0
2405
Газета Я так вижу Интернет-версия

19.05.2019 18:52:00

Колыма и война

Илья Шаблинский

Об авторе: Илья Георгиевич Шаблинский – доктор юридических наук, член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества

Тэги: колыма, фильм, война, дудь, прилепин


колыма, фильм, война, дудь, прилепин Фото Pixabay.com

До праздников в Сети активно обсуждался двухчасовой фильм Юрия Дудя «Колыма – родина нашего страха».

Его рефрен – напоминание о лютом морозе, сковывающем тела и души, помогающем государству истреблять своих граждан. Суровая природа на службе злобного режима.

Рефрен оппонентов Дудя, раздраженных этим фильмом – рассуждения о количествах и пропорциях. О том, что не было никаких 20 миллионов, пропущенных через колымскую мясорубку, а было от силы 2 миллиона. Что расстреляно всего-то тысяч 800, ну, пустяк.

Как и многие я для начала хочу отдать должное Юрию. Может быть, более важно даже то, что должное ему отдадут и тысячи душ тех, кто остался в этих снегах, в темной глубине вечной мерзлоты.

Мне же в данном случае хотелось бы присмотреться к полемике, разожженной фильмом. В ней можно найти что-то важное, то, что до сих пор раскалывает страну. То, что к нашей эпохе имеет отношение не меньшее, чем к той, о которой речь идет в фильме.

Наиболее читаемым из оппонентов Дудя оказался Захар Прилепин. Он – известный писатель и более того: автор романа «Обитель» о буднях спецлагеря на Соловецких островах в конце 1920-х годов. То есть, человек, в принципе, знающий. И, вот, он указывает Дудю на то, что тема уничтожения соотечественников органами НКВД не заслуживает такого внимания, ну, или негодования, по той причине, что после бойни 1937-38 годов была все же бойня, устроенная фашистской Германией и охватывающая четыре военных года – 1941-1945. В сравнении с ней работа НКВД уже не так впечатляет.

Прилепин, кстати, не говорит «фашистская Германия» или «нацистский режим»: он говорит «европейцы». Надо так понимать, что вполне в духе нынешнего идеологического противостояния с загнивающей Европой. Но, так или иначе, аргументация, мягко говоря, непривычная. Писатель указывает: «Колымская история, ещё раз назойливо повторю, по масштабам и по смыслу не сопоставима с той войной и той мясорубкой».

Если о числах, то все же сопоставима. Насчет смысла просто не буду здесь заводить разговор.

Писатель, в сущности, предлагает как-то дифференцировать палачей. То есть, эти – хоть и гады, но свои, наши, к тому же соблюдавшие некую видимость законности. А те – чужаки, «европейцы», убивавшие «здесь просто так: чтоб «забить двадцать миллионов голов». Кровожадность одного режима предлагается счесть извинительной с учетом сверхкровожадности другого, напавшего на нас спустя пару лет после окончания большого террора.

По-моему, это совершенно порочная логика. Злодеяниями агрессора никак нельзя прикрыть злодеяния «своих».

Но у этой логики есть одно не названное (но подразумеваемое) условие. Вождь нашего режима, учинивший перед войной беспримерное кровопускание своему народу, сделал себя в начале войны главнокомандующим Красной армии – армии, победоносно вошедшей в Берлин в 1945-м. Именно в этой связи почитатели вождя готовы ему простить все – даже признавая (по крайней мере, частично) факты массовых репрессий против соотечественников.

Это один из самых больных русских вопросов, оставленных нам XX веком, не разрешенных с тех пор. В этом вопросе я с теми, кто выделяет тему войны и отделяет ее от темы массовых убийств соотечественников – как в довоенные годы, так и в послевоенные. Все, конечно, взаимосвязано. Но все же у великой войны – свои критерии и оценки. Если речь о ней, то наши оценки ее стратегов и тружеников, ее героев и предателей, в общем, сходятся либо близки.

Но если от жертв войны мы переходим к жертвам НКВД (МГБ), выполнявшим планы по расстрелам, то тут мы снова расколоты.

Почему столь многие граждане России столь благосклонно или терпимо относятся к тому, что государство морило в лагерях их соотечественников – вот еще больной вопрос на сто лет вперед. Одни говорят – величие и мощь государства важнее прав человека, другие – без лагерей и рабского труда было бы не решить важные экономические задачи. Третьи ничего не говорят… Правда, и те, и другие явно не желают, чтобы произвольное насилие государства обращалось против них и их близких.

Но вспоминать не хотят.

А вот этот парень, Юрий Дудь решил вспомнить. И еще несколько миллионов людей – может быть, и молодых – тоже вспомнили.

Прилепин пишет: «Смысл фильма банален до лёгкой тошноты. Автор говорит: дети, сейчас я вам расскажу, почему вы ничего не должны этой мерзкой стране…»

По-моему, все как раз наоборот. Фильм Дудя взывает к сочувствию к жертвам репрессий, заставляет включить голову, задуматься об истории страны. Это наша страна. Да, еще фильм побуждает помнить о том, что государство может вести себя агрессивно по отношению к своим – если его не пытаться держать в узде. А что – разве это подрывная мысль?

Беда в том, что государственная машина, созданная в свое время для массовых репрессий, легко может быть воссоздана. Некоторые ее элементы – вот они, уже готовы, уже работают. Бесконтрольные силовики, карманные суды, пытки как главный инструмент следствия, специалисты по пыткам. Все уже в наличии.

Вот я читаю показания молодых парней из Пензы и Санкт-Петербурга, обвиняемых в создании террористической организации и давших признания под пытками. Виктор Филинков: «Удары током в ногу он чередовал с ударами током в наручники… Когда я кричал, мне зажимали рот или угрожали кляпом, заклейкой, затыканием рта. Кляп я не хотел и старался не кричать, получалось не всегда. Я сдался практически сразу, в первые минут десять. Я кричал: «Скажите, что сказать, я все скажу!» – но насилие не прекратилось».

Дмитрий Пчелинцев: «Когда меня пытали током, у меня был полон рот «крошеных зубов» от того, что я сжимал зубы от сильной боли, и у меня была порвана уздечка языка, весь рот был полон крови, и в один из моментов один из пытавших сунул в рот мой носок…».

Ну, что Прилепин забыл, как пытали нацболов? Помнит, думаю.

Он еще упоминает Солженицына. Вот ведь разница эпох! Один писатель разоблачил и проклял лагерную систему, другой ее защищает.

Мне говорят – нет, ну, в таких масштабах уже вряд ли. Слышу это в основном от тех, кто легко относится к большим числам.

И вспоминаю слова из песни Юрия Шевчука о родине: «Ты не дай им опять закатать рукава суетливых ночей!»

Не дай.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
755
ХАМАС переходит к партизанской войне на севере сектора Газа

ХАМАС переходит к партизанской войне на севере сектора Газа

Игорь Субботин

Израильскую армию вынуждают возвращаться в зачищенные районы

0
3465
Белый флаг капитуляции и белые одежды понтифика

Белый флаг капитуляции и белые одежды понтифика

Андрей Мельников

Символический подтекст откровений папы Римского

0
5004
Союзники Нетаньяху покусились на армейские полномочия

Союзники Нетаньяху покусились на армейские полномочия

Игорь Субботин

Глава Генштаба Израиля попал под критику за кадровые перестановки

0
2131

Другие новости