Александр Храмчихин
Пока на саммитах Шанхайской организации сотрудничества не наблюдается явное доминирование КНР. Фото Reuters
ШОС является одной из многих международных организаций, выполнившей задачи, ради которых создавалась, но не была после этого распущена, а приступила к поиску смысла дальнейшего существования. В этом она очень похожа, например, на НАТО. Поиск смысла привел к не очень радостным для нас результатам.
Россия долго и упорно пыталась превратить ШОС в военно-политический блок, противостоящий НАТО. Однако больше ни у одного из участников данный вариант интереса не вызвал. В конце концов Москва тоже прекратила соответствующие усилия. В Пекине с удовольствием констатировали тот факт, что ШОС избежала опасности превращения в «анти-НАТО»: именно Китай был главным противником данной идеи, поскольку ему совершенно не нужна конфронтация с Западом как самоцель.
А вот своих целей Пекин добивается в ШОС очень успешно. Цели эти – экспансия в Центральную Азию. Сначала, разумеется, экономическая. В первую очередь речь идет о переключении на Китай практически всего экспорта нефти и газа из стран региона.
Кроме того, Центральная Азия должна стать важнейшей частью транспортного коридора из Китая в Европу в обход России. Обсуждение проекта железной дороги из КНР через Киргизию, Узбекистан, Туркмению, Иран и Турцию в Европу находится на завершающем этапе. Что особенно интересно, это должна быть дорога с европейской, а не с российской шириной колеи. В Китае даже не скрывают, что эта дорога должна будет окончательно исключить Транссиб и Севморпуть из числа международных транзитных коридоров. Ну и, наконец, Центральная Азия уже давно превратилась в очередной рынок сбыта китайского ширпотреба.
ПРИЗРАЧНАЯ ПЕРСПЕКТИВА
В России почти никто не заметил, что перед саммитом ШОС председатель КНР Си Цзиньпин объехал всю Центральную Азию (кроме Таджикистана), в середине этого турне заглянув в Санкт-Петербург на G20. Во всех странах подписаны многомиллиардные контракты, в первую очередь – нефтегазовые. Со всеми странами региона Пекин установил отношения стратегического партнерства, что полностью девальвирует аналогичный статус в отношениях с Россией.
В ходе визита китайского лидера в Астану было подписано соглашение между Казмунайгазом и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (CNPC) о покупке китайской стороной доли в 8,33% в проекте разработки Кашагана – крупнейшего в мире нефтяного месторождения (не менее 30 млрд. т нефти), расположенного на шельфе Каспийского моря. Один из пунктов соглашения предусматривает, что Китай инвестирует до 3 млрд. долл. в рамках финансирования второго этапа разработки Кашагана, который должен начаться после 2020 года.
По итогам визита Си Цзиньпина в Ашхабад и подписанных там соглашений Туркмения будет поставлять в Китай 65 млрд. куб. м газа в год (сейчас – 40 млрд.).
На этом фоне откровенным анекдотом (или столь же откровенной PR-акцией) выглядит подписание между «Газпромом» и СNРС юридически обязывающего соглашения о поставках газа из России в Китай (оно состоялось в рамках питерского саммита G20). В нем согласованы все основные условия поставок: объемы и сроки, принцип «бери или плати», период наращивания поставок, уровень гарантированных платежей. Однако точно такие же соглашения подписывались уже неоднократно, последнее – ровно три года назад. В нынешнем соглашении по сравнению с соглашением сентября 2010 года увеличен лишь объем поставок (с 30 до 38 млрд. куб. м в год). При этом основной вопрос – о цене газа и его индексации – так и остался нерешенным, из-за чего «Газпром» отложил начало строительства газопровода «Сила Сибири» из Якутии в Китай с нынешнего года на следующий. Российские переговоры о поставках газа в Китай продолжаются уже почти 20 лет, но так и не привели ни к каким результатам, так как Китай хочет закупать у нас газ по ценам фактически ниже себестоимости. При этом одна только Туркмения уже точно будет поставлять в Китай почти вдвое больше газа, чем Россия, – может быть, когда-нибудь.
КОНКУРЕНЦИЯ ВСЕ ОСТРЕЕ
Весьма показательно, что на саммите ШОС в Бишкеке снова не был решен вопрос о создании ее финансовой структуры. В данный момент вопрос о Фонде развития или Банке развития ШОС является ключевым для организации. Именно здесь наиболее резко видны разногласия России (выступает за создание Фонда развития ШОС) и Китая (выступает за создание Банка развития ШОС). Россия всячески тормозит китайский проект, не без основания считая, что в случае его реализации организация попадет под полный контроль Пекина. Данный вопрос был ключевым и на предыдущем саммите в июне 2012 года. Но никакого продвижения в направлении его решения за 15 месяцев не произошло, решение вновь отложено.
