"Советский атомный проект уникален"

- Александр Юрьевич, как сегодня, спустя более пятидесяти лет после создания атомной промышленности в нашей стране, после создания ядерного щита и атомной энергетики, вы оцениваете значение для XX века деятельности Игоря Васильевича Курчатова и Анатолия Петровича Александрова?

- Мне посчастливилось прийти в "Курчатовский институт" в 1969 году, когда все те люди, которые были активно задействованы в решении задачи создания атомного проекта СССР, были сравнительно молоды. Я, молодой специалист, как губка впитывал их воспоминания, их восприятие истории атомного проекта.

Действительно, поражаешься, как в той разрухе была решена поставленная задача. Первый документ, относящийся к советскому атомному проекту, датирован 28 сентября 1942 года - распоряжение ГКО # 2352сс "Об организации работ по урану". Перед академиком Иоффе ставилась задача проанализировать возможность создания урановой бомбы. К 1 апреля 1943 года нужно было сделать государственному руководству пространный доклад по этой проблеме. Идет тяжелейшая война, единственная крупная, масштабная победа к тому моменту - битва под Москвой. Еще не было Сталинградской битвы, и уже Верховный главнокомандующий дает такую директиву по началу работ над ядерной бомбой.

Конечно, это сильно впечатляет. Я в истории нашего государства знаю много примеров, когда высшее руководство страны ставило перед учеными стратегически крупные задачи: план ГОЭЛРО, создание собственной металлургической промышленности, промышленности полимеризации каучука... Но во всех этих случаях задачи ставились в том числе и перед промышленностью. А здесь же просто взяли группу ученых и перед ними сформулировали задачу, и уже ученые объясняли, какую промышленность надо создавать, и эта промышленность по указке ученых создавалась. Я не знаю аналогов, чтобы фундаментальная наука получила такие полномочия! После атомного проекта такого не было никогда.

В этом видна роль Курчатова как бесспорного лидера и человека, который на свои плечи взвалил всю тяжесть и ответственность за столь крупномасштабное дело. Я глубоко уверен, что его ранний уход из жизни связан с тем, что этот груз ответственности нанес ущерб его здоровью. Он и физически перегружался потому, что работал в круглосуточном режиме. И он прекрасно понимал, что в случае любого неуспеха, какой-то оплошности или ошибки последствия для него лично могут быть самыми катастрофичными. И вот в этой обстановке он работал.

Был привлечен весь цвет тогдашней советской науки. Что такое атомная отрасль России? Из нее вышли девять (!) нобелевских лауреатов, то есть девять ученых, которые работали над атомным проектом, впоследствии стали нобелевскими лауреатами: Тамм, Франк, Черенков, Капица, Ландау, Семенов, Басов, Прохоров и, по иронии судьбы, Сахаров, отец нашей водородной бомбы, получил Нобелевскую премию мира. В истории нашего государства такой научный ресурс никогда не бросался на решение какой-либо проблемы. И именно Игорь Васильевич Курчатов собрал эти силы. А ведь поначалу эксперименты ставились в брезентовых палатках, было пару случаев, что эти палатки сгорали из-за неисправности электропроводки. И службы безопасности проводили очень серьезные расследования - отчего произошло возгорание...

И, конечно, во всем этом виден высочайший интеллект - нужно было померить все ядерные характеристики веществ, понять, какие вообще вещества нужны, понять, как это все компоновать. Ведь Энрико Ферми в Америке пускал реактор в горизонтальной композиции. У нас к созданию реакторов был привлечен Николай Антонович Доллежаль, который до этого работал в химическом машиностроении, а для химиков были привычнее всегда вертикальные конструкции. Поэтому и наш атомный реактор был сделан в вертикальной компоновке. Еще шла кладка реактора на территории "Курчатовского института", а уже в Озерске (Челябинская область) строился корпус первого промышленного реактора.

- Вы сами сказали, что на советский атомный проект были брошены уникальные научные силы. Но Курчатов в то время, в 1942 году, еще не был даже академиком. Почему так получилось, что ставка была сделана именно на него?

