Энергетическая безопасность или «провалы»

Основные пути доставки энергоресурсов.
Источник: ИНЭИ РАН

В последние годы вопросы энергетической безопасности и международной торговли газом становятся все более тесно связанными. Участники рынка разработали ряд механизмов снижения рисков – вертикальная интеграция, долгосрочные контракты, взаимное проникновение капиталов.

Первые годы XXI столетия создают новую модель развития энергетики с доминирующей идеей энергетической безопасности. Резко выросшие цены на нефть и природный газ, сопровождающиеся к тому же значительными колебаниями, перебои с поставками энергоносителей в результате природных катаклизмов, транзитных конфликтов и террористических действий, усиление взаимного недоверия производителей и потребителей – все это заставляет серьезно задуматься о дальнейших перспективах долгосрочной энергетической кооперации.

Само понятие «энергетическая безопасность» имеет достаточно непродолжительную историю. Оно стало популярным после введения нефтяного эмбарго в 1973 году и трактовалось как энергетическая самодостаточность страны. Однако позднее стало очевидным, что необходимо различать понятия «энергетическая независимость» и «энергобезопасность». Государство может быть одновременно зависимым и не быть уязвимым – если оно приобретает энергоресурсы за рубежом по устойчивым ценам и обеспечивает стабильность своих закупок наличием надежных контрактов и диверсификацией поставщиков. А если, например, страна сама производит энергоресурсы, используя устаревшие технологии и энергия получается дорогой, то страна уязвима, хоть и не зависит от внешних поставщиков. Позднее стали больше говорить и о зависимости и уязвимости стран – экспортеров энергоресурсов – так называемой «голландской болезни», или, проще говоря, нефтезависимости.

В условиях глобализации дальнейший рост международной торговли энергоносителями неизбежен, и взаимная зависимость поставщиков и потребителей энергоресурсов также будет увеличиваться. В ближайшие годы проблема обеспечения глобальной энергетической безопасности будет усугубляться коренной ломкой сложившейся в последние 30 лет расстановки сил на мировой энергетической арене. Если после кризиса 1970-х годов в мире был достигнут некий баланс между «клубом производителей» (ОПЕК) и «клубом потребителей» (страны ОЭСР, создавшие Международное энергетическое агентство), то в настоящее время этот баланс рушится на глазах. Помимо традиционных производителей все большую роль в удовлетворении спроса на углеводороды играют страны, не входящие в ОПЕК, – Россия, страны Каспийского региона, Канада, Мексика, Норвегия, Египет, Оман, Йемен и т.д. На потребительской стороне происходят еще более существенные изменения: развивающиеся страны, в первую очередь азиатские (и здесь особо нужно подчеркнуть роль Китая – на него пришлось 49% прироста мирового энергопотребления в 2005 году), фактически создали альтернативный «клуб потребителей», резко усилив конкуренцию за ограниченные природные ресурсы (рис. 1).

В результате меняется вся структура рынков – центры добычи и центры потребления, а также основные пути доставки энергоресурсов (рис. 2). Но что самое важное, неизбежным становится изменение самих правил функционирования рынков. На смену нескольким десятилетиям власти двух картелей должен прийти некий новый баланс интересов, болезненный процесс достижения которого мы сейчас наблюдаем.

Все более ценный вид топлива

Одной из наиболее горячо обсуждаемых тем в международной повестке дня сейчас стала безопасность торговли газом, несмотря на то что доля международных поставок газа в его потреблении заметно ниже, чем доля нефти, пересекающей национальные границы (28 и 58% соответственно). Рост доли газа в мировом энергобалансе (рис. 3) делает этот вид топлива все более ценным, а коллизии вокруг его поставок – все более жесткими.

Для такого развития событий существуют объективные предпосылки: по мере интеграции и развития газовых рынков все более существенную роль начинают играть не только чисто технологические угрозы безопасности поставок, к которым сводились прежде все угрозы безопасности, но и институциональные аспекты – такие как несовместимость регулирования газовых рынков в отдельных странах, конфликты интересов национальной безопасности между ними и проблемы обеспечения инвестиционного процесса на межгосударственном уровне. Развитие трансконтинентальных рынков и необходимость транспортировки газа через несколько стран делают все более острыми вопросы надежности транзита.

