Григорий Заславский
Сцена из спектакля «Царь Федор Иоаннович». Фото Алексея Верпеки
ВСЕ ФЛАГИ – В СТОЛИЦУ
Приехали театр Дальневосточного военного округа из Уссурийска, из Севастополя – драматический театр Черноморского флота, из Мурманска – театр Северного флота, театр Балтийского флота и театр Тихоокеанского флота – с двух краев нашей по-прежнему необъятной родины.
В отчете о фестивале театров Вооруженных сил хочется быть по-военному строгим, по мере сил держаться или стремиться к сухому докладу старшему по званию. Первое. В период между первым и вторым фестивалем боевых потерь удалось избежать… Здесь, впрочем, уже придется от этого желаемого стиля отступить.
При прежнем министре обороны – это даже не чувствовалось, не витало в воздухе как некая пугающая тень – это и не скрывалось, что армия должна как можно скорее избавиться от непрофильных активов, и закрытые военные институты – то, о чем сегодня то и дело говорят на каждом шагу, – лишь вершина айсберга. Точно так же был решительно сокращен штат Академического и всемирно известного и не менее всемирно популярного Ансамбля песни и пляски имени Александрова, и Театр Российской армии со дня на день ждал решения своей участи, тем более что в здание то и дело, мне рассказывали, заглядывали и примеривались «покупатели». Это как в далеком и страшном 37-м: человека сперва исключали из партии, затем увольняли с работы и лишь третьим пунктом значился арест. В истории с Театром Российской армии, если воспользоваться только что приведенной аналогией, первые шаги уже были сделаны. И то, что сегодня всем смертям назло такой вот фестиваль прошел и в Москве удалось посмотреть спектакли, увидеть немало хороших актеров из Уссурийска, Кронштадта, Владивостока, – уже победа.
Вспомнилось, как на уроках по начальной военной подготовке наш военрук надиктовывал нам: «Наступление – основной вид боевых действий Советских вооруженных сил…» Мой товарищ тут же спросил: а как же отступление в начале войны? Военрук наш был человеком находчивым и что-то ответил, не растерялся, но что именно – уже забылось. Так вот и с театром, нынешний фестиваль, конечно, из разряда наступлений, а все прочее, что было, хочется верить, не относится к основному виду боевых действий наших Вооруженных сил.
ИСКУССТВО В ПОГОНАХ
Зачем Вооруженным силам театр? Не театр конкретный, там – солдаты знают – можно и вздремнуть, и красивых актрис полураздетых увидеть на сцене… Но ведь то и другое можно сделать и вне театральных стен (хотя как тут, кстати, не выразить восхищения чрезвычайно деликатным и, я бы сказал, почти религиозным решением сцены ухода на задание в спектакле по пьесе Дударева «Не покидай меня», где девушки, сбрасывая шинели, уходят в воду – как в небытие). А театр… Пожалуй, в армейском варианте» театр как нигде имеет очевидную практическую пользу, обладая возможностью повысить боевой дух.
Об этом как о редком таланте я не раз писал, откликаясь на спектакли нынешнего главного режиссера Театра Российской армии Бориса Морозова, и когда он ставил в Малом театре «Пир победителей» по пьесе Солженицына, и сейчас, когда вот не так давно выпустил «Царя Федора…».
Это ведь не значит, что театры, «прикомандированные» к Вооруженным силам, а раньше – еще и имевшие свой номер, то есть бывшие еще и самыми обычными воинскими частями, – что они должны выдавать на гора исключительно военные победные «агитки». Тут уместно вспомнить слова героя Леонида Броневого, бургомистра из «Того самого Мюнхгаузена»: «Я не могу сказать, что это – подвиг, но нечто героическое в этом есть». Так и армейские театры: нечто героическое в их спектаклях непременно должно быть.
Комедия? Должна быть и комедия, тем более что в афише, к примеру, Театра Российской армии по сей день держится и с успехом идет боевая музыкальная комедия «Давным-давно». А вот театр Балтийского флота привез в Москву комедию Джонсона «Вольпоне», впервые поставленную в Англии больше 400 лет назад. А театр Тихоокеанского флота на фестивале сыграл пьесу ученицы Николая Коляды – Анны Батуриной – «Фронтовичка», сегодня ее активно ставят во многих театрах России. То, что можно назвать «новой драмой». Кстати, судя по спектаклям военных театров, вполне мирное понятие ансамбля здесь замечательно сочетается с военной дисциплиной, где ведь «кто в лес, кто по дрова» преследуется как нарушение устава.
ФЕСТИВАЛЬ ЗАКОНЧИЛСЯ
С МЕЧТОЙ О НОВОМ КОНКУРСЕ
Мне рассказали, в кулуарах фестиваля уже говорили о том, чтобы в следующем году провести драматургический конкурс пьес, которые бы могли быть интересны именно в армейских театрах. Опять же – не надо агиток и датской драматургии, вчера – «За Родину! За Сталина!», сегодня – … не знаю про что. Про военных пенсионеров, например.
Вот из Уссурийска театр приехал со спектаклем по пьесе Алексей Дударева «Рядовые», когда-то она шла по всему Советскому Союзу, было несколько знаменитых спектаклей, в том числе в БДТ. А сегодня вдруг в этой пьесе обнаруживается новый и очень болезненный поворот сюжета, когда один из героев, предчувствуя развязку, скорую победу, впадает, воспользуемся этим незнакомым на фронте словом, в депрессию: «А когда же будет следующая?» Он уже привык стрелять, привык к рукопашному, к близкой смерти и к остроте переживаемых в связи с этим чувств. Это то, про что в Америке, в их Голливуде сняты уже десятки фильмов: поствоенный синдром, тот страшный кризис, от которого многие так и не в силах оправиться и вернуться к мирной жизни. У нас такие истории и пьесы тоже уже написаны, но театр до сих пор не чувствовал в них нужду. Я, к примеру, тут же вспоминаю пьесу Ольги Михайловой «Жизель»: там в одной из сцен громко выстреливает пробка из бутылки шампанского, а все сидящие в комнате мгновенно, как по команде «Ложись!», прячутся под стол. Именно армейские театры, мне кажется, должны разделить работу с военными психологами и психологами-специалистами по экстремальным состояниям. Это ведь и в мирной жизни едва ли не главная работа театра: делить со зрителями их тайные страхи и переживания. А для театров военных, армейских эту работу можно приравнять к несению боевого дежурства.
Помнится, один или два года тому назад обсуждался вопрос – можно ли закрывать Дома офицеров, ведь во многих городах это единственный «очаг культуры». Сегодня, конечно, не та жизнь, как в «Трех сестрах», описанных у Чехова, где одна героиня говорит, что «в нашем городе самые порядочные, самые благородные и воспитанные люди – это военные». Даже в самом академическом театре армии порой сталкиваешься с кем-то из нынешних начальников, бывших военных, и думаешь: нет, не «по Чехову» живем. Но ведь и вся прочая наша жизнь – тоже другая. И о ней, конечно, нужны и пьесы, и спектакли. Хорошо бы третий фестиваль уже был не за горами.
Дарья Гармоненко 
