Антон Малашенко
До недавних времен инвалидов в России как будто не существовало. И их проблем и нужд – соответственно. Фото © РИА Новости
В информационном поле люди с ограниченными возможностями, как правило, представлены маргиналами с кругом интересов не шире пандуса и памперсов. Что во многом близко к правде, учитывая, что ежедневная борьба за льготы и лекарства способна скрючить покруче любого недуга. Вместо того чтобы искать работу, учиться и вообще вести образ жизни, достойный гражданина (а то и ветерана) великой страны, люди заняты выживанием: поиском денег, сбором справок и судебными тяжбами.
Согласно исследованию, специально проведенному для «НГ-политики» общественно-аналитической компанией «Медиалогия», тема людей с ограниченными возможностями стабильно упоминается федеральными СМИ в количестве 3,5–4 тыс. сюжетов в год. Основная масса статей представляет из себя общий абрис коррупционных скандалов и реформ этой социальной сферы. «Инвалидов обманули» и «инвалиды – тоже люди» – вот, пожалуй, два заголовка, иллюстрирующих тематический диапазон подавляющего большинства статей.
Будучи (согласно многим документам) социально незащищенной категорией граждан, инвалиды чаще других становятся объектом паразитизма со стороны журналистов и кинематографистов. Для многих авторов подобные герои удобны как статичный объект для наблюдения. Практически ни один фестиваль отечественных документалок не обходится без душераздирающей драмы об аутистах или ветеранах, прозябающих в нищете. Уже к середине нулевых сложились устойчивые фреймы как подачи, так и восприятия таких сюжетов. Рассказанные пронзительным монохромным стилем истории стали прямым синонимом слову «чернуха». В пику выхолощенной парадности (ныне возвращающейся) постперестроечные хроникеры кинулись в другую крайность: на показ были выставлены ряды удрученных, «доживающих» персонажей без перспектив и каких бы то ни было стремлений.
Таким, например, был герой документальной ленты Сергея Дворцевого «В Темноте» – слепой пенсионер, раздающий прохожим собственноручно сплетенные авоськи. Фильм, получившийся одним из самых сильных произведений жанра, даже спустя 12 лет порождает дискуссии на форумах. При этом для большинства зрителей этот образ человека с инвалидностью оказался понятным и узнаваемым. Он, что называется, «соответствует».
Метода селективной пропаганды привела к тому, что в СССР инвалидов старались «замять». Они были и в литературе, и в живописи, но символизировали скорее «отработанный материал» военных и революционных событий. Страна советская не принимала участие ни в одной из паралимпиад, вплоть до игр 1988 года в Сеуле, где завоевала последнее место, взяв всего две бронзы. Разве что образ летчика Мересьева кое-как дожил до наших дней, и то не без помощи нетленного «Отрежем, отрежем Мересьеву ногу!». Но сколько их было, таких «Мересьевых»?
Сталинская политика в отношении инвалидов была жесткой. Низшая категория включала в себя лиц, частично потерявших трудоспособность, но вполне способных выполнять при облегченных условиях труда малоквалифицированную работу. Вторая категория – те, кто признавался нетрудоспособным, но не нуждался в постоянном уходе. И третья – «овощи».
Профессиональная реабилитация вернувшихся с фронта калек чаще всего носила формальный характер – многие были вынуждены браться за ту работу, которую предложат. Согласно заявлению народного комиссара социального обеспечения товарища Сухова (май 1945 года), «все полученные на войне увечья, в отличие от приобретенных на производстве, являются не чем иным, как локально ограниченными дисфункциями, которые легко компенсируются и не имеют особых негативных последствий для организма». Подвергавшиеся постоянным диспансеризациям на предмет «выздоровления», чувствуя себя лишними в системе, многие ветераны впадали в депрессию. А между тем в период войны было демобилизовано более 2,5 млн человек с разными видами увечий, многие из которых шли на фронт добровольцами…
 |
| График предоставлен информационно-аналитической компанией «Медиалогия» |
Невнимательность, отсутствие регулирования и какой-либо внятной статистики по людям с ограниченными возможностями привели к тому, что для федерального законодательства эта социокультурная группа до последнего времени оставалась относительно абстрактной. Лишь в 2010 году (после двух чеченских кампаний) при Министерстве труда и социальной защиты был создан департамент по делам инвалидов. И только в начале следующего (2017!) года начнет работу единый федеральный реестр инвалидов.
