Владимир Антонов
Константин Кукин – боец белорусского партизанского отряда в 1918 году.
Фото предоставлено автором
Летом 1918 года из Брянска в район небольшого городка Речица Гомельской губернии вместе с группой военнослужащих-большевиков прибыл двадцатилетний боец Красной армии Константин Кукин. На территории губернии в то время хозяйничали немецкие интервенты, которые свергли советскую власть в Белоруссии и жестоко расправлялись с коммунистами и сочувствующими им. Перед группой бойцов Красной армии была поставлена задача развернуть партизанское движение в тылу интервентов. Действиями подпольщиков руководил будущий разведчик-нелегал Евгений Мицкевич, который в дальнейшем сыграл большую роль в судьбе Кукина.
ГОДЫ ЗАКАЛКИ В КРАСНОЙ АРМИИ
Константин Михайлович Кукин родился 23 ноября 1897 года в городе Курске в рабочей семье. В 1916 году окончил училище и поступил вольноопределяющимся в 12-й Калишский полк. Участвовал в Первой мировой войне, дослужился до офицерского звания.
После демобилизации из армии Кукин возвратился в родной Курск. Там его застало известие о победе Октябрьской революции, которую он встретил с радостью и сразу записался добровольцем в Красную армию. В ней он прослужил восемь лет. В 1918 году был принят в ряды ВКП(б).
Так уж случилось, что Кукин оказался в самом водовороте борьбы за советскую власть. После отказа Троцкого подписать мирный договор с Германией в Брест-Литовске, кайзеровская армия начала массированное наступление. Были захвачены Украина и Белоруссия, где оккупанты устанавливали свои порядки. В феврале 1918 года интервенты с трудом были остановлены под Нарвой и Псковом. На территории России линия германской оккупации проходила в 100 км от Брянска.
Кукин был направлен с отрядом бойцов в белорусский город Речицу для организации отпора германским интервентам. Поскольку Красная армия была еще слаба и не могла вести с немцами регулярных боев, на оккупированных территориях отдавалось предпочтение партизанским действиям. Кукин участвовал в создании вооруженных отрядов сопротивления и партизанских отрядов, которые нападали на отдельные подразделения оккупантов, совершали диверсии на железной дороге Брянск–Гомель, уничтожали обозы неприятеля.
В ноябре 1918 года в Германии вспыхнула революция, вынудившая кайзера Вильгельма II отречься от престола. Советское правительство сразу аннулировало грабительский Брестский мир. По примеру России немецкий пролетариат создал в Берлине, Гамбурге, Кельне и других городах Германии советы рабочих и солдатских депутатов. Такие же советы возникли и на территории оккупированной Белоруссии. Немецкие военнослужащие постановили прекратить все боевые действия против России и потребовали скорейшего возвращения на родину. В декабре 1918 года началась эвакуация германской армии с территории Белоруссии.
25 марта 1919 года Речицкий чрезвычайный военно-революционный штаб назначает Кукина командиром Речицкой караульной роты, которую ему же поручает сформировать. В Белоруссии Кукин ведет борьбу с бандами «зеленых». В сентябре 1919 года Кукин назначается заместителем политического комиссара 53-го кавалерийского полка. Позже становится помощником заведующего политотделом 9-й кавалерийской дивизии. В этой должности он находился до конца декабря 1919 года.
В 1920 году Кукин назначается председателем Бахчисарайского ревкома Крыма и командиром отряда частей особого назначения (ЧОН), ведет активную борьбу с бандитизмом. За мужество и героизм награждается орденом Красного Знамени. В октябре 1922 года командируется в Курск на совещание командиров отрядов ЧОН. Куряне, узнав, что их земляк является председателем ревкома Бахчисарая, приглашают его вернуться в родной город, где он становится заместителем курского губернского военкома и одновременно возглавляет его политический секретариат.
В 1923 году Кукин назначается военкомом Курска и избирается членом бюро райкома партии 1-го городского района. Но и здесь он проработал только до 1925 года, когда был назначен военным комиссаром Зарайского уезда Московской губернии. В этой должности Константин поработал полтора года.
