований на восстановление морской мощи державы.

Для управления собранными средствами, выбора типов новых кораблей, а также верфей, на которых они должны строиться, и т.п. был создан Особый комитет под председательством великого князя Александра Михайловича - контр-адмирала, начальника Главного управления торгового мореплавания и портов (на правах министра). Популярный государственный и общественный деятель, он имел большое влияние и при дворе, так как являлся не только дядей Николая II, но и его другом детства (они всю жизнь называли друг друга Сандро и Никки), кроме того, был женат на родной и любимой сестре царя Ксении.

Александр Михайлович - человек либеральный и просвещенный - по праву считался одним из крупнейший русских библиофилов (в частности, собранная им морская библиотека отмечалась как лучшая не только в России, но и в мире), вел издание ежегодных морских справочников. Он окончил Морскую академию, блестяще знал морское дело, имел независимые суждения. Достаточно сказать, что во время штабной игры в 1901 г., выступая за японскую сторону, великий князь счел наиболее вероятным вариантом развития событий на Дальнем Востоке (и разыграл его) именно нападение на нашу эскадру в Порт-Артуре, совпадающее даже в деталях с тем, что произошло в январе 1904 г. Он был категорически против отправки на Дальний Восток эскадры адмирала Рожественского, предсказав, что она будет полностью уничтожена новейшими кораблями японцев.

В 1905 г. Александр Михайлович стал начальником отряда миноносных крейсеров, построенных на добровольные пожертвования. Возглавляемый им Особый комитет за 6 лет израсходовал все дарованные россиянами деньги (более 20 млн. золотых рублей) как на создание кораблей вышеуказанного отряда, так и еще 19 минных крейсеров и 4 подводных лодок.

12 января 1910 г. великий князь вдруг опубликовал в нескольких популярных газетах обращение к жертвователям, в котором объяснял, что хотя все полученные от них средства истрачены по назначению, Особый комитет еще располагает огромной суммой (в обращении говорилось о 880 тыс. руб.; в "Книге воспоминаний", написанной Александром Михайловичем в 1931 г. в эмиграции и впервые опубликованной в России в 1991 г., - о 2 млн. руб.), образовавшейся из процентов на положенные в банки деньги. Князь призывал дать согласие на использование этого дохода уже не на боевые корабли. Александр Михайлович просил жертвователей в двухнедельный срок высказать в письмах на его имя, "признают ли они соответствующим нуждам нашей родины использовать в настоящее время имеющиеся в распоряжении суммы на создание русского воздушного флота".

Доводы в пользу такого варианта были следующие. На имеющиеся деньги можно построить, скажем, одну подводную лодку водоизмещением 200 тонн или же сотню аэропланов. Однако ввод в строй очередной субмарины существенно не повлияет на баланс сил ВМФ. Тогда как аэропланы обеспечат поддержку с воздуха каждого боевого корабля, позволят вести разведку на море с тем, чтобы обнаруживать на большом удалении противника (надводные и наземные цели), невидимые с кораблей подводные лодки и минные заграждения; дадут возможность атаковать неприятеля с помощью бомб. При этом новое боевое средство, в 100 раз более дешевое и мобильное, имеет мощь удара, способную уничтожить врага-гиганта.

Обращение великого князя получило мощный резонанс в прессе. Большинство газет поддержало идею создания в России воздухоплавания на средства Особого комитета. Одной из самых аргументированных публикаций в поддержку данной идеи оказалась статья "Воздушная оборона" уже упоминавшегося военного журналиста Меньшикова в газете "Новое время". В первой части этого материала, увидевшей свет 14 января 1910 г., утверждалось, что сейчас России нужен не флот, а контрфлот, основу которого должны составлять создаваемые на средства Особого комитета аэропланы. Автор убеждал жертвователей высказать свое мнение скорей, чтобы не дать странам-соседям опередить Россию в сфере авиации, и напоминал слова Петра Великого: "Промедление времени смерти невозвратной подобно".

НЕПОНЯТНАЯ СПЕШКА

Далее события развивались так. Опрошенные через печать жертвователи в течение 2 недель почти единогласно сказали "да" немедленному созданию русского воздушного флота.

