Индекс цитируемости российских ученых

Тезис, что государство не в состоянии вытянуть из нищеты всю российскую науку и надо сосредоточиться на поддержке наиболее жизнеспособных и важных ее частей, фактически общепризнан. Как определить, что следует поддерживать? Если для прикладной науки в принципе можно просто "назначить" важные направления (что недавно и было сделано), то для фундаментальной науки такого рода "госзаказ", как и сам вопрос о важности, полностью лишен смысла: сильные ученые сами выбирают, чем заниматься, - им видней.

Задача с очевидностью сводится к поддержке уже зарекомендовавших себя школ, групп, отдельных ученых. Но кто будет оценивать достигнутые результаты? Кто будет решать - кому оценивать? Кто наконец признает результаты голосования некой "авторитетной комиссии" квалифицированными, непредвзятыми и свободными от корпоративной и личной заинтересованности?

Между тем все научные работники мира постоянно "голосуют", ссылаясь в своих статьях на предшествующие работы и формируя тем самым индекс цитируемости ученого. Насколько правомерно оценивать успехи ученого по индексу цитируемости? Об этом давно идут споры.

Ниже перечислены посторонние обстоятельства, влияющие на число ссылок. Но это единственный показатель, который: а) реально существует (имеются данные на всех научных работников), б) объективен (не зависит от мнения вышестоящих лиц и инстанций), в) безусловно, коррелирует с талантом и активностью ученого. Поэтому его можно использовать в качестве отправной оценки (не без оговорок и поправок, см. ниже). И нам просто никуда не деться от индекса цитируемости, если инициатива по возрождению российской науки пойдет дальше деклараций.

На Западе индекс цитируемости широко (чаще неофициально) используется, например, в конкурсах на замещение научных позиций. В России этот показатель пока почти не используется, поскольку нет соответствующей практики: наши научные позиции неконкурентны, не ограничены по времени и фактически не оплачиваемы.

В настоящей публикации мы приводим предварительные результаты, полученные в рамках работы над сетевым проектом www.scientific.ru. Этот проект, инициированный неформальной группой научных работников из разных институтов (Институт ядерных исследований РАН, Физический институт РАН (ФИАН), Институт теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ), призван, в частности, выявить и показать центры активности нашей науки (от научных школ и институтов до отдельных ученых), используя данные, выуживаемые из сети: электронные публикации, семинары, индекс цитируемости. По части последнего сформированы два основных пороговых списка: ученые с полным индексом цитируемости больше 1000 (241 человек) и "активный список" - ученые, на чьи работы последних 7 лет сделано более 100 ссылок (375 человек). Обозначим их П1000 и А100 соответственно. (Эти списки имеются на www.scientific.ru.)

В публикуемой таблице представлена верхняя часть активного списка, включающая 99 ученых, имеющих более 300 цитирований своих работ последних семи лет (А300). Сразу надо отметить, что это далеко не исчерпывающие данные: список не полон, числа и индивидуальные данные имеют неточности, их интерпретация неочевидна. Поэтому мы обязаны объяснить методику составления списков и указать возможные ошибки и систематические погрешности, вытекающие из этой методики.

В качестве основного источника использовалась коммерческая база данных ISI (Institute of Science Information, США), которая уникальна тем, что она более-менее однородно покрывает все отрасли науки. Из "отраслевых" баз данных наиболее развита система Slac Spires, выгодно отличающаяся от ISI общедоступностью и удобством. К сожалению, последняя представляет только физику высоких энергий и смежные дисциплины. В ISI учтены только те цитирования, которые сделаны в реферируемых научных журналах из довольно широкого списка, включающего также основные российские журналы и только позже определенного времени. Это время ("глубина") зависит от версии ISI, и от нее, в свою очередь, зависит цена подписки. Последняя недавняя версия имеет глубину до 1945 г. В России (ГПНТБ) существует подписка на версию до 1996 г. Мы пользовались версией глубиной до 1986 г.

Большой недостаток ISI - потеря ссылок для не первых в списке авторов, если работа старая, если это монография или нежурнальная публикация, если ссылка дана неточно. Таким образом, для большинства авторов число цитирований по ISI занижено - тем больше, чем больше у автора старых или нежурнальных работ. Для тех, кто занимается физикой элементарных частиц, система Slac Spires, как правило, выдает более высокие результаты, чем ISI, из-за того, что она учитывает ссылки не только из журнальных статей, но и из электронных препринтов (е-принтах) и трудов конференций. Здесь разница тем больше, чем больше у автора сильных, свежих работ: в е-принтах на нее уже успели сослаться, в журнальных публикациях еще нет. В таблице выборочно даны значения индекса цитируемости по Slac Spires.

В дополнение к основному порогу мы установили простейший фильтр для тех, кто публикуется только в больших коллективах соавторов. Наше условие заключается в том, чтобы человек получил минимум 300 цитирований в качестве первого автора для списка П1000 и минимум 30 для А100. И все-таки мы не можем гарантировать, что кто-то не попал в списки просто "за компанию". Мы вообще не рассматривали большие (зачастую больше 500 человек) списки соавторов крупных международных коллабораций по экспериментальной физике высоких энергий. Таким образом, эта почти индустриальная область науки (кстати, хорошо развитая в России) пока не представлена в таблицах - она требует другого подхода.

