Убит случайно, но именем закона

Это в суде положено отстаивать свои права стоя. А на площади, да в хорошей компании можно и так. Фото автора

Всякий закон определяет сознание – он устанавливает место человека в обществе, регулирует отношения граждан с властью и друг с другом и, как ни странно, часто обусловливает наши чувства. Жители стран с развитой демократией, как правило, относятся к законодательным и силовым структурам очень серьезно. Если судопроизводство или полиция дает сбой, общество реагирует бурно.

Нынешний декабрь стал для США месяцем серьезных социальных протестов. В десятках городов США прошли «демонстрации гнева» против произвола полиции в отношениях с афроамериканцами и судебных решений не привлекать провинившихся полицейских к ответственности.

Груда тел в суматохе вокзала

Особенно энергично негодовали жители Нью-Йорка. Во вторую субботу декабря на улицу вышли 25 тыс. человек, завершив неделю перманентного протеста, когда толпы демонстрантов собирались каждый день на площадях города и скандировали: «Нет справедливости – нет мира», «Одна справедливость для всех!», «Черные жизни стоят не меньше».

В здании Центрального вокзала демонстранты организовывали массовые «умиралки»: несколько сотен человек по команде валились на пол и оставались лежать неподвижно. В центре в позах смерти лежали черные организаторы протеста – аспиранты нью-йоркских университетов. Но за 15 минут «умиралок» груда «тел» увеличивалась почти вдвое. На пол ложились люди, сошедшие с поездов и пересекавшие  вокзал на пути к метро. По крайней мере треть «умерших» состояла из белых. Некоторые из них были далеко не первой молодости.

На одной из «умиралок» мое внимание привлекла белая женщина лет 65, лежавшая в неудобной позе на полу. Она оказалась социальным работником по имени Бани Шир. «До сих пор нет полного равенства белых и черных перед законом. Многие полицейские не ценят жизнь черного человека наравне с белым. Я хочу видеть больше черных полицейских. Я хочу видеть реальные преобразования в правоохранительной системе, и чтобы расизм навсегда перестал существовать», – объяснила она свое участие в протесте.

Кандас Симпсон, аспирантка Теологической семинарии и одна из организаторов протеста, видит призыв к состраданию как одну из задач «умиралок»: «Когда полиция убивает черного молодого человека, в обществе с трудом находятся слова сочувствия. Каждый раз люди слишком охотно судят и критикуют жертву, а не убийцу».

Последним толчком к массовым протестам послужила смерть одного не особенно законопослушного, не слишком молодого и очень толстого афроамериканца по имени Эрик Гарнер, который, минуя государственную лицензию, продавал на улице Нью-Йорка сигареты поштучно. В Нью-Йорке табак обложен большим налогом, и в среднем пачка сигарет стоит от 12 до 14 долл. – немалая цена для небогатого горожанина. В результате в городе процветает поштучная торговля. Когда 17 июля этого года к Гарнеру подошли полицейские, он не удивился. «Хватит ко мне приставать. Я ничего не продаю, оставьте меня в покое!» – закричал он, размахивая руками. 

Хотя беспошлинная продажа сигарет не является уголовным преступлением, требующим ареста, тюрьмы и наручников, четыре полицейских хором навалились на Гарнера. Один обхватил его за шею, использовав прием, запрещенный в инструкциях для полицейских Нью-Йорка, другие стали надевать на лежащего  человека наручники. «Я не могу дышать», – повторил нечастный не менее 10 раз, и это были его последние слова. 

По заключению коронера, Гарнер скончался от удушения, хотя астма и ожирение тоже сыграли роль. Смерть эта, как оказалось, произошла на миру. Перепалка Гарнера с полицейскими, его арест и его бездыханное громоздкое тело на асфальте были засняты на смартфоны случайными прохожими и выложены в Интернете. Миллионы американцев, посмотрев это видео, могли составить собственное мнение о том, что произошло, кто виноват и кто должен быть наказан. 4 декабря группа присяжных предварительного следствия, состоящая из 23 человек и называемая «большое жюри», вынесла решение не передавать дело полицейского, придушившего Гарнера, в суд за отсутствием состава преступления.

Такое решение было вынесено всего через две недели после схожего заключения «большого жюри» в Фергюсоне в штате Миссури, где от испуга полицейский застрелил молодого безоружного афроамериканца. Это случилось через пять дней после того, как в городе Кливленде психически неустойчивый полицейский застрелил 12-летнего черного мальчика с игрушечным пистолетом на детской площадке. Трагедия произошла всего через два дня после встречи президента Обамы с правозащитниками и полицейскими чинами, на которой обсуждалось, как восстановить доверие между правоохранительными органами и нацменьшинствами.

Сегодня закон, способствующий полицейской жестокости и произволу, связан с процессом предварительного следствия. Окружной прокурор, представляющий дело для «большого жюри», почти всегда вынужден защищать полицию, помогающую ему в работе по расследованию других преступлений. Согласно опросу Pew Recearch Center, к решению суда в деле о смерти Гарнера с недоверием отнеслись не только темнокожие американцы – 57% всех граждан не одобрили заключение «большого жюри» и наиболее активные вышли на протесты.