Здесь следует отметить немаловажную деталь: это обращение отнюдь не являлось рекламным трюком с целью привлечения внимания россиян к авиационным вопросам и обеспечения таким образом нового притока пожертвований. Отнюдь не было это и проявлением демократизма великого князя, посчитавшего, что такую важную проблему нельзя решать, не выяснив мнение каждого жертвователя. Главной причиной обращения, думается, послужило несогласие членов Особого комитета (или всех, или явного большинства) с предложением об использовании средств, образовавшихся на проценты.

Из этого следует, что вопрос об основании воздушного флота на средства комитета поднял именно Александр Михайлович. В противном случае он как человек благородный обязательно подписал бы еще с кем-либо обращение или хотя бы упомянул в нем коллегу-единомышленника. Столь же очевидно, что вопрос возник спонтанно, неожиданно, без детальной подготовки и обсуждения с членами комитета. Ибо Александр Михайлович, используя все свое влияние и обаяние, наверняка получил бы в комитете поддерживающее его большинство, после чего можно было бы и не рисковать, проводя плебисцит жертвователей.

То есть требовалось немедленное решение. Почему? Проценты копились 6 лет, и несколько лишних месяцев вроде бы ничего не значили. Чем объяснить такую спешку?

На мой взгляд, только одной причиной: у великого князя вдруг возникла четкая идея - вместо разговоров, требований, разъяснений, убеждений, немедленно закладывать реальную основу русской авиации. Денег для этого ни у кого не надо было просить - они имелись в распоряжении Александра Михайловича. Однако что же так на него повлияло?

Через двадцать с лишним лет после этих событий, работая над своей "Книгой воспоминаний", он так описал этот момент: "Как-то утром, просматривая газеты, я увидел заголовок, сообщавший об удаче полета Блерио над Ла-Маншем... Будучи поклонником аппаратов тяжелее воздуха еще с того времени, когда Сантос-Дюмон летал вокруг Эйфелевой башни, я понял, что достижение Блерио давало нам не только новый способ передвижения, но и новое оружие в случае войны. Я решил немедленно приняться за это дело и попытался применить аэропланы в русской военной авиации..."

Этот отрывок сильно смахивает на объяснительную записку, в которой великий князь доказывает, что именно он и никто другой - автор идеи создания ядра русской военной авиации...

...Поддержанный русской прессой России и большинством жертвователей Александр Михайлович подвел итоги плебисцита уже 30 января 1910 г. на заседании комитета, и 30 его членов против трех высказались за то, чтобы обратить остаток средств на создание воздушного флота. В связи с чем Меньшиков во второй части статьи "Воздушная оборона" предложил считать 30 января "днем зачатия" русского воздухоплавания.

Наверное, тогда же и родилось название "воздушный флот", так как оно было очень близким к термину "морской флот", позволяло считать авиацию как бы частью ВМФ и делало юридически возможным для комитета тратить на нее средства, пожертвованные на строительство морских кораблей. Это сразу получило и организационное подтверждение - в составе Особого комитета в 1910 г. организуется Отдел воздушного флота, руководить которым стал великий князь, оставаясь при этом председателем и ОК в целом.

Меньшиков во второй статье "Воздушная оборона" приводит большую цитату из речи Александра Михайловича на заседании комитета перед окончательным голосованием: "То, к чему стремились в продолжении столетий и что считалось достижимым в далеком будущем, совершилось на наших глазах. Не может быть сомнений, что воздух побежден, что будущее принадлежит воздушным кораблям. Следя за поразительными успехами полетов аппаратов тяжелее воздуха, я пришел к глубокому убеждению, что не в далеком будущем та страна, которая первая будет обладать воздушным флотом, будет непобедима в будущей войне. Горе той стране, которая не готовится к войне, которая не прилагает всех усилий стать сильнее внешних врагов... Нельзя медлить ни минуты... Насколько трудно построить флот дредноутов в России, настолько легко создать воздушный флот. Я глубоко убежден, что не пройдет и десяти лет, как водяной флот станет ненужным, бороться с воздушным ему не под силу, смысл его существования пропадет. Воздух принадлежит нам.