Взаимоотношения ЕС и России в газовой сфере, пожалуй, ярче всего характеризуют эти изменения. Сотрудничество, начавшееся еще в конце 1960-х годов с поставками газа в Австрию и динамично развивавшееся, несмотря на железный занавес, холодную войну и кардинальное различие в политическом и экономическом устройстве, сейчас переживает довольно тяжелый период.

Раньше на стороне производства советское государство гарантировало необходимые инвестиции в развитие добычи и транспорта газа, проблема транзита фактически не существовала, а на стороне потребителей спрос был гарантирован на уровне межгосударственных двусторонних долгосрочных контрактов.

Поиск новых структур

После распада СССР и в связи с либерализацией европейского газового рынка прежняя структура, которая на протяжении нескольких десятилетий обеспечивала бесперебойные поставки, фактически перестала функционировать, а возникновение нового баланса интересов и соответствующей институциональной структуры еще не завершено и идет болезненно.

Осложняется этот процесс тем, что усиливающаяся озабоченность производителей и потребителей «надежностью спроса» и «надежностью предложения» создает эффект замкнутого круга. Производители, не уверенные в гарантиях реализации своих энергоресурсов, откладывают инвестиционные решения и смотрят на новые рынки сбыта, только усиливая обеспокоенность потребителей и заставляя их искать альтернативы своим поставкам.

Так, ЕС уже давно заявляет о необходимости диверсификации источников импорта энергоносителей, в первую очередь – природного газа, 26% потребления которого в Европе обеспечивается за счет поставок из России. Еврокомиссия призывает активно привлекать альтернативные поставки сетевого газа из стран Центральной Азии, Ближнего Востока, Северной Африки, а также повышать роль импорта СПГ. И это несмотря на высокие политические риски и необходимость огромных капиталовложений в новую инфраструктуру. Тем не менее сами эти намерения вызывают большую озабоченность российских производителей газа.

Странным представляется и отрицательное отношение к созданию новых маршрутов транспортировки – Nord Stream, второй Blue Stream, – ведь именно дополнительные газопроводы всегда обеспечивают гибкость поставок и служат лучшей гарантией надежности транспортировки.

Российское стремление развивать поставки энергоносителей не только в западном, но и в восточном направлении также вызывает зачастую резкую реакцию европейских потребителей, которых пугает возможность переключения не только финансовых и управленческих, но, возможно, и самих геологических ресурсов на азиатские рынки в ущерб европейским (хотя, отметим, речь идет о поставках с принципиально иной ресурсной базой – из Восточной Сибири и с Дальнего Востока).

Конечно, стремление и России, и ЕС к диверсификации совершенно обоснованно – недаром именно диверсификация исторически считается наиболее очевидным способом повышения национальной энергетической безопасности. Однако при этом всегда следует помнить, что здесь речь может идти только о дополнительных поставках – основные существующие объемы газа поставляются в рамках действующих долгосрочных контрактов сроком до 20–25 лет, и пересмотр этих контрактов возможен только по обоюдной договоренности сторон, в противном случае – сопряжен со значительными штрафами.

Стабилизирующая роль долгосрочных контрактов

Источник: ИНЭИ РАН

В связи с этим необходимо еще раз подчеркнуть стабилизирующую роль долгосрочных контрактов как основного инструмента газового бизнеса. Например, европейские эксперты часто заявляют о своей неуверенности в способности России обеспечить необходимое увеличение поставок в Европу. Но здесь необходимо разделять два понятия: весь прирост европейской потребности, безусловно, Россия не покроет (да и не ставит себе такой задачи). А вот размер того объема, который ЕС хотел бы получить в перспективе из России (и в реалистичности которого сомневается), не вполне ясен, единственный способ его определить – это заключенные долгосрочные контракты. Нарушение условий поставок согласно контрактам карается суровыми санкциями, что, собственно, и является основной причиной безукоризненного выполнения «Газпромом» на протяжении всей истории поставок своих обязательств. Под заключенные договора привлекается финансирование, которое в связи с перспективой освоения Ямала и Штокмана должно становиться все более масштабным. Поэтому не стоит сомневаться в выполнимости того, что еще не оговорено, и ожидать, что Россия будет заранее инвестировать огромные средства в разработку месторождений и расширение газотранспортной системы, не имея под это долгосрочных контрактов.