20 марта 1926 года приказом Реввоенсовета СССР Кукин демобилизуется из РККА и целиком посвящает себя партийной работе. Избирается секретарем парткома завода «Красный богатырь» в Москве и членом бюро Сокольнического райкома партии. Большим событием в его жизни стало избрание делегатом 16-й партийной конференции РКП(б) и членом Московского горкома партии в 1929 году. Здесь он занимает должность заведующего сектором партийного строительства. Для завершения высшего образования он направляется на учебу в Институт красной профессуры, где успешно овладевает английским языком.
ПЕРВЫЕ ШАГИ ВО ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКЕ
На учебе Константин зарекомендовал себя с положительной стороны и после окончания института в 1931 году был распределен в Наркомат иностранных дел. После непродолжительной стажировки в центральном аппарате наркомата Кукин был командирован в Англию в качестве управляющего отделением «Резиноимпорта» при акционерном обществе «Аркос».
Спустя некоторое время, в том же 1931 году, Кукин случайно столкнулся в Лондоне со своим старым знакомым по военной службе в Речице Евгением Петровичем Мицкевичем – разведчиком-нелегалом, ранее работавшим в Германии и Италии. В Англии Мицкевич возглавлял нелегальную резидентуру и имел паспорт на имя гражданина иностранного государства.
Обрадовавшись внезапной встрече, они вспомнили совместную борьбу с германскими оккупантами в Белоруссии, боевых товарищей, интересовались делами друг друга. Узнав, что в Англии Кукин работает в «Резиноимпорте», Мицкевич неожиданно сделал ему предложение перейти на работу во внешнюю разведку. Он подчеркнул, что готов лично рекомендовать Константина начальнику ИНО Артуру Артузову.
Это предложение застигло Кукина, как говорится, врасплох, и он ответил, что пока не готов к работе в разведке. Однако после некоторого размышления он дал согласие и поинтересовался, что он должен сделать для перехода на работу в ОГПУ.
– Ничего, – мгновенно среагировал Мицкевич. – Главное, ты никому не говори о моем предложении, а дальше мы сами тебя найдем.
В конце 1931 года Кукин был зачислен в кадры внешней разведки и включен в состав легальной резидентуры ИНО в Лондоне. Столь быстрое назначение было вызвано реорганизацией внешней разведки, проводимой по решению Политбюро от 30 января 1930 года. В связи с ростом нацизма в Германии в этом постановлении прямо говорилось о том, что Советский Союз стоит перед угрозой новой мировой войны, что требует усиления разведывательной работы. Были увеличены ассигнования на разведку, расширены ее штаты. Кукин идеально подходил для разведки, что он и подтвердил своей дальнейшей работой.
В 1932 году он закончил свою работу в Англии и возвратился в Москву. Руководство разведки приняло решение направить его на работу в одну из своих наиболее активных точек – в харбинскую резидентуру. Важность работы в Харбине объяснялась тем, что на северо-востоке Китая имелась значительная колония белогвардейской эмиграции, тесно связанной с японской и английской разведками. Спецслужбы иностранных государств активно засылали завербованную ими агентуру на территорию Советского Союза.
В Харбине Константин Михайлович находился в должности генерального представителя Госстраха. Он активно включился в работу резидентуры, завел ряд интересных связей. Однако в 1934 году серьезно заболел и был вынужден вернуться в СССР. Кукин проболел один год, а затем в 1935 году был зачислен в так называемую группу Яши, возглавляемую Яковом Серебрянским, которая являлась боевым органом внешней разведки. Кукин был назначен руководителей группы спецмероприятий против японской разведки и выехал в Забайкалье. В задачу его группы входила борьба с засылаемыми японскими спецслужбами на территорию СССР разведывательно-диверсионными группами из числа русской белогвардейской эмиграции.
В 1937 году был арестован, а затем расстрелян выдающийся руководитель внешней разведки Артур Артузов. По приказанию наркома Николая Ежова в Москву для дачи показаний о «связях с врагом народа» был отозван и Константин Михайлович. Однако допросить его следователям НКВД не удалось: у Кукина обострилась болезнь сердца, надолго приковавшая его к постели, и он был уволен из органов госбезопасности по состоянию здоровья.
АМЕРИКАНСКАЯ РЕЗИДЕНТУРА И НОВЫЕ ПРОВЕРКИ
Чекисту Кукину в ту пору было всего 40 лет. Он был женат, имел двоих детей, хорошее образование, несколько профессий, однако устроиться на работу нигде не мог. Как только кадровики узнавали, что он уволен из НКВД «за связь с врагами народа», двери любых учреждений захлопывались перед ним. Лишь благодаря личному вмешательству Абрама Слуцкого, сменившего Артузова на посту начальника внешней разведки и знавшего Кукина по совместной работе в Сокольническом райкоме партии, Константин Михайлович был восстановлен в ее рядах.