Следующая проблема - исходные списки. Невозможно проверить индекс цитируемости всех российских ученых - их слишком много и их полного списка не существует. Пришлось ограничиться рядом исходных списков, в которые каким-то образом уже отобраны потенциально активные научные работники. Во-первых, это академики и члены-корреспонденты РАН. Далее мы используем составленный нами список российских авторов ежедневно пополняемого электронного архива препринтов xxx.lanl.gov. Он ограничивается физикой и математикой, поэтому данные пока сильно смещены в пользу физики и математики. Всего мы проверили индекс цитируемости примерно для 4000 человек и планируем расширить исходные списки так, чтобы они лучше покрывали другие области науки.

Особая проблема - является ли данный ученый российским. Мы определяем это в соответствии с тем, указывал ли автор в течение двух последних лет в качестве одного из мест работы какой-либо российский институт, независимо от того, где он фактически работает и живет. Здесь возможны ошибки - соответствующее указание не всегда удается найти.

Теперь перечислим проблемы в интерпретации данных таблицы и самого индекса цитируемости.

В таблице дано полное количество ссылок на работы, где данный человек фигурирует в списке авторов. При этом смешаны цитирования больших и маленьких авторских коллективов. Рекордные значения, принадлежащие Н.Н. Леденцову и Ж.И. Алферову, - не индивидуальные, а командные результаты, причем команда, по сути, одна и та же. В этот результат вносят вклад и зарубежные группы, участвующие в совместных работах. Все это надо принимать в расчет. В данном случае мы имеем дело с очень сильной командой - иная не получила бы столько цитирований даже с помощью массовости и зарубежных коллективов-соавторов. Есть и другие командные результаты, представленные фамилиями лидеров (например, Оганесян, Гаврин, Скринский). Большинство же входят в сравнительно небольшие авторские коллективы.

Какую-то часть индекса каждого автора, иногда значительную, составляют самоцитирования. Их подсчет крайне трудоемок, в настоящий момент у нас есть приблизительные оценки числа самоцитирований для 11 человек из списка. У одного из них самоцитирования составляют примерно половину, у остальных - от 2% до трети. Это еще одна полезная в будущем поправка.

Перечислим ряд других факторов, влияющих на результат: а) размер потенциальной цитирующей аудитории, зависящий от области науки; б) мода, или принадлежность к научному "мэйнстриму"; в) место работы - наличие постоянной позиции на Западе по целому ряду причин дает гораздо большие возможностей при равном уровне работ; г) "маркетинговая" активность научного работника, включающая выступления, контакты, поток публикаций, напористость и т.п.; д) удача (например, работа может оказаться востребованной или нет в силу дальнейшего развития данного направления); е) фамилия, поскольку во многих областях принят алфавитный порядок авторов, а система ISI ущемляет тех, кто идет в списке не первым.

Списки в их нынешнем виде дают весьма неполную картину, но какие-то выводы из них уже можно сделать.

Из отраслей науки по крайней мере две - физика элементарных частиц и физика конденсированных сред - выглядят неплохо. С математикой дело обстоит хуже. В П1000 лидирует математик (академик Владимир Арнольд) и еще трое математиков находятся в первой десятке. В А300 нет ни одного "чистого" математика, в А100 их несколько, в основном те, у кого огромный полный индекс. Похоже, математика переживает кризис воспроизводства. В физике с воспроизводством чуть лучше: в активном списке присутствуют люди разного возраста, в том числе и такие, у которых первая цитированная работа вышла после 1990 г., то есть весьма молодые. В А300 таких всего 3, но в А100 их уже 27 (из 373).

Про другие науки, например биологию или химию, выводов сделать нельзя, поскольку они пока представлены в наших данных только членами РАН.

Еще один очевидный факт: авангард нашей науки существует на деньги Запада. Почти треть имеет полноценное трудоустройство за рубежом (позиции, чаще временные). Большая часть остальных систематически публикуется с зарубежными соавторами и указывает зарубежные организации в качестве дополнительного места работы (это не видно из списка, но бросалось в глаза при работе над ним), то есть систематически выезжает, получая всевозможные субсидии, что и составляет основной источник их дохода. Подобный "экспорт интеллекта" (не путать с необратимой утечкой мозгов) позволяет нашей науке выживать до поры до времени. Вопрос - сколь долго?

Самое интересное в перспективе - проследить динамику суммарных данных активного списка со временем. Через год уже можно будет судить по крайней мере о знаке перемен в российской науке.

Что касается персональных результатов, попадание или непопадание (к которому многие относятся болезненно) в пороговые списки - вещь весьма условная, как условны и сами пороги. Еще раз хотелось бы предостеречь от прямолинейной интерпретации публикуемых данных: наука - не спорт. Грамотно интерпретировать и использовать индекс цитируемости еще предстоит научиться. А на данный момент важно то, что обнародование и регулярное обновление таких списков является неплохим стимулом для ученых. Эти данные имеет смысл добывать и публиковать еще и потому, что современные работающие российские ученые на родине почти неизвестны, а их достижения не влияют на их общественный статус. Стоит наконец поинтересоваться тем, что они сделали, и подумать о создании для них достойных условий работы в России.