0
5529
Газета Заметки на погонах Интернет-версия

18.03.2021 20:38:00

Партбилет как приложение к диплому

Любовь зла, полюбят – не спрячешься

Виктор Литовкин

Об авторе: Виктор Николаевич Литовкин – военный обозреватель ТАСС.

Тэги: ссср, армия, училище, партия, кпсс, курсант, девушка


ссср, армия, училище, партия, кпсс, курсант, девушка Сегодня даже трудно представить, какое значение в жизни советского военнослужащего имело вступление в ряды членов КПСС. Фото Сергея Козлова/ТАСС

Курсант Григорий Соколов был парнем хоть куда. Высокий, стройный, подтянутый. Ну чисто правофланговый нашего курса. Он бы и стал им, кабы не курсант Володя Макогонов. Тот до поступления в училище служил в роте почетного караула в Ленинграде, встречал королей и премьеров. Даже генерала де Голля. Он умел ходить строем как девушки-модели на подиуме: шаг за шагом – по одной линии. Только бедрами не вилял. А как он умел крутить в воздухе карабин Симонова. Тоже не глядя, словно это палка в руках жонглера, а не четырехкилограммовый полуавтомат с примкнутым штыком, способный проткнуть Володе шею, если дрогнет рука.

Но рука у Володи не дрожала. Он был выше Гриши Соколова и по праву занимал место правофлангового. А еще получал в столовке дополнительный паек, так как его рост был больше 190 см. А это еще полпорции борща, котлет и киселя.

У Гриши был рост чуть ниже: 190 минус один. И доппаек ему не полагался. Зато Гриша умел сочинять стихи. А все вместе – богатырская стать, курсантская выправка, лирический нрав и масленый взгляд, с которым он смотрел на львовских девушек, делали его неотразимым. Больше подружек за четыре года учебы, чем у Соколова, ни у кого не было. Тут и Макогонов был ему не конкурент. Хотя мы Грише не завидовали. Сами в одиночестве не прозябали.

На последнем курсе Гриша закрутил роман со Светой. Девушкой неброской, блондинкой, каких во Львове – пруд пруди. Фигуристой, как многие украинки в двадцать с хвостиком. Щедрой на любовь и ласку. Она обладала комнатой в коммуналке и не была обременена родителями. И Гриша часто уходил в увольнение на двое суток, а дежурный по факультету всегда знал, где его искать. Жила Света в двух шагах от училища, под горой, близ парка Богдана Хмельницкого, который нельзя миновать, когда торопишься в город самым коротким путем.

О том, что Гриша встречается со Светой, на курсе узнали почти случайно. Кто-то увидел его с ней в кино. И когда курсант Соколов вернулся из увольнения, на факультете ему устроили выволочку.

– Гриша, ты совсем съехал с катушек?! – возмущались ребята. – Ты что, не знаешь, сколько курсантов прошли через Свету и ее комнату на Дзержинского?! Не сосчитать. Вон, Валера Оленьков еще на первом курсе не раз ночевал... Валера, подтверди!

Валера подтвердил. А после него, начали загибать пальцы, там побывали… Фамилии сыпались одна за другой. И не только с факультета журналистики, но и с КПР (факультета культпросветработы).

Это для Гриши было уже за гранью. Поэт – и подбирает оставленное танцорами.

– Все, ребята, спасибо. Я этого не знал. Больше вы меня с ней не увидите, – пообещал Гриша. И сдержал слово.

СВЕТА БЕЗ ОТВЕТА

Но Свете не понравилось, что ее парень, без пяти минут лейтенант, а через десяток лет, глядишь, и полковник, вдруг потерял к ней интерес. Света стала ловить Гришу у училищного КПП. Через дорогу от проходной был парк. А за деревьями не видно, кто там стоит, зато хорошо видно выходивших из нашей «бурсы».

Соколов пару раз попался. Как он от отделался от бывшей подружки, неизвестно. Но больше через КПП он в город не ходил. Забор в училище был не очень высокий, и для спортсмена и разрядника он не был серьезной преградой.

А выходил забор на разные улицы. Суворова (сейчас Академика Сахарова). Пожарского (сейчас – Остроградских). И во двор школы номер 50, где когда-то учился чемпион мира и призер Олимпиад, легендарный прыгун Игорь Тер-Ованесян.

Когда план «перехват» Светлане не удался, она, как юный Ленин, решила пойти другим путем. Нет, не жаловаться на Гришу в политотдел. А зайти, что называется, с козырей.