«День Ли и Джексона» – костюмированный праздник штата Виргиния – в память о двух южных генералах, сторонниках рабства. Отмечается и поныне.

Джим Кроу, счастливейший из рабов 

В истории США суды не раз принимали аморальные решения, когда речь шла о людях другой расы. Одним из знаменитых судебных ужастиков XIX века была тяжба Дреда Скотта – раба, поверившего в американское законодательство и решившего бороться за свою свободу при помощи закона. Его иск опирался на тот факт, что Скотт и его жена некоторое время жили со своим хозяином в штате Иллинойс, где рабство было запрещено. Судебное разбирательство длилось 10 лет, и в конце концов в 1857 году Верховный суд вынес решение, что выходцы из Африки не являются гражданами США и, таким образом, не защищены американским законом. Что же касается рабов, то они, как чья-то собственность, вообще не могут иметь прав. Потребовалась Гражданская война (1861–1865) и 600 тыс. погибших, чтобы признать это решение суда недействительным. В 1865 году 13-я поправка к Конституции запретила рабство, а в 1868-м 14-я поправка установила, что все люди, рожденные в США, являются полноправными гражданами страны и равны перед законом.

Но не прошло и полувека, как суды США опять серьезно подставились. В 1890 году неуемно расистский штат Луизиана издал закон, требующий от железнодорожных компаний соблюдения расовых разграничений в поездах и залах ожидания. Закон этот возмутил не только либерально настроенных граждан, но и железнодорожную компанию: чтобы выполнить требования сегрегации, необходимо было купить дополнительные вагоны.

В 1892 году один активист и успешный бизнесмен по имени Гомер Плесси, который был на 1/8 черный, сел в вагон первого класса для белых. О его действиях была предупреждена железнодорожная компания, надеявшаяся, как и сам Плесси, что суд, принимая во внимание 14-ю поправку к Конституции, гарантирующую равные права всем гражданам, посчитает расистский закон неконституционным. Был вызван специальный следователь, и Плесси ссадили с поезда, арестовали, и вскоре местный суд присудил ему выплатить весьма значительный штраф. После неудачной череды обжалований дело перешло в Верховный суд США, где большинством голосов была узаконена расовая сегрегация и была придумана порочная доктрина «равенство порознь». «Мы считаем неправомерным утверждение, что разделение по расам унижает цветных. Если это так, то лишь потому, что цветная раса решила таким образом этот закон интерпретировать», – заявил суд.

Расовая сегрегация, отмененная полностью только в 1964 году после марша 250 тыс. американцев на Вашингтон, сослужила скверную службу американскому обществу и исключительно плохо повлияла на коллективное сознание граждан. Решение по «делу Плесси» узаконило самые низменные расистские чувства белых и создало комплекс неполноценности у черных. После решения по «делу Плесси» в южных штатах дискриминационные законы («законы Джима Кроу») начали множиться с каждым днем. 

Имя эти законы получили в память о карикатурном чернокожем герое музыкальных комедий XIX века. Если сюжет представления развертывался на Юге, то распевающий песенки Джим Кроу был счастливым рабом, исключительно преданным своему справедливому хозяину-плантатору. Но если местом действия был Север, то Джим Кроу изображался как свободный житель города, но тогда он был ленивый, жуликоватый и тупой и постоянно нуждался в спасении от дурацких напастей разумным белым человеком.

Согласно «законам Джима Кроу», черным и белым запрещалось жить в одних и тех же кварталах, ездить в тех же вагонах, заходить в те же кафе и рестораны. Во Флориде и Северной Каролине белым детям запрещалось пользоваться учебниками, до которых дотрагивались черные. Цель этих законов и многочисленных негласных правил была очевидна:  воспитание в белых гражданах чувства собственного превосходства за счет каждодневного унижения афроамериканцев. В начале ХХ века даже американские сенаторы позволяли себе любые замечания расистского толка. Когда в 1901 году президент Теодор Рузвельт пригласил на обед афроамериканского политического деятеля по имени Букер Т. Вашингтон, сенатор из Северной Каролины заявил: «Теперь, когда наш президент пообедал с этим черномазым, нам придется прикончить тысячу его собратьев, чтобы поставить их на место».

Черные дети предпочитают Барби

Первое законодательное решение, признавшее заключение в «деле Плесси» антиконституционным, было принято в 1954 году в результате знаменитого процесса «Браун против Совета по образованию». В «деле Браун» Верховный суд США признал разделение детей в школах по расам противозаконным. Чувства, воспитывающиеся в гражданах в результате государственного законодательства, были главной темой обсуждения в суде. При помощи психологического тестирования было установлено, что черные дети, если им предлагают выбор, всегда предпочитают белую куклу черной. При этом они называют белую куклу хорошей и красивой, а черную – плохой и уродливой. «В результате сегрегации и низкого социального статуса черного населения в сознании и сердцах черных детей возникает столь глубокое чувство собственной ущербности, что вряд ли его можно будет когда-нибудь поправить», – заявили судьи.