По сути, только тогда появится база, объединяющая в себе полноценную информацию о человеке, нуждающемся в соцзащите. До сих пор же в каждом из ведомств, занятых в этой сфере, велась своя учетность и статистика. Министерство труда и Министерство здравоохранения использовали собственные, отличные перечни документов и статистику. Это не только заморачивало людей, вынужденных собирать справки по разным инстанциям, но и усложняло работу таких программ, как «Доступная среда». Ведь если неизвестно точно количество инвалидов – сколько нужно выделять государственных рублей на пандусы?!
Одним из наследий советской системы здравоохранения и социальной защиты было и то, что до сих пор категорию «инвалидности» дают на основе определения функциональности гражданина. В интервью газете «Известия» президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский высказал мысль, что «ни в коем случае нельзя было привязывать инвалидность к бесплатным лекарствам. Больным нужны лекарства, а не статус инвалида».
В результате от 2 до 3 млн человек вынуждены выбивать и продлевать свою «неполноценность», не нуждаясь в социальной опеке и будучи вполне способными самостоятельно одеться, выйти на улицу и доехать до работы. Но система пока недостаточно проработана. К примеру, если гепатит С особых льгот не предполагает, то осложнения, вызванные его запущенностью, дают право на получение «категории» и лекарства…
Как бы то ни было, в последние годы намечаются все более позитивные сдвиги не только в сфере социальной политики, но и в «ребрендинге» проблемы. И если несколько лет назад слово «инвалид» оставалось для обывателя синонимом «калеки», то сегодня ассоциативный ряд оказывается более сложным.
Сейчас люди с ограниченными возможностями представлены в медийной среде уже не в только образах заскорузлых пенсионеров, но и в качестве молодых целеустремленных людей. В 2015 году вышел удивительнейший по своему размаху отечественный документальный проект «Дух в движении». Рассказав миру историю восьми спортсменов, переборовших свою судьбу, фильм поставил их практически в один ряд с монументальными спортсменами Ленни Рифеншаль. Прокат от Амстердама до Уганды вывел интерес к проблемам людей с ограниченными возможностями на новый уровень. А заодно рассказал всему миру и о россиянах, занявших первое место в общекомандном зачете с колоссальным отрывом в 55 пьедесталов.
Этакий «ребрендинг» инвалидности не может похвастаться кристальной честностью, однако он значит куда больше, чем может показаться. Степень вовлеченности людей в проблемы сограждан, оказавшихся в трудном положении, за последние годы возросла разительно. Об этом свидетельствуют десятки волонтерских организаций, фестивалей и благотворительных мероприятий, проводимых чуть ли не еженедельно то в одном, то в другом уголке страны.
Работой с аутистами не брезгают студенты и менеджеры «Газпрома». Пресловутая либеральная радиостанция «Эхо Москвы» еженедельно тратит несколько часов драгоценного эфира на беседы с активистами-волонтерами. Государство выделяет финансовую поддержку для проведения спартакиад и других соревнований между жителями специализированных интернатов…
Когда режиссер и киновед Любовь Аркус завершала монтаж фильма «Антон тут рядом», никто и представить не мог, что лента даст толчок целому волонтерскому движению, ставшему основой для собственного фестиваля и благотворительного фонда, на попечении которого сейчас находятся 94 человека.
Даже несмотря на посткрымский кризис, 34% граждан еще готовы делиться своими средствами с нуждающимися (по опросам НАФИ 2015 года). И если на данный момент большая часть из 12 млн россиян-инвалидов остается в категории этих самых нуждающихся, у них появляется все больше и больше шансов для социализации.
