Мне тревоги эти позабыть нельзя…

За каждой точкой на планшете – реальная цель, которую, если надо, уничтожат.
Фото РИА Новости

После принятия военной присяги попал я в зенитный ракетный дивизион с красивым позывным «Сохатый». Определили меня по штату в радиорелейные механики. Что это такое, я сразу не понял, но очень гордился своей принадлежностью к «элите» ПВО.

«ЭТО Я, ВАШ РАДИОРЕЛЕЙНЫЙ МЕХАНИК...»

Впервые со своей специальностью пришлось столкнуться во время первой «Готовности № 1».

Бежали среди ночи на позицию. Я еще толком и не знал, где находится эта самая радиорелейка. Состояние мое можно было понять: кругом темень непроглядная, все куда-то спешат, а я даже понятия не имею, в какую сторону мне. По пути спрашиваю: «Ребята, а где радиорелейная станция?» Кто-то второпях отвечает: «Беги на самую высокую мачту, на ней три чашки...»

Мачту увидел сразу, три огромных чашки тоже разглядел. Только одного учесть не успел: станция, оказывается, стояла в капонире, затянутая сверху маскировочной сетью. Вот в эту сеть я и попал, как рыба в невод, проклиная все на свете, безрезультатно пытаясь выпутаться из ловушки. Через несколько минут подо мной открылась какая-то дверца, выкинув на полметра синеватый светомаскировочный отблеск. Чей-то обозленный голос произнес в темноте: «Что за дурак по крыше шарахается?» (Точные слова боюсь передавать, они не для печати.) В ответ раздалось мое несмелое: «Это я, ваш радиорелейный механик...»

Станцию я впоследствии освоил досконально, сдал даже на 2-й класс. Но своих новых радиорелейных механиков стремился всегда приводить туда днем, чтобы они с первого раза запомнили, где дверь, а где крыша.

КАК МЫ ЧУТЬ НЕ СОРВАЛИ ПОСЕВНУЮ

Рано утром в казарме взвыла сирена, и на табло, расположенном напротив дневального, ярко высветилась надпись «Готовность № 1». К тому времени я уже освоил специальность планшетиста, поэтому вместе со всеми вбежал через пару минут на КП дивизиона, где было мое боевое место. В подземном чреве командного пункта находились незнакомые офицеры. Оказалось, специалисты из управления бригады прибыли с очередной проверкой. Нас, двух планшетистов, взял под свою опеку молодой майор, проверяя по всем параметрам степень теоретических знаний и практических навыков работы на планшете.

Вдруг резко распахнулись двери, ведущие в дизельный отсек, и оттуда ворвалась в подземелье тугая волна воздуха, смешанного с пылью. Где-то наверху раздался монотонный неприятный гул, который через несколько секунд оборвался сухим хлопком. На КП воцарилась тишина. Потом из СНР (станция наведения ракет) стали выбегать офицеры с встревоженными лицами.

Оказалось, что во время проверки пусковых установок произошел реальный пуск ракеты. Не буду вдаваться в технические подробности этого ЧП (комиссии различных уровней потом выяснили причину), скажу только одно: с направляющей ушел стартовый двигатель, а маршевый вместе с боевой частью воткнулся в бруствер капонира и еще минут 10 чадил, пуская в небо густые хлопья дыма.

Стартовый двигатель, начиненный горящими пороховыми шашками, пробив в худосочном лесочке просеку, пролетел километра три-четыре и упал в поле между двумя тракторами. Трактористы, увидев необычный предмет, невесть откуда свалившийся и разбрасывающий вокруг себя огненные брызги, выскочили из кабины и залегли на вспаханной земле...

Через неделю в дивизион приехал председатель соседнего колхоза и не без доли юмора рассказал, что мы ему срываем план посевных работ, так как два лучших тракториста взяли ящик водки, закрылись дома и который день подряд пьют горькую, отмечая свою незабываемую встречу с НЛО.

А ПТИЦЫ ЛЕТЯТ ВЫСОКО-ВЫСОКО...

Мы отдыхали после боевого дежурства. Хотя какой это отдых? Регламентные работы, наряды и тому подобное. В дивизионе в этот день на ночь оставался только один офицер – ответственный, начальник штаба майор М. Был он из бывших прожектористов, дослуживал последний год в армии. В штабном деле специалист сильный, человек хороший, но вот техника ракетная не давалась ему, хоть плачь.

А тут ни с того ни с сего объявляют дивизиону «Готовность № 1». Прибегаем на КП, включаем аппаратуру.

Первые данные в наушниках услышал и напрягся весь. Со стороны сопредельного государства ползет что-то, не поддающееся классификации. Скорость маленькая, высота тоже минимальная, на запрос не отвечает.

Майор М. сам не свой. Еще бы, такая ответственность на плечи легла! По ГГС (громкоговорящей связи) идут команды с КП бригады: «Сохатый», приготовиться к пуску!» Дергаемся. После гэгээсных слов: «Цель – нарушитель Государственной границы Союза Советских Социалистических Республик» – у меня хэбэшка на спине становится мокрой, и стеклограф в руке мелкой дрожью забился. Напряжение – не передать словами! Впервые такое. И вот в самый ответственный момент, когда должна прозвучать команда «Пуск», вдруг дают отбой. Не можем понять, в чем дело. Майор М. хватается за сердце, потом, чувствуя, что рядом солдаты, переводит ладонь на правую сторону груди и с вымученной улыбкой говорит: «Зря не дали сбить. Ордена бы получили! Вот смотрю, куда цеплять, на правую или на левую сторону». Кто-то из глубины кабины произносит: «На задницу, товарищ майор!»

Здоровый смех снимает нечеловеческое напряжение.

С КП бригады приходит информация: стая диких гусей совершает обычный миграционный перелет.

Службу в зенитно-ракетных войсках ПВО я никогда не забуду! Было все: суровое, доброе, смешное. Но через десятилетия осталось в памяти главное: родное, честное, настоящее.