Также в очередной раз не продвинулся вопрос о включении в ШОС новых государств-членов, то есть о расширении ШОС за счет предоставления статуса членства ряду проявляющих интерес к этому стран-наблюдателей. В данном вопросе расхождения между Москвой и Пекином также очень значительны, особенно по поводу приема в члены ШОС Индии и Пакистана.
Таким образом, полностью подтвердились все тенденции в развитии ШОС, отмечавшиеся еще год назад. Организация превратилась в дополнительный инструмент китайского проникновения (пока – экономического) в Центральную Азию, которое идет стремительными темпами. Россия утратила всякую инициативу внутри ШОС (в частности, никто уже не вспоминает о ее инициативах по превращению организации в военно-политический блок) и ведет «арьергардные бои», стараясь по возможности блокировать инициативы Пекина. При этом в Москве уже практически не скрывают, что именно Пекин теперь является нашим главным конкурентом в Центральной Азии. Однако Китай успешно обходит выставляемые Москвой препятствия, развивая отношения со странами региона напрямую.
В глобальном плане ШОС заведомо не играет роли по ряду причин. Во-первых, очень сильно различается вес стран-членов на международной арене (от ядерных сверхдержав до нищих несостоявшихся государств). Во-вторых, в промежутках между саммитами ШОС практически никакой деятельности не ведет. В-третьих, между странами-членами нет реального единства, причем главные расхождения сейчас имеют место между двумя крупнейшими членами организации – Китаем и Россией. При этом Китай за счет наличия гораздо больших, чем у России, финансово-экономических ресурсов уверенно владеет инициативой, укрепляя свое влияние в Центральной Азии. Хотя в заявлениях ШОС много внимания уделяется ситуации в Афганистане и совместному реагированию на опасность возвращения к власти талибов, можно не сомневаться, что в реальности данная проблема будет решаться в рамках ОДКБ, а не ШОС. Россия сделает все, чтобы не допустить военного присутствия Китая в Центральной Азии, поскольку это означало бы полную и окончательную утрату ее влияния в регионе.
ПРОПАГАНДА ВСЕ НАСТОЙЧИВЕЕ
Нельзя не отметить, что открытая конкуренция Москвы и Пекина проявляется и в других районах планеты. В частности, Китай проявляет исключительную активность, пытаясь добиться доступа к Арктике. Не имея никакого отношения к ней в географическом плане, он хочет добиться юридического закрепления статуса Арктики как «достояния всего человечества». При этом европейские страны региона (Норвегия и особенно Исландия) поддаются давлению Пекина, начиная подыгрывать ему в данном вопросе. И лишь Россия стоит насмерть, занимая железобетонную позицию: страны, географически не относящиеся к Арктике, никаких прав на нее иметь не должны. Естественно, этот подход распространяется на всех, но де-факто Москва противостоит в данном вопросе именно Пекину.
При этом, однако, с точки зрения пропаганды российско-китайские отношения являются беспрецедентно хорошими за всю их историю. Данный случай очень хорошо подтверждает тот факт, что в современном мире пропаганда стала параллельной реальностью, причем часто она оказывается значимей самой реальности.
Например, в июне этого года в районе Владивостока состоялись российско-китайские военно-морские учения «Морское взаимодействие – 2013». Официально они были объявлены крупнейшими в истории российско-китайских военно-морских маневров, хотя на самом деле они были, наоборот, наименее масштабными среди всех этих учений. Первое из них состоялось в 2005 году и превосходило нынешнее по масштабам в несколько раз, при этом имело чисто военный сценарий. Прошлогоднее «Морское взаимодействие – 2012» по масштабам также заметно превосходило нынешнее. Неудивительно, что даже в Японии на эти учения практически не обратили внимания, хотя формально считалось, что учения «Морское взаимодействие – 2013» носили в первую очередь антияпонский характер и являются неким «ответом» на совместные учения ВМС США и Японии.
