Третья по счету научная Нобелевская премия этого года стала для Японии всеобщим национальным триумфом. Не успели отгреметь праздничные фанфары по поводу награждения японского астрофизика Масатоши Кошибы, как уже на следующий день другой японский ученый - на этот раз химик Коичи Танака - получил свою Нобелевскую долю.
Надо знать японцев, чтобы понять степень их радости. Моему знакомому довелось быть в Японии пару лет тому назад, примерно месяц спустя после того, как их ведущий археолог был застигнут на подкладывании поддельного артефакта в раскопки, которые вела его группа. Скандал был крупный, истерический, но через месяц уже стал забываться. Мой знакомый, человек очень общительный, по приезде в Токио тут же завел беседу со служащим метро на тему "ну, как вам у нас и как там у вас". Служащий с горечью сказал: "Вы счастливый человек, что живете в России. В нашей стране жить нельзя. Стыдно".
Он имел в виду только этот инцидент с фальсификацией.
Японский Нобелевский дубль - это впервые в истории самой престижной научной премии. Вместе с Танакой химическую премию получили Джон Фенн из США и Курт Вуэтрич из Швейцарии - как было сказано в заявлении Шведской академии наук, "за успехи в понимании жизненных процессов". Конкретней, за разработку мощных аналитических методов для исследования больших молекул - белков, - что может привести к появлению новых эффективных лекарств.
По сути дела, эти ученые дали жизнь новому научному направлению - протеомике (науке исследования белков, их функций, их взаимодействия и роли в поддержании жизни), - которая сегодня быстро приобретает громадное значение и становится даже более важной, чем популярная геномика.
Фенн и Танака разработали в восьмидесятых годах методику, позволяющую определять состав и размеры больших биомолекул. До них масс-спектрометрия использовалась только применительно к малым молекулам. Их методика очень быстро приобрела большую популярность, в частности потому, что масс-спектрометр можно встретить почти в каждой лаборатории. Примерно в то же время Вуэтрич создал метод, основанный на ядерном магнитном резонансе и позволяющий определять структуру белка. На основании работ этой тройки химиков, говорится в заявлении, появилась возможность делать трехмерное изображение белковых молекул, а это, в свою очередь, позволило понять, как работает в клетке тот или иной белок.
Восьмидесятипятилетний Фенн, узнавший о премии спустя несколько минут после ее объявления, долго не мог выйти из шока. "Я знал, я всегда знал, - заявил он журналистам, - что мои работы когда-нибудь найдут практическое применение. Я знал, что рано или поздно они станут широко известны, но о ТАКОЙ известности я не помышлял даже в самых диких мечтах".
43-летний Танака, самый молодой из Нобелевских лауреатов за последние 35 лет, тоже долго не мог поверить своему счастью. "Когда мне позвонили и сообщили о премии, сказал он, - я долго не мог понять, что речь обо мне".
64-летний Вуэтрич (первый Нобелевский лауреат из Швейцарии за последние 11 лет) радуется премии еще и из практических соображений. Она оказалась для него как нельзя кстати. Причем речь, разумеется, не о самих деньгах (Вуэтрич получит полмиллиона, другую половину разделят Фенн и Танака), которые всегда кстати, а о том, что признание пришло к ученому в тот самый момент, когда он решил оставить должность профессора биофизики в Федеральном технологическом институте Цюриха и начать новую жизнь в Калифорнии, где создает себе лабораторию. А иметь Нобелевскую премию в качестве старта - это "все равно, что наткнуться на золотую жилу". Вуэтрич заработал себе научную репутацию исследованиями "неправильных белков", возникающих при коровьем бешенстве.
Владимир Скосырев 
Дарья Гармоненко 