Чтобы ретивые следователи вновь не заинтересовались разведчиком, Слуцкий дал указание немедленно оформить его в загранкомандировку в США, куда Константин Михайлович отбыл после 7 ноября 1937 года под прикрытием должности второго секретаря полпредства СССР в Вашингтоне. До мая 1941 года дипломатические учреждения СССР за границей назывались полномочными представительствами, возглавляли их, соответственно, полпреды. В мае 1941 года полпредства стали называться, как принято во всем мире, посольствами во главе с послами. В этой должности по прикрытию он был утвержден лично наркомом иностранных дел Вячеславом Михайловичем Молотовым, с которым ему придется в будущем еще не раз общаться по служебным делам и даже сопровождать в поездках по США в 1942 году.
Между тем нарком внутренних дел Ежов был отстранен от должности и расстрелян. Его сменил на этом посту Лаврентий Берия, который также принялся реорганизовывать разведку. По его распоряжению Кукин был переведен в Нью-Йорк, где резидентом разведки являлся Гайк Овакимян. Прибыв в Нью-Йорк, Константин Михайлович быстро освоился с обстановкой и уже через полгода сумел привлечь к работе двух источников политической информации, от которых стали поступать важные сведения о политике правящих кругов США в отношении нашей страны.
Резидент Овакимян передал Игорю (оперативный псевдоним Константина Михайловича Кукина) на связь еще семь законсервированных агентов, с которыми ранее работал резидент Петр Гутцайт (он был отозван в Москву, обвинен в троцкизме и расстрелян). Половину этих агентов Центр отнес к числу «сомнительных источников» и предложил прекратить с ними работу. Однако Кукин продолжал с ними встречаться и получал от них ценную информацию по политическим и экономическим вопросам. С этими источниками работа продолжалась и в годы Великой Отечественной войны и была весьма результативной.
Резидент Овакимян высоко оценивал активность Игоря в работе и предложил Центру назначить его заместителем резидента. Однако в связи с нехваткой опытных кадров в самом Центре руководство разведки приняло решение отозвать Кукина в Москву и назначить его на руководящую должность. Так Константин Михайлович стал заместителем начальника 1-го отдела внешней разведки (США и Канада).
Но и в Центре разведчика поджидала очередная неприятность. Некий эмигрант обвинил его в принадлежности к «контрреволюционной организации», якобы созданной при акционерном обществе «Аркос» в Лондоне. Однако проверкой выяснилась абсурдность утверждений эмигранта, и Кукина оставили в покое. Тем не менее начальник разведки ломал голову над тем, как вывести разведчика из-под удара. Вскоре началась война. Было решено направить его в лондонскую резидентуру, тем более что резидент Горский в письме от 16 июля 1941 года просил прислать дополнительно опытных работников.
 На приеме в советском посольстве. Посол СССР Константин Кукин и фельдмаршал Бернард Монтгомери, Лондон, 1947 год. Фото предоставлено автором |
И вновь вмешался случай. 20 июля 1941 года указом Президиума Верховного Совета СССР Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) и Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ) были объединены в единый Народный комиссариат внутренних дел СССР, руководить которым стал Лаврентий Берия. Новый нарком отложил рапорт на командировку Кукина в Лондон до тех пор, пока не закончится проверка его участия в деятельности «троцкистской организации».
Тогда Павел Михайлович Фитин, руководитель разведки НКВД, срочно откомандировал Кукина в распоряжение особой группы работников наркомата, выполнявших задание командования в прифронтовых и фронтовых районах по выявлению немецких шпионов и диверсантов. Константин Михайлович успешно справился и с этим поручением, а вскоре все выдвинутые против него вздорные обвинения полностью отпали и он возвратился в центральный аппарат разведки, где оперативно грамотные кадры были в годы войны на вес золота. С целью подготовки Кукина к загранработе в июле 1942 года он сопровождал наркома иностранных дел Молотова в поездке по США.
