Ольга Рычкова  |
| Воспитанный в семье миссионеров Герман Гессе видел свою цель в проповеди гуманизма. Фото 1920-х годов |
Писатель, художник, лауреат Нобелевской премии по литературе Герман Гессе (1877–1962) относится к тому типу творцов, о чьей жизни и судьбе можно узнать из его произведений. Главным героям он, как правило, «дарил» собственные черты характера, факты биографии, инициалы (Гарри Галлер из романа «Степной волк») и даже свое имя (женским вариантом имени Герман наделена девушка из того же «Степного волка» – Гермина).
А биография у Гессе для писателя, можно сказать, образцовая. Религиозные родители. Семинария при монастыре. Юношеское чувство одиночества. Душевное расстройство и попытка самоубийства. Работа продавцом в книжных магазинах. Три брака. Открытые пацифистские взгляды в разгар войны. Более десяти романов (в литературном смысле). Нобелевская премия по литературе. Все это – и многое другое – за 85 лет. Жить долго надо не только в России, но и в Германии (где Гессе появился на свет), и в Швейцарии (где провел многие годы и умер). Но обо всем по порядку – хронологическому.
Герман Гессе родился в немецком городке Кальве в семье немецких миссионеров. Германа, его брата и двух сестер воспитывали соответственно: в четыре года будущего нобелиата отдали в миссионерскую школу, затем в христианский пансион, а в четырнадцать лет он стал семинаристом в монастыре Маульбронн. Помимо изучения Евангелия, древних языков Герман занимался древнегреческой поэзией, немецкой литературой и сам писал стихи. Впрочем, литературный талант проявился еще раньше: в десять лет он сочинил для сестры Маруллы сказку «Два брата».
Позже Маульбронн появится в романе «Нарцисс и Златоуст» как Мариябронн, а семинарско-монастырская жизнь будет описана в автобиографической повести «Под колесом». Примерно через полгода после поступления в семинарию у Гессе наступил первый душевный кризис, закончившийся попыткой суицида и психиатрической клиникой. С учебой не заладилось, и через год Герман начинает работать – сначала учеником в типографии, потом в миссионерском издательстве у своего отца, механиком на часовой фабрике. Владелец фабрики Генрих Перро войдет в историю литературы: в романе Гессе «Игра в бисер» его фамилию получит «Бастиан Перро, большой любитель всевозможных ремесел, своими руками построивший несколько роялей и клавикордов по чертежам старых мастеров, скорее всего тоже был одним из паломников в страну Востока, о нем рассказывают, будто он умел играть на скрипке изогнутым смычком с ручной регуляцией натяжения волоса в старинной, забытой после 1800 года манере. Перро, взяв за образец наивные детские счеты, соорудил рамку, натянул на нее несколько дюжин проволочек, а на них нанизал стеклянные бусины различной величины, формы и цвета. Проволочки соответствовали нотным линейкам, бусины – значениям нот, и Перро таким образом строил из стеклянных шариков целые музыкальные фразы, развивал им самим сочиненные темы, изменял, транспонировал их, преобразовывал и противопоставлял им другие».
А юный Герман, сменив место работы и став стажером в книжной лавке, читает, пишет и даже публикуется: сначала в одной из венских газет, а в 1899-м выпускает на собственные деньги книжку стихов «Романтические песни». В том же году выходит сборник рассказов «Час после полуночи» тоже в духе романтизма. Тиражи, естественно, небольшие, читательский спрос на книги и того меньше.
Однако скромный литературный дебют не заставил начинающего автора опустить руки: вскоре появились «Сочинения и стихотворения Германа Лаушера, опубликованные посмертно Германом Гессе», о творчестве Гессе узнали и вступили с ним в переписку Райнер Мария Рильке, Томас Манн, Стефан Цвейг... Поступило лестное предложение от берлинского издательского дома Самюэля Фишера, и первый роман Гессе «Петер Каменцинд» (1903) вскоре принес автору славу, деньги и австрийскую литературную премию Бауэрнфельда. Роман, разумеется, тоже был автобиографическим – в нем отразились и жизнь писателя в швейцарском Базеле, и смерть матери, и поездка в Италию, во время которой автор, как и его герой, изучал Франциска Ассизского. В Италию Гессе ездил с будущей первой женой Марией Бернулли (из рода знаменитых математиков) – в браке, продлившемся пятнадцать лет, родилось трое сыновей, а семейный кризис отразился в романе «Росхальде».
Гессе продолжал печататься в журналах, выпускал книги, вместе с другом-писателем Людвигом Тома и издателем Альбертом Лангеном даже основал журнал Marz, съездил в Индию (там работал его отец, родилась его мать) и написал «Записки об индийском путешествии». Но Первая мировая война заставила прийти к мысли: «Как будто сейчас, когда пожар войны охватил весь мир, печатное слово имеет хоть какую-нибудь цену». Об этом писатель высказался в статье «Друзья, не надо этих звуков» в «Новой цюрихской газете». Далеко не всем понравились его пацифистско-«непатриотические» взгляды: «Любовь к человечеству он (Иоганн Вольфганг Гете. – О.Р.) ставил выше любви к Германии, а ведь он знал и любил ее как никто другой. Гете был гражданином и патриотом в интернациональном мире мысли, внутренней свободы, интеллектуальной совести, и в лучшие свои мгновения он воспарял на такую высоту, откуда судьбы народов виделись ему не в их обособленности, а только в подчиненности мировому целому.