- Курчатов был известен своими исследованиями по изомерии ядер к тому времени. И академик Абрам Иоффе понимал, что это человек глубоко организованный, способный вести самостоятельно крупные задачи и консолидировать большие силы. Он это в Курчатове разглядел. Когда Игорю Васильевичу Курчатову поручили атомный проект, наше высшее руководство отчетливо понимало, что такому человеку нужны, как говорят, "погоны", и его сразу же, минуя ступеньку члена-корреспондента, избрали в академики. И с политической точки зрения это было абсолютно верное решение. И Курчатов этот аванс сторицей уже в ближайшие годы вернул.

Начинать ему пришлось буквально с голого поля в пригороде Москвы, за дачным поселком, с полигона, где пристреливались 45-миллиметровые пушки. Но уже в 1946 году на этом поле был запущен первый ядерный реактор. Вот какие были темпы...

- Именно там сейчас располагается "Курчатовский институт"...

- Да-да. В 1943 году там был артиллерийский полигон - пустое поле.

- Поразительно не только то, что Иоффе разглядел организаторский талант у Игоря Васильевича Курчатова. Но с современных позиций кажется не менее удивительным, что высшее руководство страны очень быстро согласилось с таким выбором. Это уникальная коллизия: власть-ученый.

- Совершенно верно. Еще раз подчеркну: я никогда не видел больше в истории нашей страны, чтобы высшее политическое и государственное руководство ставило бы такую конкретную, сложнейшую научную и инженерную задачу людям, которые занимались фундаментальной наукой, - не инженерам, не практикам... И, самое главное, руководство страны на этих ученых сделало ставку.

- Расскажите о ваших впечатлениях от Анатолия Петровича Александрова - ведь вам с ним довелось работать достаточно долгое время.

- Анатолий Петрович Александров для меня, как для молодого специалиста, всегда был небожителем. И вот в каком смысле.

Конструкция нашего государства в те годы предусматривала такие варианты решения проблем, когда Анатолий Петрович снимал трубку и звонил либо Дмитрию Федоровичу Устинову, либо Леониду Ильичу Брежневу и все эти проблемы в одночасье решались. Если требовался какой-то ресурс, то этот ресурс постоянно возникал. Потому я и говорю - "как божество": он всегда извлекал мгновенный ресурс, эффект.

Он обладал феноменальной работоспособностью. Александров был из того поколения ученых, которые влезали в каждую мелочь проекта. Почему у него такой большой кабинет? Он этот кабинет использовал так: на полу расстилался общий чертеж атомной станции, например, и все ползали по этому чертежу, и положение каждой гайки Анатолий Петрович уточнял. Так было и с проектами атомных подводных лодок - все наше научное и военное руководство ползало по этим схемам.

Конечно, применительно к созданию атомного оружия роль Игоря Васильевича Курчатова просто не с кем сравнить. Даже близко нет такого человека. Позиция Курчатова непререкаема. С нуля в течение шести лет вдруг появилась атомная промышленность. Вот, грубо говоря, роль Курчатова.

Анатолий Петрович Александров в большей степени занимался проблемами, которые потом выстрелили атомными подводными лодками, ледоколами и атомными станциями. Вот здесь роль Александрова незаменима. Александров и Курчатов и в фундаментальной науке имели разные интересы. Анатолий Петрович занимался физикой диэлектриков, полимеров, полупроводников... Между прочим, в конце 60-х годов Александров походя, между делом, создал в СССР промышленное производство технических сверхпроводников. Просто для проведения управляемой магнитной реакции нужны были сильные магнитные поля; раз сильные магнитные поля - значит сильные токи; раз сильные токи - значит нужны сверхпроводники. Значит, принимает решение Александров, в "Курчатовском институте" должны быть физика низких температур, сверхпроводимость, а значит - надо создавать промышленное производство сверхпроводников. И создал, что называется, играючи.