Теология сопротивления Иосифа Волоцкого

Преподобный Иосиф Волоцкий, кажется, считал, что Богородица может прогнать нечестивых самодержцев.
Икона XVII века

Проблема взаимоотношений Церкви и власти, отношения Церкви к общественному протесту приобрели в последний год особое значение. Неудивительно, что именно эту тему затронул 28 сентября в своем выступлении в МГУ по случаю получения звания почетного доктора Патриарх Кирилл.

«Священное Писание утверждает абсолютную необходимость института гражданской власти в пораженном грехом мире. Цитирую апостола Павла: «Противящийся власти противится Божиему установлению» (Рим 13:2), – сказал Предстоятель РПЦ, рядом с которым в президиуме, словно представляя ту самую власть, сидел председатель Госдумы Сергей Нарышкин. – Православные христиане, по заповеди апостола, молятся «за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим 2:2)... Представители государственной власти, которые поддерживают порядок и пресекают беззаконие, исполняют миссию, возложенную на них самим Богом». Впрочем, Патриарх далее заметил, что, «сталкиваясь с неправдой и грехом, Церковь может выступить с обличением, в том числе и правителей, когда они изменяют своему долгу». «Примером такого обличения может служить святитель Филипп Московский, выступивший против неправосудия царя Иоанна Грозного», – сказал глава РПЦ.

Патриарх мог бы процитировать собравшимся и пункт III.5 из принятых в 2000 году на Архиерейском Соборе «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви», который гласит: «Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной полноты, церковное священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению». Впрочем, в последнее время этот пункт не особенно в чести у священноначалия РПЦ. Чаще слышны слова осуждения массовых акций оппозиции, требующей пересмотров решений власти и апеллирующей к мировому общественному мнению.

Критическое отношение к власти вообще оказалось неразвито в русской Церкви, на протяжении целого ряда веков выступавшей в тесной связке с государством. Как выразился в своей докторской речи Патриарх, «большое место в православной традиции занимает этика государственного служения».

Можно отметить, что подобная традиция есть и в западном христианстве. Так, лоялистская позиция была характерна для образованной в XIX веке при прямом участии прусских монархов Евангелической Церкви Германии. В то же время протестанты, подвергавшиеся гонениям в католических государствах и перебравшиеся в Северную Америку, приобрели качества, породившие пресловутый свободолюбивый «американский дух». Впрочем, аналог такого западного «теологического бунтарства», как назвал протестантизм XVI века известный американский историк культуры Ричард Тарнас, можно найти и в русской богословской традиции.

Фигура и учение преподобного Иосифа Волоцкого (1440–1515) освещены в литературе достаточно однобоко как в светских, так и в церковных публикациях. «В русской истории роль Иосифа Волоцкого однозначна: ему принадлежит стройная система теократического абсолютизма, православной теократии, которую называют теорией власти московских государей», – писал о нем Михаил Геллер в своей «Истории Российской империи» (Т. 1. М., 1997). Ему вторит протоиерей Дмитрий Сазонов в докладе «Церковь и государство: на пути к Третьему Риму», зачитанном на I Романовских чтениях (Кострома, 29–30 мая 2008 года): «Именно преподобному Иосифу Волоцкому в русской истории принадлежит роль создателя стройной системы теократического православного абсолютизма, которая подразумевает обожествление государя и построение отношений между духовной и светской властью».

Только в некоторых исследованиях имеется иная оценка идейного наследия Иосифа Волоцкого. Так, в «Истории политических и правовых учений» (М., 1999), подготовленной коллективом юрфака МГУ, говорится: «В научной литературе, посвященной Иосифу Волоцкому, распространено мнение, что он проповедовал приоритет государственной власти над церковной, отдавал Церковь государству, был идеологом самодержавия и т.д. Данное мнение проистекает из очень поверхностного знакомства с произведениями Иосифа Волоцкого и не учитывает фактов его биографии. Иосиф был церковным деятелем и всю свою сознательную жизнь отстаивал независимость Церкви, незыблемость ее идеологических догматов». Дореволюционный историк Владимир Вальденберг в книге «Древнерусские учения о пределах царской власти» (СПб., 1916) отмечал, что Иосиф Волоцкий и его последователи, «иосифляне», «первые в русской литературе выставили учение о правомерном сопротивлении государственной власти», исходя из христианского вероучения.