Такую позицию можно в сердцах обозвать холодным интеллектуализмом, которому нечего делать в годину испытаний, – и вce же это та самая духовная сфера, в которой обретались лучшие поэты и мыслители Германии. Сегодня самое время напомнить о духовности и призвать к чувству справедливости и меры, к порядочности и человеколюбию, в этой духовности заключенных. Неужели наступит время, когда немцу потребуется мужество, чтобы сказать, что хорошая английская книга лучше плохой немецкой? Неужели дух воюющих сторон, которые сохраняют жизнь взятым в плен врагам, посрамит дух наших мыслителей, неспособных признать и оценить противника даже тогда, когда тот проповедует миролюбие и творит добро? Что принесет нам послевоенное время, которого мы уже теперь слегка побаиваемся, время, когда путешествия и духовный обмен между народами окажутся в полном запустении? И кому, как не нам, предстоит работать над тем, чтобы все снова стало по-иному, чтобы люди снова научились понимать и ценить друг друга, учиться друг у друга, кому, как не нам, сидящим за письменными столами, в то время как наши братья сражаются на фронте? Честь и слава тому, кто проливает кровь и рискует жизнью на полях сражений под взрывами гранат! Но перед теми, кто желает добра своей отчизне и не утратил веры в грядущее, стоит иная задача: сохранять мир, наводить мосты между народами, искать пути взаимопонимания, а не потрясать оружием (пером!) и не разрушать до основания фундамент будущего обновления Европы».
Это и было проявлением «классического гуманизма», в 1946-м принесшего Гессе литературного Нобеля с формулировкой «За вдохновенное творчество, в котором проявляются классические идеалы гуманизма, а также за блестящий стиль». Хотя, конечно, высшую писательскую награду он получил не за статью, а в первую очередь за романы «Степной волк» (1927) и «Игра в бисер» (1934). О творчестве Гессе в целом и этих романах в частности написано немало – и о психоанализе, и о переплетении западной и восточной культур, и о теме искусства и культуры, которая очень беспокоила писателя. Точнее, тема бескультурья – она раскрывается, например, в «Степном волке» через образ музыканта Пабло – «смазливого ничтожества, немного тщеславного красавчика, веселого и бездумного ребенка, который с радостью дудит в свою дудку и которого легко подкупить похвалой или шоколадкой»:
«– Важно играть, господин Галлер, играть как можно лучше, как можно больше и как можно сильнее! Вот в чем штука, мосье. Если я держу в голове все произведения Баха и Гайдна и могу сказать о них самые умные вещи, то от этого нет еще никому никакой пользы. А если я возьму свою трубу и сыграю модное шимми, то это шимми, хорошее ли, плохое ли, все равно доставит людям радость, ударит им в ноги и в кровь. Только это и важно. Взгляните как-нибудь на балу на лица в тот момент, когда после долгого перерыва опять раздается музыка, – как тут сверкают глаза, вздрагивают ноги, начинают смеяться лица! Вот для чего и играешь. <…>
– Согласен, – сказал я холодно. – И все-таки нельзя ставить на одну ступень Моцарта и новейший фокстрот. И не одно и то же – играть людям божественную и вечную музыку или дешевые однодневки. <…>
– Ах, дорогой мой, насчет ступеней вы, наверно, целиком правы. Я решительно ничего не имею против того, чтобы вы ставили и Моцарта, и Гайдна, и «Валенсию» на какие вам угодно ступени! Мне это совершенно безразлично, определять ступени – не мое дело, меня об этом не спрашивают. Моцарта, возможно, будут играть и через сто лет, а «Валенсию» не будут – это, я думаю, мы можем спокойно предоставить Господу Богу, Он справедлив и ведает сроками, которые суждено прожить нам всем, а также каждому вальсу и каждому фокстроту, Он наверняка поступит правильно. Мы же, музыканты, должны делать свое дело, выполнять свои обязанности и задачи: мы должны играть то, чего как раз в данный момент хочется людям, и играть мы это должны как только можно лучше, красивей и энергичней.
Я, вздохнув, сдался. Этого человека нельзя было пронять».
Сдался герой, но не автор: Герман Гессе верил, что культура и искусство – движение вверх, а не вниз, что они призваны помочь людям совершать духовное восхождение. Не о том ли пел Борис Гребенщиков в песене «Кусок жизни» из альбома «Электричество»?
Я прорвался на этот
концерт
Не затем, чтобы здесь
скучать;
Пусть играет,
кто должен играть,
И молчит,
кто должен молчать;
Но все, что я здесь слышал,
Меня погружало в сон;
Дайте мне мой кусок жизни,
Пока я не вышел вон.
Десять степных волков –
И каждый пьян, как свинья.
Я был бы одним из них,
Но у меня семья.
И каждый глядит за дверь,
И каждый лелеет стон;
Дайте мне мой кусок жизни,
Пока я не вышел вон.
А еще была отечественная музыкальная премия «Степной волк», среди ее лауреатов – тот же Гребенщиков, Земфира, «Ляпис Трубецкой», Рената Литвинова, «Мумий Тролль», «ДДТ», Эдуард Хиль, Константин Меладзе. Есть телепередача «Игра в бисер» литературоведа Игоря Волгина (см. репортаж о его юбилее на стр. 11). В общем, слушайте. Смотрите. Читайте.