К рапорту о направлении Кукина на работу в лондонскую резидентуру руководство разведки возвратилось только в апреле 1943 года, когда был вновь образован НКГБ. Нарком Всеволод Меркулов, ознакомившись с рапортом, предложил Фитину назначить Кукина резидентом вместо Горского. Фитин не возражал. В Лондон Константин Михайлович выехал в должности советника посольства. Накануне отъезда он был принят наркомом госбезопасности Всеволодом Николаевичем Меркуловым, который кратко обрисовал задачи резидентуры в Англии:
«Товарищ Сталин поставил перед разведкой обязательную задачу быть в курсе планов наших союзников по антигитлеровской коалиции, в том числе Англии. Поэтому мы ставим перед вами четыре задачи. Первое: добывание достоверных сведений о планах англичан в войне против Германии. Второе: их точка зрения на послевоенное устройство в Европе и на отношения с Советским Союзом. Третье: получение информации о сроках открытия второго фронта. Четвертое: обеспечение наших ученых разведывательными материалами по созданию новых вооружений, особенно по урановой проблеме».
ЛОНДОНСКИЕ ЯВКИ ПОД ШКВАЛОМ БОМБ
После беседы с наркомом Кукин в тот же день отбыл в Лондон. До Мурманска он ехал по железной дороге вместе с семьей, а оттуда – морским путем в Англию. В британскую столицу он прибыл в середине мая 1943 года и сразу же включился в работу. Он принял на связь членов «Кембриджской пятерки». Москву прежде всего интересовал вопрос о том, насколько серьезны обещания Черчилля открыть второй фронт в августе–сентябре 1943 года.
15 мая Кукин направляет в Центр добытые агентурным путем в Министерстве авиации сведения о военно-стратегическом плане Великобритании на 1943 год. В нем не было ни слова о высадке англо-американских войск в Европе. Из документа следовало, что англичане намерены изгнать немецко-итальянские войска из Туниса, оккупировать Сицилию и Сардинию, а основные сухопутные операции против нацистской Германии перенести на 1944 год.
Благодаря усилиям лондонской резидентуры, руководимой Кукиным, а также другим загранаппаратам разведки Сталин был в курсе планов союзников. На Тегеранской конференции «большой тройки» 30 ноября он добился от Англии и США письменного обязательства открыть второй фронт в мае 1944 года. На самом же деле операция «Оверлорд» началась высадкой союзников в Нормандии лишь 6 июня 1944 года, когда всему миру уже было ясно, что СССР способен самостоятельно сломить хребет нацистскому зверю. Тогда союзники поспешили к дележу германского пирога.
Константин Кукин и руководимые им разведчики работали в Лондоне в условиях, приближенных к фронтовым. Британская столица почти ежедневно подвергалась бомбардировкам германского люфтваффе. Случалось и так, что тот или иной оперработник никак не мог возвратиться со встречи из района, подвергшегося налету. Тогда сам резидент садился за руль автомашины, мчался на выручку своему боевому товарищу и доставлял его в посольство.
Много сил и внимания Кукин уделял работе с агентурой. В конце 1943 года из Москвы на его имя пришла шифровка, в которой сообщалось о направлении в его резидентуру восьмерых новых оперработников. Одновременно резиденту предлагалось доложить в Центр соображения по их задействованию в выполнении стоящих перед коллективом задач. Константин Михайлович в то время серьезно болел и не смог своевременно ответить Центру. У разведчика обострилась язвенная болезнь, приковавшая его к постели. Он работал на дому, лежа в кровати. От приступов острой боли он даже не мог сидеть.
Только в начале 1944 года, не обмолвившись ни словом о своей болезни, резидент доложил план использования каждого оперработника в деятельности точки и попросил Центр переговорить с заместителем наркома иностранных дел Андреем Вышинским об освобождении его от излишних нагрузок по дипломатической линии. Однако вскоре из Центра поступил неожиданный ответ на эти предложения. Куратор Кукина в Центре попросил проинформировать его о том, как он использует свое участие в различных комитетах по линии посольства в интересах разведки. Резиденту было также предложено направить подробные отчеты о работе каждого нового работника, прибывшего в его аппарат.