В конце марта – начале апреля 1971 года, когда мы заканчивали Львовское высшее военно-политическое училище, в Москве проходил XXIV съезд КПСС. Главное событие в жизни страны. И Света написала письмо в президиум съезда. Так, мол, и так. Жила я, горя не знала, цвела на радость родителям, хранила невинность. А тут курсант Соколов вскружил мне голову, лишил девственности, а когда я забеременела, отказывается жениться. Разве может так поступать будущий журналист и молодой коммунист?

Упоминание о молодом коммунисте было неслучайным. Во Львовское училище на факультет журналистики принимали только отслуживших в армии и на флоте и преимущественно членов и кандидатов в члены КПСС. Так было записано в условиях приема.

В те времена на флоте служили четыре года, а в пехоте три. За это время можно было узнать, что представляет собой военнослужащий. В воинских частях целенаправленно велась работа, чтобы лучшие солдаты и сержанты, матросы и старшины уходили в запас или поступали в военные училища членами партии. Меня, например, на втором году службы, когда я стал секретарем комсомольской организации артиллерийского дивизиона, плотно взял в оборот секретарь парткома нашего полка.

– Литовкин, ваш отец член КПСС?

– Конечно, – ответил я. – Он вступил в партию на фронте.

– А вы хотите быть достойным отца, быть похожим на него?

– Я и так похож на него, – пытался я свести разговор в шутку.

Но от секретаря парткома, майора и тоже фронтовика, так просто увильнуть было нельзя.

– Я бы посоветовал вам, Литовкин, вступить в партию, в которой состоит ваш отец. Думаю, он был бы рад.

Я не знал, хотел бы отец, чтобы я вступил в партию. Хотя, если честно, понимал, что вступать надо. Сейчас можно иронизировать над этим, но все достойные люди вокруг меня были членами партии. И я, вчерашний пионер и нынешний комсомолец, вожак полуторасотенной комсомольской организации, хотел быть в их рядах.

Но не знал, достоин ли я такой высокой чести. Так и сказал секретарю парткома.

– А вы думаете, в партию принимают только тех, кто уже достиг высот духовного и морального развития? В партии люди растут вместе с партией, – ответил майор.

Отступать было некуда. Так я стал кандидатом в члены КПСС, а через год парторганизацией артиллерийского полка 36550 был принят в ряды Коммунистической партии Советского Союза.

Думаю, такой же примерно путь прошло и большинство моих однокурсников. У нас на первом курсе из 30 человек 12 уже были членами КПСС, еще 9 – кандидатами, остальные – комсомольцами. Мы даже создали первичную партийную организацию, обладавшую правом принимать в партию.

Даже начальник факультета полковник Орлов входил в нашу парторганизацию, которой руководило партбюро. Я в этом партбюро был заместителем секретаря. И мы иногда приглашали на свои заседания начальника факультета и выговаривали ему по каким-либо поводам (А еще говорят, что в Советской армии не было демократии).

Правда, потом он на некоторых из нас отыгрывался. То в наряд поставит в праздничный день, то в увольнение не пустит по какому-нибудь пустячному поводу.

Меня и еще одного курсанта, моего однокурсника Колю Синичкина, он особенно не любил. Мы на заседании партбюро критиковали его чаще, острее и больше всех. Однажды он даже вызвал нас обоих в канцелярию и сказал:

– Вам, парни, армия, наверное, надоела. Вы уже отслужили по три года. Давайте я вам напишу блестящие характеристики, и вас любой университет примет с распростертыми объятиями.

Мы, конечно, отказались. Понятно, что в военное училище, особенно в наше время, не все поступали из-за огромной любви к армии и желания дорасти до полковника, а то и генерала. Просто нам, отслужившим по три года, было уже по двадцать два. Учиться в университете и получать копеечную стипендию – тем более если родители не могли помочь – было не с руки. Надо было одеваться, питаться, где-то жить: общежитие никто не гарантировал. Потому и поступили в военное училище.

Мы пошли на компромисс с полковником Орловым. Конечно, не абсолютный, с определенными изъятиями. Даже несколько раз оказывались на пороге или за порогом гауптвахты. Но продолжили учебу.

БЕСПАРТИЙНЫМ ВХОД ЗАКАЗАН

Добавлю еще несколько строк об особенностях нашей учебы в Львовском военно-политическом училище. Выпуститься из него, не будучи членом КПСС, было абсолютно невозможно. Журналист, тем более военный, по мнению руководящих военно-политических органов Советской армии, не мог не быть членом КПСС. Потому что он – проводник политики партии в Вооруженных силах. А проводить эту политику, не будучи членом КПСС, не согласуя свои действия с направляющей и организующей силой общества – такого и представить было немыслимо.

И вот мы, первичная организация нашего выпускного курса, буквально на днях приняли после прохождения кандидатского стажа курсанта Григория Соколова в члены КПСС. Он даже успел пройти парткомиссию при политотделе училища, которая утвердила решение нашей первички. Но партбилет получить по какой-то не зависящей от него причине Гриша не успел.