При этом нет сомнений, что «Морские взаимодействия» будут проводиться и дальше, поскольку являются не столько военным мероприятием, сколько политическим ритуалом, который должен быть выполнен в обязательном порядке. В подтверждение этого можно отметить, что ВМФ России проводит, например, ежегодные, либо раз в два года учения «Помор» совместно с ВМС Норвегии, учения FRUKUS совместно с ВМС США, Великобритании и Франции, учения Baltic challenge совместно с ВМС всех балтийских стран, США, Великобритании и ряда других государств – членов НАТО, учения Blackseafor совместно с ВМС Турции, Румынии, Болгарии, Украины и Грузии. Сценарии всех этих учений весьма схожи со сценариями «Морского взаимодействия» (значительную их часть занимает отработка спасательных операций, борьба с террористами и пиратами). Однако из этих учений вполне справедливо не делается никаких далеко идущих геополитических выводов, и никто по факту их проведения не считает, что союзниками России являются страны НАТО или тем более Грузия. Все перечисленные учения, как и «Морское взаимодействие», являются не военными мероприятиями, а политическими ритуалами, почти никак не связанными с реальными отношениями между странами-участницами.
МИФИЧЕСКИЙ СОЮЗ
Аналогичная история произошла в июле-августе с учениями «Мирная миссия – 2013», которые ВС РФ и НОАК провели в Чебаркуле под Челябинском. Они тоже были объявлены крупнейшими в истории, хотя в реальности были, наоборот, наименее масштабными в истории. В 2005 году в подобных учениях принимали участие более 10 тыс. военнослужащих, значительное количество (несколько тысяч единиц) боевой техники сухопутных войск, ВВС и ВМС, при этом сценарий был чисто военным. В 2009 году в учениях участвовало лишь 3 тыс. человек, 300 единиц наземной техники, 40 самолетов и вертолетов. Сценарий учений был уже исключительно антитеррористическим. В 2013 году масштабы учений сократились еще в 2 раза по сравнению с 2009-м и почти в 10 раз по сравнению с 2005-м. Теперь они были командно-штабными, отработка реальных боевых задач при столь незначительных масштабах учений становится принципиально невозможной. Также учения 2013 года существенно уступали по масштабам учениям с аналогичным названием, проводившимся в рамках ШОС, притом что и они с каждым годом сокращаются по количеству задействуемого личного состава и техники. На учениях отрабатываются только антитеррористические задачи, исключены сценарии классической войны.
Удивила также крайняя затянутость учений по времени при весьма ограниченном их масштабе. Для их проведения было бы достаточно 2–3 дней, а не 3 недель (даже если не включать в этот срок этап переброски войск из Китая на Урал). Собственно учения заняли всего несколько часов при формальной продолжительности 20 дней. Пожалуй, подобное соотношение не имеет прецедентов в современной военной практике.
При этом, однако, и Москве, и Пекину необходимо продемонстрировать остальному миру, что уровень взаимодействия ВС РФ и НОАК, наоборот, постоянно растет. По-видимому, для этого они и были сделаны столь продолжительными без всякой реальной необходимости. Большая продолжительность мероприятия маскировала его крайне ограниченный масштаб и отсутствие военного смысла и, главное, создавало постоянный информационный повод для СМИ на длительный период, резко повышая информационно-пропагандистскую значимость учений по сравнению с их действительным значением.
Все эти события и их освещение полностью отражают тенденции, характерные для российско-китайских отношений в целом. Из этих отношений окончательно исчезло реальное содержание, причем стороны уже не видят смысла его искать. Собственно, его не было никогда, но долгое время Москва и Пекин все же пытались найти точки сближения. Теперь стороны поняли, что это бесполезно. Две глобальные державы не могут быть союзниками (кроме как по отдельным конкретным вопросам). Они могут быть только конкурентами и соперниками. По этой же причине, кстати, невозможна никакая российско-американская «перезагрузка» и никакая американо-китайская «большая двойка».
С другой стороны, пропагандистская составляющая отношений «стратегического партнерства», направленная как на население самих России и Китая, так и в еще большей степени на внешнюю аудиторию, становится все более значимой как для Москвы, так и для Пекина, учитывая их весьма сложные отношения с США и Японией. Причем пока эта пропаганда остается весьма действенной: как на Западе, так и в Азии очень многие вполне серьезно считают Россию и Китай союзниками.
Нет особых сомнений, что указанные тенденции будут укрепляться и дальше именно потому, что никакого реального союза между Москвой и Пекином нет и не может быть, но его пропаганда является очень эффективной и приносит обеим странам ощутимую пользу в сфере внешней политики.
Василий Столбунов 
Дарья Гармоненко 