Хотя школы были первыми учреждениями, подлежавшими десегрегации, печальные последствия «законов Джима Кроу» в области образования дают о себе знать и в настоящее время. Во времена сегрегации на «черные» школы выделялись копейки, во многих районах Юга существовали только начальные классы, очень часто преподаватели не имели нужной квалификации. Таким образом, к середине ХХ века сформировался целый пласт необразованного населения, не приспособленный к жизни в индустриальном обществе.

До сегодняшнего дня бедные афроамериканцы часто продолжают жить в тех же районах, что и раньше, и их дети ходят в никудышные школы. В результате черных учеников, бросающих школу, на 18% больше, чем белых. В 2013 году среди молодых людей в возрасте от 25 до 29 лет, окончивших колледж и получивших степень бакалавра, было 40% белых и только 20% черных. Среди докторов наук только 5% черных женщин и 2% черных мужчин. Неравенство в образовании создает и экономическое неравенство: 25% черных и только 8% белых живут за чертой бедности.

В наши дни расовая дискриминация запрещена законом, и мало кто решается его нарушить. Под суд будет отдан каждый, кто не взял человека на работу, не сдал ему квартиру, не продал ему дом из-за расовых соображений. Под давлением закона изменилось не только поведение. В приличном обществе быть расистом стало стыдно, и расизм ушел в подполье. После повторных выборов Барака Обамы в президенты многим в США даже начало казаться, что мечта Мартина Лютера Кинга сбылась. «Сыны рабов и сыны рабовладельцев» сели наконец «за один стол братства», и общество из расистского превратилось в «пострасовое» –  американцы склонны к оптимизму.

По мнению профессора американской истории Университета имени Вашингтона Ли Теодора ДеЛэни (афроамериканца и коренного жителя штата Виргиния), прогресс десегрегации пошел сегодня на спад в результате политической «поляризации американского общества» и разделения страны на две непримиримые партии: образованные белые и нацменьшинства со стороны Демократической партии, и бедные белые (к которым принадлежит и полиция), присоединившиеся к консервативной партии крупного бизнеса, то есть к партии республиканцев. «Поляризация эта ощутима во всем: в конгрессе забыт принцип компромисса», на который, по мнению ДеЛэни, еще недавно опиралось американское правительство. То же самое, говорит ДеЛэни, происходит и среди населения: «С одной стороны, большинством голосов был избран темнокожий президент, с другой – в ответ на выборы Барака Обамы на Юге возникли десятки новых экстремистских и расистских группировок, размахивающих старыми флагами рабовладельческого Юга и угрожающих насилием всем несогласным».

Весь облик доктора ДеЛэни донельзя профессорский – всегда при бабочке, с седой бородкой и очками на носу. Тем не менее недавно его остановил на дороге полицейский, и, хотя ДеЛэни практически не превышал скорость, блюститель порядка позволил себе грубо на него наорать. «Пока он кричал, я все время держал руки на руле, чтобы полицейский не подумал, что я достаю оружие», – тяжело вздохнул уважаемый историк.

Специалист по криминальному законодательству в Нью-Йорке Элизабет Кротти во многом с ДеЛэни согласна. Но, по ее мнению, расизм в Америке продолжает сходить на нет и на смену ему возникает классизм – то есть расслоение общества и сопутствующий этому процессу конфликт, обусловленный уровнем доходов или образования. Брутальность правоохранительных органов Кротти связывает с низкой степенью образования и невысоким социальным статусом полиции: «Сейчас у полицейских зарплата ниже среднего, в основном в полицию идут люди, не учившиеся в университете, едва окончившие среднюю школу. И вдруг эти люди получают власть… У нас нет фактов, что в «деле Гарнера» был расовый конфликт, но трудно не предположить расовую подоплеку». Как юриста Элизабет Кротти удивляет, что полицейскому не было предъявлено обвинение в непреднамеренном убийстве, отягченном «равнодушием к сохранению человеческой жизни». «12 из 23 членов «большого жюри» всего лишь должны были заключить, что есть вероятность совершенного преступления», – объясняет она. «Я не сомневаюсь, что Гарнер был мелкий жулик, но это не значит, что его надо было душить. Чтобы успешно делать свою работу, силовые структуры должны руководствоваться двумя простыми принципами: человечностью и здравым смыслом. А тут не было ни того, ни другого», – утверждает Кротти.

К сожалению, здравый смысл и человечность – вещи не такие простые, но опыт американской истории показал, что закону они подвластны. Изменится закон – худо-бедно подтянутся и сострадание, и чувство справедливости, и это дает десяткам тысяч американских демонстрантов, протестующих против полицейского произвола, надежду на будущее.

Вашингтон