Катя Айзенштадт
Наутро – снег, он изнемог… Фото Евгения Лесина
Кошка шредингера
Во сне сегодня видел кошку,
И вот решил, что написать
Стихотворение про кошку
Необходимо. Если взять
И рассмотреть не просто
кошку,
А шредингерcкого кота,
То понимаешь понемножку,
Что жизнь, она не так
проста.
Все относительно и важно,
На чем удастся настоять,
И то, и это – все возможно,
И вероятность, так сказать,
Здесь равнозначно допустима.
Допустим, кошка умерла,
Дожди и слякоть, деньги –
мимо,
Тоска, бронхит, любовь ушла.
Но вот E-mailом получаю
Письмо, в нем вложенный
портрет.
И ниже: «Не сердись, скучаю,
целую. Кошка».
Смерти нет.
Напоминание
Мой паладин, окончены
раздоры,
Разорван занавес, мой милый
Августин.
К чему теперь все эти
разговоры
И диалоги Барта. Путь один
Страстям, ветрам.
Ближайшее ненастье
Сотрет условностей пятно,
а счастье
Вспорхнет воробушком,
заботам несть числа:
То сука, то подруга понесла.
Паршивец же стрекочет
на запястье:
Тик-так, напоминая –
жизнь ушла.
* * *
Зима, темнеет, воздух
января
То яблоком, то мандарином
пахнет.
Ни снега, ни мороза, и зазря
Снегоуборочный комбайн
под небом чахнет.
Стальной уставший
неподвижный монстр
Впал в спячку на обочине
дороги.
А рядом бомж сидит,
он грусти полн
И трезв, как стеклышко,
поскольку деньги пропил.
Есть что-то общее меж нами:
бомж и я
И механизм, изрядно
заржавевший,
Мы замерли в тенетах января,
Сливаясь с темнотой,
на нас упавшей.
В которой зажигает фонари
Невидимый паук, он паутину
Плетет над зимним городом,
огни
Бегут по улицам, как будто
кто-то кинул
Пылающую спичку в эту тьму
И стер картину сумерек
январских,
Печали непонятной никому.
Стер тени и полутона
и краски.
* * *
Январь, а значит, снег, мороз,
метель.
Темнеет в пять, а рассветает
в девять.
И призрак ночью в комнате
моей
То половицами скрипит,
то дверью.
Там фонари застыли за окном,
В их свете мир – мгновенный
фотоснимок
Столетней давности, и дом,
и всё кругом:
Кусты, скамейки –
черно-белый призрак.
Вот так смотреть,
не прикрывая век,
На этот снег, мелькающий,
похожий
На мошкару – покажется,
что век,
Ушедший век вернулся,
и прохожий,
Он тот же, что и сотню лет
назад,
Такой же по походке и одежде,
И как тогда, зиме и снегу рад,
И снова жив и смертен,
как и прежде.
Февраль
Как в розвальнях, по кочкам
дней
Февраль, и рано вечереет,
Но уже новым солнцем греет
Скелеты белые ветвей.
*
Уже торопятся часы
К причалу сумерек, корзины
Из снега виснут парусиной
Под взглядом быстрой
темноты.
Февраль, ты выдуваешь всё,
Что было в старом
и ушедшем.
Ты – тот с усмешкой
сумасшедший,
Забывший запахнуть пальто.
Метелью выдут горизонт,
Как строчка нового пролога.
Метель, метель, как снега
много
Под вечер в город намело.
Спелёнутый ветрами дом –
Под шапкой, белыми
снегами.
И чей-то лик к оконной раме
Приколот вьюжным
февралем.
* * *
Наутро – снег, он изнемог,
Весь вечер, ночь белил
и гладил,
Закрашивая тени впадин,
Чтоб утром, как большой
пирог,
Предстал наш двор.
Он в переписке
Был с небом, снег заштриховал
Сутулые дома берлинской
Лазурью. С ветром петь слова
Пытался в трубах этой
ночью,
Устал, и птицы
многоточьем
Своих следов, едва-едва
Касаясь белого покрова,
Покрыли этот труд узором.
И я забуду глаз провал,
Я краской загрунтую облик.
Но что там? Шорох, ветер,
оклик?
Из снега кто меня позвал?
* * *
Настанут времена – метель
уйдет,
Исчезнут призраки,
наступит пробужденье,
Начнется черт-те что
– дождь, перелет
Весенних птиц в мою Москву,
скопление
Спешащих девушек
с букетами мимоз.
Наступит время Маргарит,
Лолит. Психоз
Влюбленности охватит
мокрый город…
А ты идешь себе, поднявши
ворот,
И в горле – ком из нежности
и слез.
Март
Под вечер повалил, а вроде –
март,
Но хлопья, хлопья тают
на цветах,
На целлофановых букетах,
На юношах, по-летнему
одетых,
На шерсти пробегающих
собак,
Летят, как бабочки безумные,
скользят
По крышам, разбиваясь
об асфальт,
На рукаве твоем.
Уже прошел февраль.
А снег, наверное, совсем сошел
с ума,
Забыл, что март, но эта
кутерьма
Не про меня, не про тебя,
а жаль.
комментарии(0)