Нет проливов, запирающих все наши моря, есть простор, который, нам так необходим. Я не сомневаюсь, что, принявшись энергично за создание воздушного флота, мы не только догоним, но и перегоним наших соседей. Германия первой оценила огромное значение воздушного флота и к осени текущего года будет иметь 24 воздушных корабля, а главное - опытный личный состав. Россия должна иметь воздушный флот, в противном случае нам грозит полное поражение".

ДОКЛАД БОРИСА ГОЛИЦЫНА

Кстати, еще в первой статье Меньшикова огромное внимание уделено докладу князя Бориса Голицына, сделанному (по утверждению Меньшикова) в Академии наук и содержащему факты безобразного отношения властей разного уровня к инициативам по созданию в России авиации, а также предлагавшему один из вариантов руководства воздухоплаванием России. Главной ошибкой Голицына Меньшиков считал его утопическую надежду на то, что это важное дело сможет успешно возглавить коллективный орган - Главный воздухоплавательный комитет, состоящий из представителей 17 разных учреждений - правящих и заинтересованных (от Совета министров до Аэродинамического института Рябушинского).

Меньшиков иронизирует по этому поводу и делает жесткий вывод: "Создать главный комитет воздухоплавания по типу, предлагаемому Голицыным - значит обречь боевое и страстное дело, кипучее дело "общему канцелярскому чернилоизлиянию". "Если хотите живой и творческой работы, - писал журналист, - найдите одно лицо в роде г. Цеппелина в Германии и возложите на него всю власть и всю полноту ответственности за дело воздухоплавания... Но пусть ход дела решается не большинством голосов, всегда бессмысленным в подобных случаях, а живою властью главного вождя, как бы главнокомандующего в данной компании".

Эмоциональным пожеланием обрести "вождя", "хозяина", "полководца" и завершается статья: "...воздухоплавательное дело должно быть поручено одному лицу, энергия и талант которого внушали бы общее доверие".

Вроде все ясно, и хотя почему-то имя "вождя" и "главнокомандующего" создаваемого русского воздушного флота прямо не названо, угадывалось однозначное мнение Меньшикова: только великий князь Александр Михайлович. Непонятно лишь одно: при чем тут известный ученый князь Голицын и почему ему уделено столько места?

Во всех справочниках и энциклопедиях об этой стороне деятельности Бориса Борисовича почему-то не сказано ни слова. Там говорится, что он - крупный физик, один из создателей отечественной сейсмологии, с 1913 г. - директор Главной физической обсерватории в Петербурге. И все. Однако благодаря любезности Василия Карпия, главного редактора журнала "Аэроспейс джорнэл", удалось получить документ, проливающий новый свет на обстоятельства зарождения русской авиации.

Его автор - князь Борис Голицын, а называется он "Об общих директивах для правительственной постановки дела воздухоплавания в России" (издан в Санкт-Петербурге в декабре 1909 г.). Меньшиков утверждает, что доклад был сделан в Академии наук, но, судя по подзаголовку, ученый прочитал его 13 декабря 1909 г. в АН "в собрании членов Государственной Думы и Государственного Совета".

Даже это свидетельствует о многом. Во-первых, собрать вместе Госдуму и Госсовет, состоящий из высших сановников империи, да еще с выездом в Академию наук могло лишь нечто чрезвычайно важное, о чем Меньшиков почему-то не упомянул. Во-вторых, скорее всего столь представительная аудитория не просто выслушала интересную лекцию, но и обсуждала услышанное, и, вполне возможно, даже приняла какое-то решение. Но тогда бы следом за докладом были напечатаны тексты выступлений. Поскольку их нет, весьма вероятно, что текст доклада был отпечатан заранее и раздавался, а еще более вероятно - продавался (на обложке сказано, что доход от продажи поступит в пользу студенческого воздухоплавательного кружка при Санкт-Петербургском университете) всем участникам этого собрания. В-третьих, великий князь Александр Михайлович наверняка на нем присутствовал (он был членом Госсовета).