Соответствующие высказывания содержатся прежде всего в главном труде всей жизни Иосифа Волоцкого – книге «Просветитель», состоящей из 16 «слов» (частей), написанной на рубеже XV и XVI веков. В 7-м «слове» Иосиф высказался по поводу едва ли не самого известного отрывка из Послания апостола Павла римлянам по поводу отношения христиан к государственной власти: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» (Рим 13:1–3). В своей трактовке Иосиф следует толкованию святого Иоанна Златоуста (347–407) в «Беседе XIII на Послание к римлянам»: «Как это? Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то говорю я, отвечает апостол. У меня теперь идет речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Существование властей, причем одни начальствуют, а другие подчиняются... это я называю делом Божьей премудрости». О безоговорочном конформизме речи не идет, сам Златоуст, будучи епископом Константинополя, открыто обличал византийскую императрицу Евдоксию за присвоение имущества опального вельможи.

«Следует поклоняться и служить им телом, а не душой и воздавать им честь как царю, а не как Богу, ибо Господь говорит: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22: 21), – говорит Иосиф Волоцкий. – Если же некий царь царствует над людьми, но над ним самим царствуют скверные страсти и грехи: сребролюбие и гнев, лукавство и неправда, гордость и ярость, злее же всего – неверие и хула, – такой царь не Божий слуга, но дьяволов, и не царь, но мучитель. Такого царя, за его лукавство, Господь наш Иисус Христос называет не царем, а лисицей. «Пойдите, – говорит Он, – скажите этой лисице» (Лк. 13:32). И пророк говорит: «Царь надменный погибнет, потому что пути его темны». И три отрока не только не покорились повелению царя Навуходоносора, но и назвали его врагом беззаконным, ненавистным отступником и царем злейшим на всей земле (Дан 3:18). И ты не слушай царя или князя, склоняющего тебя к нечестию или лукавству, даже если он будет мучить тебя или угрожать смертью. Этому учат нас пророки, апостолы и все мученики, убиенные нечестивыми царями, но не покорившиеся их повелению».

«Таким образом, Иосиф впервые в русской политической литературе открыл возможность обсуждать и критиковать личность и действия венценосной персоны, – констатируют авторы Института государства и права РАН в «Истории политических и правовых течений» (М., 2004). – Развитие критических положений логически приводило к мысли и об осуждении того или иного правителя как злого, которому можно не только не подчиниться, но и оказать сопротивление». Владимир Вальденберг отмечает, что «Иосифу не чужда мысль и о земной ответственности царей», так как в своих посланиях современникам преподобный прямо «указывает на судьбу (ветхозаветных. – «НГР») царицы Иезавели и царя Ровоама, которые еще в здешней жизни понесли жестокую кару за несправедливое отношение к своему народу».

«Серапион архиепископ говорит: «Волен государь, хочет грабит, хочет жалует». А то забыл, что говорит Божественное Писание: если не судите по правде, если не по воле Божией живете, но уповаете на ложь и желаете расхищать имущество (других людей. – «НГР»), – то за это скоро и страшно на вас придет погибель», – говорится в письме преподобного одному из вельмож (Послания Иосифа Волоцкого. М.–Л., 1959). В подтверждение Иосиф приводил примеры из Библии: «Как царица Иезавель захотела похитить незаконно виноград Науфея – за это предал ее Бог псам на корм... Как царь Ровоам захотел отнимать имения у живших в Иерусалиме людей – так с царством и жизнь потерял. Такое осуждение (от Бога. – «НГР») бывает тем, кто простых людей обижает».

Как отмечали дореволюционные историки, учение Иосифа Волоцкого легло в основу сопротивления русских старообрядцев насильственной смене веры в XVII веке. Известный богослов протоиерей Василий Жмакин писал в книге «Митрополит Даниил и его сочинения» (М., 1881), что «воззрения Иосифа (Волоцкого. – «НГР») сделались достоянием той массы книжников, которая полтора века спустя после него воспротивилась нововведениям Никона». В свою очередь, пишет Жмакин, Патриарх-реформатор Никон «критически отнесся к личности преподобного Иосифа, и несмотря на то, что Иосиф был канонизован еще при Патриархе Иове (в 1591 году. – «НГР»), он не признавал его святым». Об этом говорит отсутствие Иосифа Волоцкого в составленном Никоном синодике, как и упоминание в житии одного из старообрядческих деятелей XVII века (со ссылкой на близких к Никону людей) о том, что Патриарх «преподобного Иосифа Волоколамского злословил и поносил... образу его святому не поклонялся».

Недавно Московский Патриархат объявил Иосифа Волоцкого покровителем православных предпринимателей, учитывая его роль в спорах «стяжателей» и «нестяжателей». РПЦ устраивают взгляды преподобного на богатства Церкви, однако тираноборческие стороны его наследия остаются не востребованными церковной элитой.