0
8183
Газета Заметки на погонах Интернет-версия

20.03.2015 00:01:00

Меня страна послала на границу, и нет границы счастью моему

Антон Бринский

Об авторе: Антон Антонович Бринский – полковник в отставке, кандидат философских наук, чернобылец, председатель Совета нижегородских ветеранов-партизан, почетный ветеран Нижнего Новгорода.

Тэги: пво, москва, гто, жуков, дивизия, скорцени, диканька, ракета, красная площадь, подмосковье


пво, москва, гто, жуков, дивизия, скорцени, диканька, ракета, красная площадь, подмосковье Сегодня С-25, долгое время надежно прикрывавшую небо Москвы, можно увидеть только в музее. Фото с сайта www.wikipedia.org

Без малого полвека назад поступил я в ГРТУ – Горьковское радиотехническое училище Войск ПВО страны, с 1968 года – зенитно-ракетное. Училище было уникальным. С 1951 года в нем готовили офицеров только для 1-й Отдельной (Московской) армии ПВО, в обиходе – 1-й Конной. Примечательно, что вплоть до увольнения в запас можно было вполне реально прослужить в одном военном городке. Например, где-нибудь в окрестностях Балашихи, Одинцова, Долгопрудного или иных прекрасных мест Подмосковья. Это оттого, что только на обороне Москвы стоял единственный и неповторимый зенитный ракетный комплекс (ЗРК) С-25.

И РАДИОТЕХНИЧЕСКОЕ, И ЗЕНИТНО-РАКЕТНОЕ

Говорят, Сталин провел циркулем на карте две окружности вокруг Москвы и сказал: «Здесь должна стоять непреодолимая противовоздушная оборона». И через каждые 15 км на расстоянии 50 км (ближнее кольцо) и 90 км (дальнее кольцо) от Москвы встали полки 1-й Конной. Вот для них Горьковское училище и готовило офицеров для стартового дивизиона (СД), радиотехнического центра наведения ракет (РТЦН) и группы технического обеспечения (ГТО) полков зенитного ракетного комплекса С-25. Так что училище было и радиотехническим, и зенитно-ракетным. Переименовали его, видимо, из рекламных соображений – слово «ракета» было в те годы очень популярным.

Учиться было несложно. Вообще считаю военную систему образования близкой к идеальной.

Во-первых, насколько простая, настолько и высокая мотивация к отличной учебе – через увольнения: тройка (а оценки ставились ежедневно) лишала права увольнения на неделю, двойка – на месяц. Ведь пресловутые «тяготы и лишения военной службы» заключались главным образом в ограничении передвижения за пределы территории училища.

Во-вторых, после трех пар классных занятий и обеда следовали три часа обязательной самоподготовки к занятиям. Хочешь не хочешь, а сидишь и учишь.

В-третьих, обязательный ежедневный спорт от утренней физзарядки до воскресных кроссов. В армии вместо спортивного комплекса ГТО (готов к труду и обороне) вводился военно-спортивный комплекс (ВСК). Его коньком было гимнастическое троеборье, когда нужно было минимум три раза подъем переворотом, выход силой (пять раз) и из виса семь раз поднести ноги к перекладине. И опять: делаешь этот минимум – идешь в увольнение, не делаешь – тренируйся.

Правда, для лишенных увольнения была своеобразная секс-отдушина – клуб имени Фрунзе. Отделенное от училища проспектом Гагарина стояло скромное двухэтажное здание клуба, где в выходные и праздники проходили танцы. Сейчас бы это назвали дискотекой. Туда пускали только девушек, билет стоил 1 руб., и, несмотря на цену, недостатка в партнершах курсанты никогда не испытывали. Немало было и нашедших в клубе свою судьбу…

Продолжая нахваливать военную систему образования, необходимо отметить систематическое правильное питание. Белые крахмальные скатерти, мельхиоровые приборы на столах на четверых, бесподобная огромная котлета из настоящего мяса и вкуснейший компот из сухофруктов…

Были курсанты, которые подобное видели впервые. А строгий и четкий распорядок дня, а восьмичасовой сон... И принципиальное отсутствие многих соблазнов и негативов студенческой жизни, например, гулянки или сухомятка. Учеба была на первом месте. И шутка из Горьковского высшего военного училища тыла, где довелось преподавать, что «учебный процесс – не главное», в ГЗРУ была бы неуместна.