Наконец, перечислив учреждения, представители которого, по его мнению, должны войти во вневедомственный воздухоплавательный комитет (их действительно многовато - 17), князь Голицын предлагает, чтобы его исполнительное бюро возглавлял не кто иной, как председатель Совета министров. В то время им был Столыпин. И это в корне меняет дело: кто-кто, а Петр Аркадьевич - энергичнейший реформатор - умел заставить работать всех, и под его руководством Воздухоплавательный комитет функционировал бы как часы. Однако почему-то Меньшиков этот вариант даже не рассматривает.

Но что еще более интересно: в обращении великого князя к жертвователям от 12 января 1910 г. обнаруживаются все основные положения доклада Голицына!

Сравним.

Александр Михайлович: "Я пришел к глубокому убеждению, что не в далеком будущем та страна, которая первая будет обладать воздушным флотом, будет непобедима в будущей войне".

Борис Голицын: "Воздушным кораблям в военном деле предстоит громадная будущность, и то государство, которое первым всемерно овладеет этим новым оружием, и будет в состоянии его широко применять, будет иметь значительный перевес над противником".

Великий князь: "Горе той стране, которая не готовится к войне, которая не прилагает всех усилий стать сильнее внешних врагов".

Князь Голицын: "...если мы будем по-прежнему дремать, то нам могут устроить такой сюрприз, с последствиями которого нам долго и трудно будет справиться".

Александр Михайлович: "Нельзя медлить ни минуты".

Борис Голицын: "В этом деле, как и во многом другом, мы совершенно отстали... перед нами стоит задача огромной государственной важности и... дальше медлить нельзя".

Можно найти еще массу совпадений.

ИНИЦИАТИВА С ПЕРСПЕКТИВОЙ

Великий князь в "Книге воспоминаний" столь подробно рассказал о пришедшей ему после перелета Блерио мысли немедленно начать создавать русскую авиацию за счет жертвований на усиление ВМФ, потому что отлично знал: идея эта была сформирована и излагалась Борисом Голицыным на месяц раньше его. Той же причиной объясняется спешка при решении этого вопроса в комитете.

Заслуга Александра Михайловича в том, что он нашел блестящий вариант реализации проекта, когда от государства даже денег не потребовалось. Из-за срочности великий князь не успел убедить свой Особый комитет и был вынужден обратиться к жертвователям через прессу. Этим он "убил трех зайцев":

- обошел мнение большинства членов комитета в решении вопроса о строительстве воздушного флота вместо морского;

- впервые выдвинул и широко обсудил в прессе идею строительства авиации на пожертвования народа (эта идея работала еще очень долго и при царе и при социализме - сбор денег на строительство авиационных эскадрилий "Наш ответ Керзону" и "Наш ответ Чемберлену", а также в годы Великой Отечественной происходит отсюда же, так же как и ОСОАВИАХИМ, ДОСАВ, ДОСААФ, РОСТО);

- застолбил свое имя как человека, выступившего с инициативой создания авиации в России (доклад Голицына издали крайне ограниченным тиражом).

Исходя из всего этого предлагаю считать 19 декабря 1909 г. "днем зачатия" русской авиации, а в число ее создателей или основателей включить как автора сделанного тогда доклада академика князя Бориса Голицына, так и великого князя Александра Михайловича, нашедшего остроумный способ реализовать идею. Оба они должны поделить авторство и в изобретении термина "воздушный флот". Употребленный впервые Борисом Голицыным, назвавшим так "совокупность воздушных кораблей", он утвердился лишь благодаря тому, что Александр Михайлович в Особом комитете создал Отдел воздушного флота.

Еще одно заключительное соображение.

Александр Михайлович и Борис Голицын были конкурентами, но оба трудились ради России над созданием в ней авиации, отнюдь не руководствуясь отвратительным принципом, широко применяемым сегодня в борьбе экономической и политической: "Чем хуже - тем лучше", при котором в итоге всегда много хуже становится всем. Передовая здравомыслящая часть российского общества начала XX в. преподала нам всем очень поучительный урок предвидения, целеустремленности, высочайшей гражданской ответственности за судьбы страны и глубокого понимания важности защиты ее национальных интересов.