В последние несколько лет появился еще ряд поводов для взаимных упреков. Так, стремление российских компаний выйти на рынок конечного потребления в ЕС, как ни парадоксально, вызывает много негативных откликов. Удивительно, что критики не осознают, что производитель, вложивший большие средства в приобретение активов downstream, сделает все для того, чтобы обеспечить их надежное газоснабжение. Кроме того, сами эти активы являются наилучшей гарантией и залогом адекватного поведения – ведь в случае нарушения законодательства принимающей стороны на них может быть наложено взыскание. Пожалуй, наиболее конструктивным выходом из этой ситуации может стать обмен адекватными активами, дающий взаимные гарантии как поставщикам, так и потребителям.

Конфронтация бьет по газу

Газ в мировом энергобалансе. Источник: ИНЭИ РАН

Усиление конфронтации ведет в первую очередь к подрыву позиций газа как наиболее перспективного вида топлива. Обеспокоенность вопросами энергобезопасности, резкий рост цен на нефть и соответственно газ в последние несколько лет уже ведут к изменению предпочтений потребителей. Настоящий ренессанс переживает атомная энергетика, находившаяся в тяжелом положении после чернобыльской аварии. Активно развиваются альтернативные и нетрадиционные источники энергии. Хорошо известны последние решения Еврокомиссии в отношении политики увеличения доли этих источников в суммарном энергопотреблении. И, пожалуй, наиболее острую конкуренцию газу на большинстве развивающихся рынков могут составить чистые угольные технологии. Они уже вполне коммерчески сравнимы с газовой генерацией и не повышают уровень их импортной зависимости.

Но не только альтернативные энергоносители повлияют на развитие газового рынка. Значительное влияние может оказать политика газосбережения. В целом, по оценкам МЭА, возможное снижение спроса на природный газ в случае реализации планов диверсификации энергоснабжения и развития альтернативных источников энергии только в Европе составит к 2030 году около 100 млрд. куб. м. Фактически от успешности поиска компромисса зависит, останется ли газ «топливом будущего», как его называли еще недавно, или уступит это место альтернативным источникам энергии.

Понимая всю важность взаимных претензий, тем не менее стоит отметить, что ни одна из них не является неразрешимой или объективно способной разрушить тот симбиоз, который сформировался между ТЭКом России и ЕС. Россия при 2,5% населения мира обладает около 10% разведанных запасов нефти и 34% запасов природного газа. Энергоресурсы Европы, напротив, быстро тают. Энергетические сектора России и ЕС являются взаимодополняющими как в силу географической близости, созданной транспортной инфраструктуры, так и в силу традиционных связей. Характерно, что, несмотря на периодическую негативную риторику, буквально за последний год многие европейские компании заключили с «Газпромом» новые долгосрочные соглашения, которые только усиливают роль России на европейском рынке. То есть сами участники рынка позитивно оценивают надежность и экономическую эффективность поставок из России. Важно помнить, что в энергетическом бизнесе, по природе своей долгосрочном, главное условие плодотворного сотрудничества – это взаимное доверие. Объективно обоюдная зависимость и риски обеих сторон – участниц энергетической торговли настолько велики, что полностью захеджировать их нельзя никакими рыночными инструментами, всегда остается угроза оппортунистического поведения контрагентов. Но, с другой стороны, эффективность международного разделения труда делает обоюдные выгоды от этого сотрудничества настолько существенными, что имеет смысл потратить усилия на то, чтобы понять логику и опасения другой стороны и найти взаимовыгодный компромисс.