Мы отходники, государство через дорогу

Первое, что поражает, когда подъезжаешь к Набережным Челнам, это огромные дачные массивы, сливающиеся с линией горизонта. С моста через Каму на них открывается превосходный вид: очень четко видно границы между успешными и вымороченными товариществами. В товариществах, где, по всей видимости, нет проблем с электричеством и водоснабжением, много новых домов, в том числе и капитальных, а участки обрабатываются.

Все местные жители, кого мы спрашивали про гаражные производства, единодушно отвечали, что за этим нужно идти в «Гренаду».

И они не обманули. ГСК «Гренада» – это кооператив примерно на 1000  боксов с центральным отоплением. Основной вид работ – производство запчастей для «КамАЗа». Что интересно, стратегия развития города, которую писала одна из консалтинговых фирм, предусматривает вывод гаражников из тени с помощью признания их официальными поставщиками завода.

Помимо этого, в «Гренаде» есть магазины, кафе, производство окон, мебели. Не говоря про стандартные СТО и шиномонтажи.

В целом около двух третей владельцев в этом кооперативе занимаются каким-либо видом производства, причем с применением станков. Для поддержания порядка внутри ГСК каждая линия боксов избирает старшего по линии, который представляет их интересы на собраниях. Однако владелец бокса, использующий гараж исключительно для того, чтобы ставить в него машину и хранить овощи в подвале, недоволен тем, что все проходы в его линии завалены продукцией, произведенной его соседом. Эта ситуация вынудила его выставить гараж на продажу и подыскивать место в соседнем ГСК.

Естественно, что во многих кооперативах производство связано с «КамАЗом». Например, одни умельцы из старых запчастей собирают валы отбора мощности, красят их и продают как новые. Со слов председателя одного из кооперативов, владельцы подобного производства сильно на этом поднялись, купили базу и скоро съедут. В его же кооперативе был цех по производству боковых зеркал для тех же «КамАЗов». Но хозяева-мусульмане продали производство, купили дома в Турции и уехали туда.

Из нестандартного – двухэтажный гараж с подвалом, предназначенный под квесты в реальности. Трое молодых ребят-программистов решили открыть свой бизнес и заканчивали отделку помещения. Каждый этаж стандартного гаражного бокса предназначен под отдельный квест, сценарий которого они разработали сами. Снаружи двухэтажный гараж без окон выкрашен в черный цвет и выделяется из общей массы боксов. Ребята купили гараж и договорились с председателем по поводу своей деятельности (главный вопрос в таких случаях – заезд посетителей на территорию ГСК). Привлечением клиентов занимаются через социальные сети и в кооперации с другими подобными проектами.

Реклама гаражной продукции и услуг – интересная тема. Большинство продвигает себя с помощью сарафанного радио, Интернета. Но вот в одном из кооперативов в Набережных Челнах к рекламе подошли с большим размахом и установили на въезде в кооператив большое электронное табло, на котором крутят рекламу СТО, шиномонтажей, сауны и простых дядь Вась, которые работают в этом ГСК. В этом же кооперативе сидят антиквары и расположен центр экспертизы.

А вот новые боксы, как и везде, впрочем, строятся сразу под производство. Есть целый кооператив из 15 больших боксов (12х8 м, двухуровневые), принадлежащих председателю ГСК, который сдает их. Во всех ведется деятельность.

Из материалов Александра Павлова, исследовавшего феномен гаражной экономики. 

Они не ходят по больницам, они для власти не объект

«Нам они не интересны» – цитата из одного интервью и рефрен всех обсуждений представителей государственных и муниципальных органов власти, едва только речь заходит об отходниках – трудовых мигрантах, которые работают не там, где живут их семьи, и живут не там, где они годами работают. Потому что отходников нет в местной экономике. Их как бы совсем нет в экономике: большинство отходников работают «в тени» и не платят налогов. Они не ходят в поликлиники и больницы, им негде и некогда болеть. Они не участвуют в общественной и культурной жизни своего села и города, потому что они тут редко бывают, а когда бывают, заняты семьей и хозяйством. Они не участвуют в общественно-политической жизни местного общества и нечасто ходят на выборы. Они редкие клиенты центров занятости населения, как и редкие получатели льгот; они не надеются в будущем на пенсию. Именно в силу всего этого отходники – «неинтересный объект» для публичной власти всех уровней. На муниципальном уровне о них хотя и немного, но знают, однако власти неясно, как «приспособить» таких людей к своей деятельности, – ведь они живут рядом, но в несоприкасающихся мирах. А на государственном уровне, для чиновников, отходники вообще не существуют. Между тем это громадная по численности – до 15–20 млн человек – часть трудоспособного населения и очень важная в управленческом отношении категория. Достаточно упомянуть недавние выступления дальнобойщиков – одной из групп отходников, вполне самоорганизованной «трудовой армии», – чтобы согласиться, что небезопасно допускать наличие в обществе неведомых для властей субъектов.

Из работы Юрия Плюснина «Вдали от государства: отходники и власть в современной России».

Гиппократ от мухоморов

Кроме высших растений (трав, плодов, коры, почек и т.д.) в народной медицине применяются и другие продукты собирательства: грибы (чага, мухоморы), мумие, каменное масло. В обследованных поселениях особое место в списке целебных даров природы занимает мухомор, спиртовая настойка которого используется наружно против болей в пояснице и суставах, а также внутрь – как средство, которое «хорошо убивает онкологические заболевания». Одна женщина-грибница  (около 50 лет), продающая мухоморы на улице, в неформальной беседе делится таким рецептом этого народного лекарства: «При онкологии грибы помещают в стеклянную банку и закапывают в землю на 40 дней,  затем полученный сок пьют по каплям». Мы слышали несколько историй чудесного исцеления, связанных с мухоморами, например такую: «Ну самые хорошие средства – это вот они (мухоморы). У нас в соседях мужчина, ему когда 45 лет было, у него признали рак. Ему врачи сказали: либо облучаться, либо операцию делать. Он отказался. Он отправился умирать в лес. На пятые сутки приходит обратно. Надя открывает дверь, он говорит: «Я кушать хочу». При этом тогда он дополз до леса с двумя палками. Нашел много мухоморов. Все эти мухоморы съел. Ну у него и пошло все: и оттуда, и отсюда, изо всего пошло. Потом он сутки пролежался, это все из него вылетело. Потом снова их наелся. Наелся, значит, встал на ноги и пришел домой. Пришел домой, просит есть. Съел все, что сварено, сказал: «Еще мне вари». Дак он ел-ел-ел-ел, наконец-то наелся. Семь суток прошло, он пошел в больницу. Его спрашивают: «Чем лечился?» Он говорит: «Мухоморами!» Ему и томографию сделали – ничего нет. Все как рукой сняло!» 

Женщина, около 70 лет, уличная торговка.

Из монографии Юлии Крашенинниковой «Неформальное здравоохранение. Социографические очерки». Издание фонда «Хамовники».