Александр Широкорад В нынешнем году Россия будет в третий раз отмечать 4 ноября День народного единства. Естественно, и накануне, и в ходе празднования много будет говориться о Смуте начала XVII века, в том числе – о причинах ее возникновения, о том, как и почему с ней удалось покончить.
КТО ВИНОВАТ?
Причем, согласно одной из весьма популярных в последнее время версий, трагические события 300-летней давности разыгрались из-за «смятения в умах» русских людей, живших в ту пору. А вот, мол, когда они примирились между собой, оная Смута сама собой «рассосалась». При этом польско-литовская агрессия против Русского государства как бы отходит на второй план и, соответственно, принижается подвиг Минина и Пожарского, возглавлявшихся ими бойцов.
Нет, несмотря на все внутренние проблемы Московского царства, борьбу в его правящей верхушке, народные волнения, Смута началась в октябре 1604 года именно с вторжения на Русь войск Лжедмитрия I с территории Речи Посполитой. Напомню, что самозванцем был Юрий (Юшка) Отрепьев, некогда являвшийся боевым холопом бояр Романовых. После того как потерпел крах организованный ими заговор против царя Бориса Годунова, Юшка принял постриг и стал смиренным чернецом Чудова монастыря Григорием (см.«НВО» № 42, 2005; «Тайны нового праздника 4 ноября»). Тем не менее главным виновником страшной драмы, потрясшей Русское государство, был не он. Также не подходят на эту роль ни Годунов, якобы доведший страну до кризиса, ни бояре, затаившие на него злобу...
...Предположим, Отрепьев бежал бы не на запад, а на север – в Швецию или на юг – в Турцию, Персию. В любом случае он явился бы лишь мелкой разменной монетой в политической игре властителей означенных стран. В худшем для него случае Юшка был бы выдан Годунову и кончил жизнь в Москве на колу, в лучшем – жил бы припеваючи во дворце или в замке под крепким караулом и периодически вытаскивался бы на свет божий, дабы немного пошантажировать московитов.
А вот польские паны во главе с авантюристом Юрием Мнишеком и при содействии короля Сигизмунда III собрали войска для самозванца. Почему и зачем это было сделано – тема отдельной большой статьи. Но факт остается фактом: не кто-нибудь, а подданные соседней державы, ее правители устроили разорение земель российских, сопоставимое разве что с нашествием орд Батыя.
СПАСИТЕЛЬНЫЙ ЧЕТЫРЕХУГОЛЬНИК
Кстати, наши историки до сих пор не могут толком ответить на вопрос: почему беглый монах с четырьмя-пятью тысячами разношерстного сброда мог успешно воевать с лучшими воеводами и огромными ратями Московского государства? Версия о том, что народ-де не любил царя Бориса, не мог простить ему отмены Юрьева дня, надеялся на доброго царя Димитрия и т.д., право, несерьезна. На самом деле никого из народа, то есть крестьян, посадских и т.п., кого современные исследователи причисляют к «простому народу», ни в отрядах самозванца, ни у царских военачальников не было. И там и там воевали профессионалы – дворяне, боевые холопы, стрельцы, гусары, казаки и др.
Династию Годуновых погубила недооценка противника и полнейшая стратегическая безграмотность как царя Бориса, так и его полководцев. Чего не скажешь об Отрепьеве и его советчиках.
Посмотрим на карту. Кратчайший путь из Польши в Москву лежит через Смоленск, Вязьму и Можайск. Ареной всех предшествующих русско-польских войн традиционно была смоленская земля. По этому маршруту в 1609 году двинулся на Русь король Сигизмунд, в 1610-м - гетман Жолкевский, в 1611-м – гетман Ходкевич, в 1618-м – королевич Владислав, а в 1812 году – Наполеон. Однако в 1604-м Лжедмитрий и Мнишек пошли кружным путем через Чернигов и Новгород-Северский, то есть на 300–350 км южнее. Сделано это было не случайно.
На берегах Десны и Сейма еще со времен Ивана III строились многочисленные крепости и остроги, предназначенные для защиты южного «подбрюшья» России как от поляков, так и от крымских татар. Естественно, что сидеть в маленьких гарнизонах было скучно, шансов на чины и награды почти не имелось. Туда отправляли опальных и проштрафившихся дворян и стрельцов. Дисциплина в крепостях и острогах была низкая, жалованья на жизнь не хватало, и служилые люди часто промышляли разбоем. Появление «царевича Димитрия» для большой части служилых явилось манной небесной. Каким другим способом они могли получить богатство, чины, покинуть остроги, вокруг которых постоянно рыщут беспощадные враги, и переселиться в хоромы в Москве?
