Черная быль об атомной подлодке К-431

Нередко плохая организация реагирования приводила к переоблучению. Фото с сайта «Союз Чернобыль Украины»

За год до Чернобыля, 10 августа 1985 года, в Советском Союзе произошла крупная ядерная авария.

Тогда при перезагрузке ядерного топлива на атомной подводной лодке (АПЛ) К-431 в результате грубейших нарушений технологии проведения операции на судоремонтном заводе в бухте Чажма Приморского края произошел взрыв, который сорвал пятитонную крышку реактора и выбросил наружу все его радиоактивное содержимое.

Десять человек, проводивших регламентные работы, погибли мгновенно: взрывом тела разорвало на куски, а чудовищная радиация превратила останки в биомассу. По золотому обручальному кольцу одного из погибших было установлено, что в момент взрыва уровень радиации достигал 90 тысяч рентген в час.

Ликвидация началась стихийно. Первыми к устранению последствий аварии приступили экипажи стоявших поблизости подводных лодок (ПЛ). Подвергаясь облучению, работали в чем придется – едва ли не в тапочках на босу ногу. Никаких средств защиты у первого эшелона ликвидаторов не было, действовали как в случае элементарного пожара. В результате переоблучились все до одного – да и как могло быть иначе? Ведь контроль за радиационной обстановкой тогда практически не велся.

Как впоследствии описывали очевидцы, несмотря на гарь, копоть, гигантские языки пламени и клубы бурого дыма, вырывавшиеся из раскуроченной ПЛ, в воздухе отчетливо чувствовался – как после сильной грозы, – резкий запах озона – первый признак мощного радиоактивного излучения. Люди улавливали необычный запах, но даже не подозревали о том, что это может быть не что иное, как радиация. Осознание произошедшего пришло только тогда, когда перед глазами предстала ужасная картина разрушений ядерного реактора.

Только спустя два с половиной часа пожар на лодке удалось потушить. Еще через полчаса после этого прибыла аварийная флотская команда. Выходы из завода перекрыли. Всех, принимавших участие в тушении пожара, собрали на территории завода и отправили на дезактивацию. Одежду отобрали, так как она уже была радиоактивной, но вот сменной на заводе не оказалось – и до двух часов ночи раздетые донага люди ходили по заводу. Когда, наконец, со складов привезли одежду, изможденных людей отпустили по домам, а матросов отправили в казармы.

В поселке Шкотово, что в полутора километрах от завода, в этот день никто ничего особенного не заметил, так как не слышали взрыва. Только к вечеру возникла тревога – судоремонтники всегда возвращались в одно и то же время, а тут опаздывали на несколько часов. Потом стали просачиваться слухи, что на заводе случилась какая-то авария. Но это уже ближе к ночи, а днем все было, как обычно: кто возился по хозяйству во дворе, кто ходил по магазинам, кто отдыхал. Ребятня беззаботно плескалась в море, хотя течение, подхватившее зараженную воду, уже разносило ее по всей акватории. К вечеру в поселке отключили связь, чтобы не произошло утечки информации. Не правда ли, все это очень похоже на Припять 86-го?

Известно, что в результате аварии пострадали 290 человек – 10 погибли в момент аварии, у 10 зафиксирована острая лучевая болезнь, у 39 – лучевая реакция. Значительную часть пострадавших составили военнослужащие, которые одними из первых приступили к ликвидации последствий аварии.

Трагедия в бухте продемонстрировала полную неподготовленность к решению задач чрезвычайного реагирования многочисленных служб Тихоокеанского флота. Для ликвидации последствий аварии потребовалось привлечение более двух тысяч человек и не менее 10 типов различных подразделений флота. Для координации действий требовалось создать командный пункт управления, пригласить экспертов и консультантов, сформировать штаб чрезвычайной ситуации, подразделения особого назначения, ввести спецрежим работ и взаимодействия с гражданским населением, федеральными органами и т.д. На все это нужно было время, которого катастрофически не хватало. В результате было допущено множество ошибок, а также недоработок подготовительного характера, которые должны были быть решены еще в «мирный» период. Через год практически те же самые недостатки дали о себе знать, но уже гораздо ярче и контрастнее, в период ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Авария в бухте Чажма была своего рода предтечей чернобыльской трагедии. Если бы чажминский случай сразу получил верную оценку, если бы его масштабы и последствия не замалчивались, а опыт ликвидации последствий получил обобщение, многих непоправимых ошибок – когда грянул Чернобыль – удалось бы избежать.