Великая литература пишется побежденными

Пол Малдун. Если это миф, то в него бесполезно верить или не верить. Есть, конечно, в Ирландии сильная традиция письма - как на английском, так и на ирландском, поэтому страшновато ассоциировать себя с ней. С другой стороны, ирландская литература настолько разнообразна, в ней так много тенденций и просто индивидуальных талантов, что говорить о какой-то одной традиции невозможно. Я, например, с возрастом удивляюсь все больше и больше другой вещи - тому, как разные стихи разных поэтов вдруг начинают перекликаться друг с другом, самостоятельно говорить между собой.

Нула Ни Гоунал. Чувствуешь некую ответственность, когда у тебя за спиной полтора тысячелетия литературы с учетом устной традиции. Я причисляю себя к традиции поэзии северной Европы, которая довольно далека от классицизма Греции или Рима. Поэтому когда кто-то говорит, что английский язык - естественная среда обитания ирландской поэзии, я не согласна. Ирландский язык - вот естественная среда обитания, а английский - это так, приемный ребенок.

П.М. Да, но мы можем вступать в отношения друг с другом.

Н.Н.Г. Что и происходит последние десять-двадцать лет: наши отношения становятся все более и более дружескими.

Г.Ш. Есть такая знаменитая фраза - у Джойса, кажется: пусть англичане отняли у нас свободу, зато мы похитили у англичан их язык. Как вам такой обмен?

Н.Н.Г. Видите ли, история пишется победителями - а великая литература пишется проигравшими.

П.М. Что мне добавить? Я вроде как представляю здесь английский язык - я пишу на английском, - но все равно чувствую некую привязанность к гэлльскому языку, к его образности и мифологии, к его иконографии.

Г.Ш. Хорошо, давайте по-другому. Вы, Пол, можете ли написать стихотворение на ирландском? А вы, Нула, на английском?

Н.Н.Г. Пол писал замечательные стихи на ирландском!

П.М. Двадцать пять лет назад я действительно написал несколько стихотворений на ирландском, но сейчас моего знания недостаточно, чтобы писать стихи. Поэтому я пишу теперь только на английском.

Н.Н.Г. Со мной была та же ситуация, только наоборот: я писала и печаталась в школьных журналах на английском, но потом поняла, что на ирландском мне как-то удобнее.

П.М. С языками вообще сложная ситуация. Я считаю, что многие поэты чувствуют себя чужими в собственном языке, но я также считаю, что для поэта это очень полезно, отчуждение становится стимулом к письму, поэзия как будто преодолевает чужеродность материала языка, что делает ее еще более сильной. Я, например, трачу на каждую фразу по многу времени и считаю, что для меня это очень полезно.

Н.Н.Г. А я пишу, потому что с голосом мне не повезло и я не могу петь, поскольку на ирландском надо, конечно же, петь. Как сказал великий шотландский поэт Солли МакЛейн, "у нас в роду было столько превосходных волынщиков, а я не умел ни петь, ни играть и решил посему начать писать стихи".

Г.Ш. Вопрос к вам, Пол. Вы уже около десяти лет живете в США. Чему этот опыт учит ирландского поэта - с поэтической точки зрения, естественно?

П.М. Чему учит? Тому, что язык, на котором я пишу и говорю, меняется. До тридцати пяти я писал на североирландском английском, но теперь под влиянием американской речи мой поэтический язык меняется. И это неплохо, поскольку мы живем в мире, где языки и голоса должны учитывать друг друга.

Г.Ш. А как вам американская поэзия? У меня сложилось такое впечатление от прежних встреч, что...

П.М. О, я люблю американскую поэзию! Как можно не любить американскую поэзию?! Это все равно, что не любить чай!!!

Г.Ш. А я знал нескольких человек, которые на дух не переносили чай...

П.М. Если говорить серьезно, американская поэзия очень, очень разнообразна, так что тут надо называть имена - и все. Я люблю Джона Эшбери, Чарлза Симика, если можно назвать его американцем, С.К. Уильямса и некоторых других.

Г.Ш. Чтение того или иного стихотворения каждый из вас предваряет вступительным словом. Как вы полагаете, поэзия перестала быть самодостаточной и ей требуются пояснения и комментарии в прозе?

Н.Н.Г. Дело в том, что я никогда не предполагала, что буду читать стихи за границей. Тем более в России. Когда я читала стихи в Англии или Америке, я поняла, что без предисловий не обойтись - не поймут. Просто не надо затягивать.

П.М. Я считаю, что преамбула бывает очень полезной. Это как указательный знак, шифр и так далее.

Г.Ш. В вашей последней книге, Пол, есть цикл стихотворений, который написан под впечатлением от тех или иных рок-групп. Как по-вашему, это нормально - вдохновляться на поэтические подвиги песнями Мика Джаггера или Джима Моррисона?

П.М. Это нормальное расширение поля поэзии. Поэзия должна учитывать любые аспекты нашей жизни, тем более такие шумные, как рок-музыка. Электрогитара перевернула мир во второй половине двадцатого века - как можно пройти мимо этого факта? Нравится он или нет? Для людей моего возраста, кому под пятьдесят, электрогитара была частью - и существенной - нашей жизни.

Г.Ш. Вы играете на ней?

П.М. Я, скорее, извлекаю звуки. А может быть, дело все в том, что поэзия никогда не собирала стадионы - как было в вашей стране, например - и это нормально, просто, когда пишешь стихи о рок-музыке, невольно представляешь себя на сцене перед полным стадионом. А в душе это ведь и есть мечта каждого поэта.

Н.Н.Г. Я думаю, что поэзия должна быть всеядной. Мне нравится, когда в одном стихотворении на кухне уживаются домашние лари и суперсовременная утварь.

Г.Ш. Вопрос к обоим поэтам: вы городские жители или предпочитаете деревенскую местность? Особенно если учесть название вашей книги, Пол, - "Сено"?

Н.Н.Г. Я родилась в Ланкашире, потом мы переехали в Ирландию и там тоже жили в провинции. Сейчас я живу в Дублине, это связано с моей работой и работой моего мужа. С детьми опять же. А вот когда дети разлетятся по свету, я куплю себе маленький коттедж где-нибудь на полуострове.

П.М. Я вырос в деревне, сейчас живу в пригороде. То есть вообще непонятно, на какой земле. Заветные помыслы мои - накопить деньжат и купить дом там же, на полуострове Дингл. Они, правда, чертовски быстро дорожают, да и застройка там активная - боюсь, когда будут средства, полуостров уже будет похож на Манхэттен.

Г.Ш. Как вам в Москве?

Н.Н.Г. Здесь оказалось не так холодно и темно, как я думала. Потом я ненавижу снег, и его здесь пока нет. В остальном очень похоже на Дублин, те же сумерки, рассветы в то же время - мы ведь почти на одной параллели.

П.М. Первое впечатление - что-то вроде испуга еще в аэропорту: прилетел в Россию, а вокруг опять рекламные щиты с английскими надписями.

Но это мелочи и, возвращаясь же к нашему разговору о великих литературных традициях, я хочу сказать, что мы в Ирландии были воспитаны на русской литературе - вы должны сознавать это. Потом, в семидесятых, к нам приезжало много русских поэтов, на выступления которых мы ходили.

Н.Н.Г. Три четверти времени, отведенного на уроки, я тратила в детстве на чтение русских романов!