0
1955
Газета Заметки на погонах Интернет-версия

03.04.2009 00:00:00

Они сражались и любили...

Тэги: литература, история


литература, история

Колпикова Е.Ф. 300 писем расстрелянного есаула. – М.: РИПОЛ классик, 2009. – 560 с. (Судьбы России).

Каким был обычный офицер дореволюционной русской армии? О чем думал, чем жил в окопах Первой мировой? Как сделал выбор в Гражданскую и как пережил поражение, оставаясь на Родине? Повесть Елены Колпиковой – поразительный документ времени. В основе ее – 300 писем любимой девушке, а затем жене артиллериста Войска Донского Александра Упорникова. Это самый что ни на есть типичный представитель русского офицерства. Может, с одной только поправкой – казачий офицер. Впрочем, артиллерийская служба у всех была одинакова.

Но здесь не только его письма, но и письма ему от любимой и родственников, их переписка. И воспоминания жены артиллериста Упорникова, точнее вдовы. В исторической науке такие частные письма, записи и воспоминания именуются нарративными источниками. Они очень помогают исследователям прошлого, ибо необыкновенно точно передают дух времени, мироощущение конкретных людей, их чувства и мысли. Благодаря этому можно понять, что двигало историю, побуждало людей на поступки.

В письмах с фронта меньше всего говорится о войне. Одна из причин – цензура. На одном из писем Упорников сам поставил штамп «Просмотрено. Военная цензура» с номером своей батареи. Вполне вероятно, что он, как командир, сам вынужден был стать цензором для своих казаков. Офицер полон оптимизма, весной 1916-го уверен, что к осени война закончится, немцев разобьют. Весной 17-го тоже ждет перелома и победы.

О Февральской революции упоминает вскользь: «Я воздержусь от рассуждений по поводу всего, что сейчас творится. Ты ведь знаешь мое мнение и во всяком случае жалеть не о чем. Теперь посмотри, что будет твориться на фронте. Скорей бы уж начались решительные дни». И дальше: «Для нас, боевых частей, все случившееся как-то мало меняет дело. Мы все же заняты больше тем, что творится прямо перед нами».

Упорников с надеждой вглядывается в будущее, 10 марта он пишет: «Завтра будем присягать новому правительству, а приказ Гучкова о новом взаимоотношении между офицерами и солдатами уже вошел в жизнь. Принято все спокойно и пока, слава Богу, можно только радоваться. Ах, теперь бы несколько удачных боев, и тогда совсем было бы отлично». Но очень быстро настроение меняется. Офицер явно не понимает, что происходит: «Я, может быть, ничего не смыслю, но я, право, не могу понять, что нам нужно. Константинополь или равенство и братство народов? Или нам нужно отстаивать свою свободу или еще что-нибудь». И уже в начале апреля его оптимизм иссякает: «...мы сейчас все что угодно, но только не воины».

Армия фактически стала небоеспособной. Письмо от 15 апреля: «Мне на долю выпала довольно противная обязанность – это быть выборным от офицеров батареи. Ведь теперь все так устроилось, что только тыловая жизнь кипит и только ей интересуются. Что касается боя, то о нем думают, пожалуй, только такие чудаки, как я да Гриша, а остальные и говорить перестали об этом». Через две недели, 1 мая: «Больно и обидно за нашу армию, которая еще недавно была силой, а теперь просто толпа». И вот он уже хочет в тыл, его бесит лозунг «Война до победы», потому за ним нет конкретных действий. И в его письмах все чаще появляются казаки, он начинает понимать их тоску при взгляде на весенние всходы. Еще только середина мая 17-го, но уже: «...порой такая тоска. Ведь впереди почти наверно разгром нашей армии...И это после всего, что было, после всех усилий. Теперь кругом усталые лица, усталые разговоры и один лозунг: «домой».

Что примечательно – так же точно позже разложилась белая Донская армия: казаки стремились вернуться к родным куреням, мародерство захлестнуло дивизии, авторитет командования рухнул... Из района Новороссийска пленных казаков и офицеров отправили сначала в концлагерь, а затем на север, к Белому морю. Следом спешили жены с детьми, чтобы услышать: «Расстрелян»...

...Супруга расстрелянного есаула Александра Упорникова вышла замуж за другого бывшего белого офицера. Они сполна хлебнули горя от советской власти – гонимые, подозрительные, чужие на родной земле...


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
1110
Нелюбовь к букве «р»

Нелюбовь к букве «р»

Александр Хорт

Пародия на произведения Евгения Водолазкина и Леонида Юзефовича

0
785
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
385
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
533

Другие новости