Прикованный к постели резидент продиктовал письмо в Центр:
– «Работа по-новому нами развивается в соответствии с планами Центра. Вести ее более ускоренно мешает война: работаем под обстрелами снарядов и ракет с немецких самолетов. Из-за частых бомбардировок с трудом удается поддерживать связь с агентами. Некоторые из них из-за этого покинули Лондон. Те же, которые остались в нем, неохотно и с опаской за свою жизнь выходят на явки. Если же и приходят, то разговор не всегда клеится: люди больше прислушиваются к шуму летящих ФАУ-1.
Коротко о вербовках. Несмотря на заметный рост симпатий рядовых англичан к Советскому Союзу в связи с его успешной освободительной миссией в Европе, оперативные контакты в интересующих нас государственной и общеполитической среде находить стало намного труднее. Дело в том, что в высших кругах английского общества растет подозрительное отношение к СССР из-за его большого влияния в Европе. Это все к тому, чтобы показать вам наши трудности, а не для того, чтобы оправдать нашу якобы слабую работу.
Должен вам прямо сказать: мы не согласны с вашей оценкой. В истекшем году нами завербовано двадцать агентов, восстановлена связь с шестью источниками. Высокая отдача достигнута от работы «Кембриджской пятерки». Резидентура постоянно обеспечивала Центр военной, политической, экономической и научно-технической информацией, особенно по урановой проблеме. «Игорь». Февраль 1945 года».
Письмо Кукина было сразу же доложено начальнику внешней разведки Фитину. Ознакомившись с ним, он написал на отдельном листке бумаги и подколол к документу резолюцию следующего содержания:
«Тов. Клеру.
1. Оценка деятельности любой загранрезидентуры и ее сотрудников должна основываться на знании дел, а не на эмоциях. Впредь без моего ведома прошу этого не делать.
2. Тов. Кукин, к вашему сведению, сумел не только сохранить достигнутый высокой уровень оперативной работы, но и обеспечить получение важных документальных материалов по всем интересующим Центр вопросам. Из лондонской резидентуры мы постоянно получали и сейчас получаем ценнейшую политическую развединформацию, а также сведения о ведущихся в Великобритании работах по созданию ядерного оружия. Руководимая Кукиным резидентура регулярно информировала наше правительство о послевоенных планах Англии и США в отношении мирного устройства в Европе.
3. Учитывая все это, прошу лично вас подготовить представление на Кукина и его сотрудников к награждению правительственными наградами. П. Фитин. Февраль 1945 года».
ПРИЗНАНИЕ ЗАСЛУГ НА РОДИНЕ И ЗА РУБЕЖОМ
Куратор лондонской резидентуры, конечно же, не знал всех нюансов ее работы, поскольку многие ее материалы, особенно получаемые от «Кембриджской пятерки», докладывались прямо «наверх», минуя рядовых сотрудников Центра. Резолюция начальника разведки сыграла положительную роль в том, что кураторы лондонской резидентуры прекратили ее мелочную опеку, и это положительным образом сказалось на ее работе.
Куратор, разумеется, выполнил указания начальника разведки, и вскоре в лондонскую резидентуру ушла поздравительная телеграмма, извещавшая о том, что Константин Кукин, Александр Барковский и ряд других разведчиков награждены боевыми орденами. А спустя два месяца пришла долгожданная Победа, в которую резидент и его сотрудники внесли свой весомый вклад. Работа лондонской резидентуры в годы войны получила высокую оценку Центра.
Недаром уже в 1960-е годы бывший директор ЦРУ Ален Даллес назвал «пределом мечтаний любой разведки мира» информацию, поступавшую от «Кембриджской пятерки» в годы войны. В этом была, конечно же, немалая заслуга и самого Константина Михайловича Кукина, который успешно работал в Лондоне до 1949 года. 30 мая 1947 года он был назначен главным резидентом разведки и одновременно Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в Великобритании.
После завершения командировки в мае 1949 года Кукин возвратился в Москву и стал начальником 1-го (англо-американского) отдела Комитета информации МИД СССР, как тогда называлась внешняя разведка. На этом посту он проработал до ноября 1951 года, когда Комитет информации был упразднен, а внешняя разведка возвращена в структуру органов государственной безопасности.
К сожалению, долго проработать в новой структуре Константину Кукину не удалось. В 1952 году у него обострились старые болезни, и он был вынужден выйти в отставку по состоянию здоровья в возрасте 55 лет. 25 ноября 1979 года Константин Михайлович Кукин скончался.
За успешную работу по обеспечению государственной безопасности полковник Кукин был награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды и многими медалями.