Наконец, очень важно, что прививалось четкое представление о будущей деятельности. Мы точно знали, на какой должности будем служить. А незадолго до выпуска – и место службы. После училища мы в основном поехали в те полки, в которых стажировались.

КАК УСТРОЕНА РАКЕТА, ЗНАТЬ НЕ НАДО ВАМ ПРО ЭТО

На стажировку (на стаж) я попал в Нестерово – 20 мин. на автобусе на северо-запад от станции Тучково. Следующая – Дорохово, далее – Можайск, конечная – Бородино, сплошной 1812 год. Здесь же и 1941-й – Верея, Петрищево с памятником Зое Космодемьянской. А штаб Георгия Константиновича Жукова в Перхушково, а пушкинские Малые Вязёмы... Словом, знаменитые места.

Но полк уезжал на полигон на стрельбы, а меня комполка брать не захотел: «Если придется задержаться, возись там с тобой, отправлять самостоятельно. Нет уж, покомандуй тут за нас». На стартовый дивизион в полку остался один офицер и около 20 солдат. В основном ухаживали за техникой да играли в футбол. Поэтому я со стажа вернулся без «птички» – офицерского знака классности. А вся батарея носила этот знак как показатель того, что его носитель очень скоро станет полноправным лейтенантом – тогда не было нашивок на рукаве по годам службы или учебы.

Первый день моей офицерской службы был таков, что годится для киносценария.

Я получил назначение в знакомый полк. Комполка, полковник Хальчевский (прозвище «Отто Скорцени» – за рост, любовь к сапогам и шрам на лице), увидев меня, чуть ли не рыдал от радости: «Голубчик, ты у меня первый лейтенант за четыре года!» И действительно, я был в полку единственным лейтенантом. Хальчевский тут же повел меня к замполиту подполковнику Поволоцкому, подтянутому, аристократического вида офицеру. Затем вместе зашли к тучному, похожему на актера Хмару в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» заместителю по тылу подполковнику Кучерявому. И всей командой – полковник, два подполковника и сопливый, еще ничем себя не проявивший лейтенант в парадной форме – пошли смотреть мою квартиру.

Шли по улице финских домиков. В тылах каждого участка – туалет известного типа, дровяник и большой ящик для угля. Им и отапливались. Но сейчас лето, все цветет, каждый домик в цветах, на участках ягоды и фрукты, ну просто дачки, и только. Мой домик был одним из последних в ряду. Открыли, провели в большую, метров в 20 комнату и предупредили, что две другие комнаты отведены связисту, который уехал за семьей. А далее так – мол, старшину второй батареи знаешь, сходи с ним на склад и возьми все, что нужно на первое время: кровать, стол, табуретки, тумбочки, постельное белье, одеяла, еще что присмотришь. Начнешь обживаться – ненужное будешь сдавать на склад.

«После обеда придешь ко мне, будем решать, куда тебя назначить», – закончил комполка. Потом узнал, что холостяки жили в общежитии в двухэтажном доме. Они забот с углем не знали, а мои только начинались. Солдаты принесли все, что надо, собрали койку, расставили нескладную, но крепко сбитую армейскую мебель, застелили пол одеялами – в общем, красота. После обеда в кабинете командира полка собралось все руководство и командиры основных подразделений – СД, РТЦН и ГТО. Кроме этих командиров меня не против был взять в свою службу и подполковник Леонский, замкомполка по вооружению. Он соблазнял тем, что подчиненных не будет, мол, сам по себе. А командир ГТО предлагал даже капитанскую должность. Но я бубнил одно: «Меня готовили командиром взвода».

Хальчевский сиял, нечасто, мол, молодые лейтенанты рвутся к работе с людьми: «Пока возьмешь взвод старичков, а осенью, когда придет молодое пополнение, пойдешь в войсковой приемник взводным и оттуда наберешь в свой взвод кого захочешь. Но через год чтобы взвод стал отличным. С ним и поедешь на стрельбы».

«ОТКРЫТЬ КИНГСТОНЫ!»

Однажды меня вызвали к начальнику политотдела корпуса (начПО). Там встретил своих однокашников из соседних полков Виктора Варакина и Михаила Климова. Меня вызвали первым. Генерал предложил стать замполитом автороты, к чему я был совершенно не готов. Когда он спросил: «А рота охраны и химзащиты?» – я заканючил: «Я же ракетное училище окончил». Он согласился, раз, мол, ты ракетчик, пойдешь, куда хочешь. Витя стал замполитом роты химзащиты, Миша – автороты. Я же – в ОГМ (отдел главного механика).

