Трагедии Шекспира на листе Мёбиуса

Добавив к пьесе всего лишь одну фразу, можно кардинально изменить смысл всего произведения. Владимир Любаров. Отелло собирается задушить Дездемону. Сцена из трагедии Шекспира «Отелло». 2018м

Будучи совсем молодым – учеником школы, а затем студентом Ленинградского (ныне Санкт-Петербургского) университета, – я задался вопросом: нельзя ли, добавив к самым знаменитым пьесам в истории человечества (какими являются «Отелло» и «Гамлет») одну или более сцену (а в случае «Отелло» – даже всего лишь одну фразу!), кардинально изменить их смысл?

К собственному удивлению, я обнаружил, что это возможно. Причем после указанных добавлений всю трагедию можно смотреть (читать) во второй раз от начала и до конца, но ее смысл, действия персонажей и мотивы их действий кардинально меняются. Но если это так, то трагедии Шекспира начинают напоминать лист Мёбиуса. По этой геометрической фигуре, как известно, надо пройти дважды, по одному разу по обеим сторонам листа, чтобы снова вернуться в исходную точку.

В рассматриваемом нами случае листом Мёбиуса является сюжет трагедии. Он при первом и втором прохождении по нему кардинально меняется!

Начнем с «Отелло». К этой пьесе можно добавить всего лишь одну фразу после завершения текста Шекспира, после чего смысл происходившего в ней радикально меняется. Главный мерзавец, Яго, превращается в самоотверженного и благороднейшего человека. А благородный Горацио становится не очень-то благородным.

Каким же образом это может произойти?

После того, как во второй сцене пятого акта Отелло закалывает себя, а остальные персонажи произносят заключительные слова пьесы (в переводе Лозинского):

«Лодовико: Кровавая развязка!

Грациано: Нужно смолкнуть.

Отелло: Я убивал с лобзаньем, и мой путь –/ Убив себя, к устам твоим прильнуть. (Падает на ложе и умирает.)

Кассио: Когда б я знал, что он вооружен!/ Ведь он был сердцем горд.

Лодовико (к Яго): Спартанский пес,/ Свирепей муки, голода и моря!/ Взгляни на груз трагического ложа!/ То сделал ты. Он отравляет взор./ Укройте это зрелище. – Грациано,/ Примите дом, вступите в обладанье/ Наследьем Мавра. – Вы, синьор правитель,/ Назначьте кару этому злодею,/ Час, место, пытку. Будьте беспощадны./ Так с тяжким сердцем я плыву назад,/ О тяжком деле известить сенат».

На этом заканчивается знаменитая трагедия Шекспира. А вот – мое добавление к ней.

Яго выходит на авансцену и говорит два слова – всего лишь два слова, в шекспировском оригинале отсутствующие: «Аллах акбар!» Что в переводе с арабского означает «Аллах – велик!».

После чего, прежде чем закроется занавес, наступает всеобщее оцепенение от изумления. Вдруг выясняется: все, что делал Яго в шекспировской пьесе, он делал по поручению турецкого султана. И все это для того, чтобы, уничтожив единственного выдающегося венецианского флотоводца, обеспечить доминирование Османской Порты на море. При этом исключить помощь сильнейшего в мире в XV веке венецианского флота православной Византии (братьям во Христе – но религиозным соперникам Рима и, стало быть, с точки зрения папы Римского, несмотря на униатскую хартию, еретикам), а в результате – завоевание Константинополя! И стало быть, Яго, являясь патриотом Турции, с точки зрения ислама не отъявленный негодяй, а благородный герой!

К этим словам можно добавить несколько красочных сцен (что мною и сделано). Но даже сказанного достаточно, чтобы, если после последней сцены – в которой Дездемона задушена а Мавр закалывается – смотреть всю трагедию «Отелло» с начала и до конца, ее смысл, мотивы действия персонажей и оценка их личностей изменились полностью!

Не менее кардинально изменится и смысл другой трагедии Шекспира – «Гамлет», если сделать добавления во второй сцене пятого акта. Напомним, король Клавдий, королева Гертруда, принц Гамлет и молодой лорд Лаэрт превращены в валяющиеся на сцене трупы. И тут появляется новоявленный повелитель Дании Фортинбрас, внезапно становящийся королем, и произносит слова, из которых следует, что все происходившее в драме являлось результатом заговора, организованного принцем Норвегии Фортинбрасом. Возможно – в сговоре с дядей норвежского принца, ставшим после убийства короля Фортинбраса-отца, убитого отцом принца Гамлета, в пьесе фигурирующим в качестве духа, королем Норвегии и правящим 20 лет. Участниками заговора были Гораций, начальник стражи Марцелл и Главный Актер пришедшей в Эльсинор труппы.

Попробуйте почитать (посмотреть) «Гамлета», имея в виду такое добавление. После него трагедию можно смотреть с начала и до конца во второй раз, но смысл происходящего кардинально меняется в сравнении с традиционным прочтением.

Таково литературное изменение восприятия самых популярных трагедий в мире – если к ним добавлены послесцении.

Если же посмотреть на сделанное с точки зрения математики, то получается, что сюжет трагедии следует пройти дважды, прежде чем вернуться к тому же финалу, который был после первого ее прочтения (или просмотра). Геометрически – это лист Мёбиуса. Алгебраически – пространство кватернионов. В них для того, чтобы вернуться на то же место, надо повернуться вокруг оси не один, а два раза. А также алгебра, генерируемая матрицами Паули, введенными в квантовой механике для генерации инфинитезимальных вращений для нерелятивистских частиц со спином 1/2.

Такая вот нежданная связь трагедий Шекспира с теорией односторонних поверхностей (лист Мёбиуса в математике появился спустя полтора века после написания Шекспиром трагедий) и квантовой механикой (созданной через 300 лет после смерти Шекспира).

Однако математические объекты, возникающие при добавлении к трагедиям «Отелло» и «Гамлет» посошков, еще более интересны, чем традиционно рассматриваемые математиками. Лист Мёбиуса не имеет начала или конца, по нему можно двигаться бесконечно. В отличие от него и в «Гамлете», и в «Отелло» с меняющими смысл трагедий послесловиями двигаться по каждой стороне листа, геометрически идентичного листу Мёбиуса, можно лишь один раз. После чего смысл трагедии меняется навсегда.

Геометрически это можно интерпретировать добавлением к листу Мёбиуса точки старта и финиша (как при беге по стадиону – но только топологическому стадиону). При этом после прохождения первого круга (чтения или просмотра трагедий) представление о том, где «бежал», – кардинально меняется. После чего можно читать или же смотреть в качестве зрителя трагедию во второй раз. При этом в ее тексте не меняется и не добавляется ни одного слова, однако при этом восприятие меняется абсолютно.

Таковы результаты литературно-логических игр с сюжетом трагедий «Отелло» и «Гамлет» и других произведений искусства. Это наверняка породит и другие математические и физические объекты, достойные исследования и анализа. А также художественные произведения, в основе которых заложена нетривиальная математика. 

Нью-Йорк