И тут «бомба». Из президиума съезда КПСС письмо Светланы перелетело в Главное политическое управления Советской армии и Военно-морского флота. А оттуда, с грозной резолюцией – разобраться и наказать или заставить жениться – в наш политотдел.

Полковник Журавлев, начальник политотдела, отец выпускницы Львовского университета, которая (о, новость!) тоже встречалась с курсантом училища, вдруг крепко задумался о судьбе жалобщицы, о ее невинности, что может пострадать от бесчестного выпускника. И прислал на наш курс своего заместителя с требованием к первичной партийной организации обсудить личное дело курсанта Соколова и отозвать решение о приеме его в члены КПСС.

Конечно, мы все собрались. И когда представитель политотдела начал читать письмо Светланы в президиум XXIV съезда, партсобрание стало хохотать.

– В чем дело, товарищи коммунисты? – возмутился партработник.

Наш секретарь парторганизации Женя Лукашов попробовал ему объяснить:

– Девственность Светлана потеряла, видимо, много раньше. А о ее моральном облике говорит даже то, что решать свои проблемы она призывает не парня, с которым миловалась, а съезд партии. Об этом не очень прилично говорить мужчинам. Но вы могли бы расспросить курсантов, и не только нашего факультета, сколько парней перебывало в ее постели за последние годы. То, что она беременна, – вранье. Она работает медсестрой в поликлинике, справку такую раздобыть ей не составляет труда. Пусть принесет заключение гинеколога. В общем, заместитель начальника политотдела ушел ни с чем.

Так же закончился визит в нашу парторганизацию и самого полковника Журавлева. Встреча руководства факультета и политотдела со Светланой тоже ничего не дала. Справку о беременности, заверенную гербовой печатью, как от нее потребовали, она не принесла. От нас отстали.

Но партбилет Гришке так и не вручили. Из партии не исключили – это могла сделать только наша первичная организация. А мы стояли насмерть, хотя каждому из нас грозили самыми страшными карами, вплоть до пересмотра направления в газеты тех округов и флотов, куда до того распределили. Но мы все равно не поддались партийному давлению.

Нам должны были вручать дипломы и лейтенантские погоны на торжественном построении у памятника Советской армии при входе в парк Богдана Хмельницкого. Того самого памятника, который сейчас местные националисты-бандеровцы никак не могут окончательно разрушить. Гриши Соколова на построении не было. Начальство опасалось, что появится Света и устроит перед высокими гостями из местного райкома партии, перед чинами из штаба Прикарпатского военного округа, перед родителями и женами выпускников грандиозный скандал. Но она все не появлялась.

Мы стояли в строю в старых курсантских мундирах, подбитых ватой, застегнутые на все пуговицы и крючки, и обливались потом. Львовское июньское солнце жарило со страшной силой. Все ждали звонка из Москвы. Приказ о присвоении нам лейтенантского звания должен был подписать министр обороны маршал Советского Союза Андрей Гречко. Только после этого нам будут вручать дипломы и разрешат переодеться в парадную лейтенантскую форму.

А министру или его помощникам все было недосуг. Прошел час, другой, пошел третий. Звонка из столицы все нет и нет.

Вдруг в кустах за памятником высветилась сияющая Гришкина физиономия. Он был одет в джинсы и в легкую рубашку навыпуск. В руках у него красовался диплом и партийный билет. А может, наоборот – партбилет и в качестве приложения к нему диплом. Оказалось, ему все вручили еще утром, не дожидаясь звонка из Москвы.

Лейтенант Соколов был счастлив. Служить он поехал в Витебск, в газету десантной дивизии. Вместе с ней побывал в Афганистане, награжден боевой медалью. Издал несколько книжек стихов. Но это уже другая история.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Ирландия дает дорогу молодым руководителям

Ирландия дает дорогу молодым руководителям

Данила Моисеев

В партии "Финн гэл" сделали ставку на 37-летнего Саймона Харриса

0
1249
Головокружение от неуспехов

Головокружение от неуспехов

Дмитрий Сабов

Вчерашний миротворец Макрон теперь в авангарде "ястребов"

0
3463
Евросоюз делит доходы от российских активов

Евросоюз делит доходы от российских активов

Геннадий Петров

Не все страны ЕС согласны финансировать армию Украины за счет РФ

0
3380
Партия Явлинского исподтишка отвергает итоги выборов

Партия Явлинского исподтишка отвергает итоги выборов

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Заявление "Яблока" о президентской кампании, возможно, будет принято когда-нибудь

0
3178

Другие новости