Находясь в четырехугольнике Чернигов–Стародуб–Кромы–Рыльск, самозванец мог спокойно проигрывать сражения, нести сколь угодно большие потери и┘ продолжать войну до бесконечности. Ведь оружие и порох Лжедмитрий свободно получал из Польши, оттуда же шли толпы грабителей-шляхтичей. С Дона и Днепра к Лжедмитрию шли казаки. Наконец, в упомянутом четырехугольнике хватало и охотников до приключений из русских служилых.
Русскому командованию вести борьбу с самозванцем в этом четырехугольнике было абсолютно бесперспективно.
УПУЩЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ
В свою очередь, Борис Годунов повелел собрать в течение двух недель, к 28 октября, дворянское ополчение лишь тогда, когда пришли первые известия о переходе воинства самозванца через границу. Приказ был повторен трижды, но выполнить его удалось только к 12 ноября. Ополчение наконец сосредоточилось в Москве.
Заметим, что из этого факта нельзя сделать однозначный вывод об оппозиционности русского дворянства к царю Борису. Спору нет, Годунов был не самый популярный правитель в России. Но при сборах служилого сословия на войну и до, и после 1604 года «отказчиков» всегда хватало. Например, последний представитель рода Годуновых, сведения о котором найдены автором, – Дмитрий Иванович Годунов – уже в начале правления Петра I был за неявку в полк лишен чина и переписан в звенигородские помещики. А тут наступила осенняя распутица, и дворяне не желали отправляться в поход. Борису пришлось применить строгие меры к уклонявшимся от службы. Некоторых доставили под стражей, у других описали поместья, третьих наказали батогами.
Массовое уклонение от предстоящего похода объясняется и его, так сказать, «спецификой». Однако дело было не в том, что дворяне не хотели поднимать оружие против «истинного царевича». Сражения с нищей шляхтой, казаками и со служилыми из пограничных городков заведомо не сулили ни славы, ни добычи. Вот если бы царь Борис задумал двинуться на Польшу... Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что в этом случае явка дворян была бы, по крайней мере, выше средней, поскольку и в Гродно, и в Минске, и в любой панской усадьбе нашлось бы чем поживиться.
Безусловно, вдохновил бы ратников и союз Москвы с сильным северным соседом. В феврале 1605 года правитель Швеции герцог Карл Зюдерманландский (с марта 1607-го – король Карл IX) предложил царю Борису наступательный союз против Польши. В Стокгольме давно зарились на Лифляндию, Курляндию и другие земли, принадлежавшие Речи Посполитой. Для наступления туда у шведов был превосходный плацдарм в Эстляндии. Кроме того, шведы имели немалый боеспособный флот, который мог высадить десант в любой точке польского побережья. Царь Борис же, выставив небольшой заслон против Лжедмитрия, с основными силами двинулся из Смоленска на Оршу, Минск, Гродно и далее┘
Существенный минус этого предприятия – серьезное увеличение мощи Шведского королевства, что было бы нежелательно, но вполне терпимо, так как шведы никогда не собирались идти на Москву, да и Швеция, став протестантской страной, из орудия папской экспансии на Восток давно уже превратилась в непримиримого врага католицизма. Плюс же заключался в приобретении пограничных земель Речи Посполитой, заселенных русскими православными людьми. А голова Отрепьева стала бы предметом торга победителей и побежденных.
С равным успехом Годунов, располагавший большими средствами, мог дать взятку турецким пашам и татарским ханам и направить турецкие и татарские полчища на Польшу.
Увы, Годунов не нанес ответного удара по Варшаве, а пытался усовестить короля и панов, отправляя к ним послов всех рангов. Поляки отвечали вежливо, но сами смеялись над дуростью московитов. Между тем война с самозванцем не приносила решительного успеха. И тут умирает царь Борис. Его сын царевич Федор не может удержать власть. Лжедмитрий вступает в Москву и коронуется в Архангельском соборе. Однако не менее значимые события и беды Смуты были еще впереди...
Дарья Гармоненко