Названные подразделения входили в состав технической базы (ТБ), располагавшейся недалеко от Голицина. Это уже до Москвы не два часа на электричке, а меньше часа.

На ТБ ракеты хранились, снаряжались, обслуживались, развозились по полкам, проводились другие специальные работы. Так, на нашей базе хранились тягачи с ракетами, которые участвовали в парадах на Красной площади. На ТБ не было боевого дежурства, дисциплинка была еще та. Да и народу на порядок больше, чем в полку. Поэтому руководство решило сперва укрепить замполитами базу. Позже начПО корпуса генерал Долганов, завидев меня, всегда говорил: «Ничего, крепче будешь, я тоже начинал с котельной, и вот, видишь, генералом служу. Чего и тебе желаю».

Подразделения на ТБ назывались отделами. Наш ОГМ состоял из двух батарей. Первая в четыре смены по 25 человек по восемь часов топила котельную. В это внушительных размеров трехэтажное здание бульдозером подавался из вагонов уголь и по транспортеру поступал в семь котлов. Тепло шло на обогрев ракетных хранилищ, где поддерживался строго определенный температурный режим. Понятное дело, что угольная пыль разукрашивала кочегаров, да и других товарищей до неузнаваемости.

У каждого взвода был свой распорядок дня: один взвод на смене, другой отдыхает после смены, третий готовится к смене, с четвертым проводятся занятия. Такое противоречащее обычному армейскому единообразию расписание отбивало охоту проверяющих часто посещать ОГМ. Начальник отдела – бывший механик боевого корабля – ввел в обиход морскую терминологию, и лестницы на котельной (металлические) именовались трапами, казарма – кубриком, табуретки – баночками, а по команде «Открыть кингстоны!» отворялись форточки вечно накуренной канцелярии.

У каждого взвода был, как и положено, командир, а когда взвод приходил на смену в котельную, его возглавлял начальник смены в капитанском звании. Излишне говорить, что это были истинные патриоты кочегарного дела, непримиримые борцы с зеленым змием. Командовал ими невозмутимый, хладнокровный, высокопрофессиональный и малопьющий красавец-майор.

По окончании отопительного сезона оборудование котельной разбиралась до последнего винтика. Все детали отмывались, очищались до первородного блеска, а потом все собиралось. Вот если бы так обслуживались городское хозяйство…

В этой работе активно действовала и вторая батарея – ремонта и обслуживания. В ней числилось 75 человек слесарей и слесарей-сантехников, токарей, сварщиков, жестянщиков, бульдозеристов, специалистов по КИП, словом, самых что ни на есть рабочих специальностей. На попечении второй батареи были, кроме ремонта котельной летом, туалеты, водо- и теплопроводы площадки (так называлась позиция на ТБ), станция отгрузки угля. Но если первая батарея всегда была укомплектована по штату, то от второй в строю – едва ли половина. Тема генеральских дач возникла отнюдь не в перестройку…

Через два года из котельной меня в качестве поощрения перевели на вторую батарею. Комбатом был старый, сорокалетний, мудрый флегматичный грузный капитан, который говорил: «Я любого нарушителя дисциплины выдеру и высушу, а ты его слезки оботрешь, обласкаешь, расскажешь, как ты на него надеешься. Вот так у нас с тобой и будет полный порядок». И порядок действительно был.

Надо сказать, что если во взводных я всех солдат величал на «ты», не стеснялся в процессе боевой и политической подготовки использовать специфическую терминологию, то в замполитах – только на «вы» и никакого мата. Это к тому, что перестройка, как и разруха, – в головах, и совершается она мгновенно, нужна только какая-то материальная или эмоционально-чувственная основа.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


В Совете Федерации остается 30 свободных мест

В Совете Федерации остается 30 свободных мест

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Сенаторами РФ могли бы стать или отставники, или представители СВО-элиты

0
980
Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Анастасия Башкатова

Несмотря на дефицит кадров, в стране до сих пор есть застойная безработица

0
1158
Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Ольга Соловьева

Производство бензина в стране сократилось на 7–14%

0
1603
Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Екатерина Трифонова

Назначенные государством адвокаты попали под пропагандистскую раздачу

0
1307

Другие новости