Салават Сулейманов Из первых рук
-ГОСПОДИН Уильямс, на ваш взгляд, почему Основополагающий акт Россия-НАТО так и не стал действительно руководящим документом в работе Совместного постоянного совета? И есть ли надежда на то, что новый формат позволит это сделать?
- Вы задали очень интересный вопрос. На мой взгляд, этот документ не был достаточно хорошо подготовлен прежде всего на уровне военных. Недостаточно проработанный военный аспект и не позволил реализовать потенциал этого документа.
Мне думается, что после подписания нового соглашения в нынешних условиях сотрудничество будет идти на таком уровне, который установят для себя обе стороны, если хотят достичь прогресса. Здесь необходимо достижение консенсуса. Когда нет согласия в решении проблем, нет и точек соприкосновения, не будет и общих действий. Я не могу спрогнозировать дальнейшее развитие отношений, но надеюсь, что степень доверия и уровень взаимодействия между альянсом и Россией возрастут.
- Есть ли у вас опыт руководства такого рода структурами? Какие задачи стоят перед миссией, имеется ли конкретная программа действий?
- Опыт руководства миссией у меня первый. А цели и задачи разноуровневые. Во-первых, это административный уровень. Несмотря на то что прошла церемония открытия миссии, не весь персонал еще прибыл, несколько сотрудников вскоре должны подъехать. Образно говоря, есть "голова", а "тела" пока нет. Кроме того, необходимо еще преодолеть много чисто бюрократических формальностей.
Во-вторых, военный уровень. Мы руководствуемся в своей деятельности римской декларацией, подписанной главами государств "двадцатки". Там очень четко определены направления (не буду их повторять), по которым могут взаимодействовать альянс и Россия. Задача военной миссии претворить эти решения в жизнь, наполнив их конкретным содержанием. Сейчас мы, военные, пытаемся четко уяснить и представить, что подразумевает под собой эта декларация. Главная же цель миссии, может быть, я повторюсь, пытаться облегчить проведение военной политики альянса.
Программа нашей работы была утверждена в 2001 году. Это не новые планы и решения, это продолжение уже ранее принятых шагов. И мы надеемся на их успешную практическую реализацию. Нам надо продолжать сотрудничество в тех областях, где можно идти вперед. Нашим руководством просто определены моменты, на которые мы должны обратить внимание. Например, в июне в Санкт-Петербурге состоится представительная международная конференция по проблемам проведения поисково-спасательных операций на море. Речь идет о совместной работе по спасению экипажей кораблей и подводных лодок. Чуть позже, осенью, в Москве пройдет конференция по борьбе с международным терроризмом. Это основные пункты программы.
- Чем функции и задачи военной миссии отличаются от функций и задач информационного бюро альянса?
- К этому вопросу легче подойти, если представить себе НАТО как две половины одного целого. Информационный офис представляет международный секретариат альянса, включая и его финансовые структуры. А мы представляем штаб блока, и наша цель претворять в жизнь решения его военного комитета.
- Поясните, пожалуйста, как, на ваш взгляд, военные будут бороться, например, с международным терроризмом, ведь это дело прежде всего специальных служб и правоохранительных органов?
- В борьбе с международным терроризмом могут быть различные фазы, в которых будут применяться разные способы и методы. В начальной стадии, когда будет проводиться сбор, обработка и анализ информации, полицейские и гражданские разведывательные службы будут иметь приоритет. Это положение действует внутри "двадцатки".
Если вопрос переходит в стадию практической борьбы с международными террористическими организациями - в дело вступают военные. После того как наиболее активная фаза будет пройдена, в дело вступают вновь полицейские формирования и спецслужбы. Таким образом смещаются акценты на разных стадиях борьбы.
- С кем из высшего военного руководства вы уже встречались? С кем будете наиболее тесно сотрудничать?
- В российском Министерстве обороны мы работаем с генералом Бужинским из Главного управления международного военного сотрудничества.
- Какие предложения поступали от российской стороны к руководству миссии по созданию общей базы для совместных действий?
- Мы только-только открылись, и единственная встреча с российскими коллегами на официальном уровне была в рамках визита руководителя Военного комитета альянса адмирала Гвидо Вентурони, которого приняли министр обороны Сергей Иванов и начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Квашнин. В ходе беседы они оба положительно отнеслись к процессу сближения и выразили надежду на то, что сотрудничество будет развиваться.
После этой встречи мне видится сотрудничество в новом контексте. На первом плане это налаживание партнерских отношений, с акцентом на практические вопросы. Совершенно очевидно, что у российских военачальников настрой в этом отношении весьма позитивный.
- Предвидится ли участие российских военных в подготовке и планировании операций, подобно той, которая разрабатывалась для Косово в рамках военного комитета блока?
- По моему мнению, новая организация призвана снять те сложности и проблемы, которые возникли в ходе косовского кризиса. И римская декларация направлена на то, чтобы достичь большего взаимопонимания в операциях по поддержанию мира. Работа, которая уже началась в ходе подготовки и планирования совместных миротворческих операций, будет продолжена в целях создания единой концепции миротворческих операций (по поддержанию мира).
- Ваша оценка ситуации на Балканах тогда - середины и конца 1990-х годов - и сегодня.
- Мне пришлось быть на Балканах несколько раз. Хочу сказать, что, несмотря на все сложности и нерешенные проблемы, которые существуют, ситуация на Балканах в целом остается стабильной. Там сейчас нет войны, и это главный итог нашей деятельности.
- Там вы взаимодействовали с российскими военными? Как вы оцениваете их качества?
- Я работал с российскими военными наблюдателями в ходе миротворческой операции ООН в Боснии и Герцеговине. На меня сильное впечатление произвела инициативность, которую проявляли ваши офицеры. Для них не было безвыходных ситуаций. Нас воспитывали и убеждали, что российские офицеры не могут проявлять инициативу. В действительности же оказалось все совершенно иначе.
Теперь я так не думаю. И именно с этим поколением молодых офицеров мы связываем надежды на развитие наших партнерских отношений. Они хорошо образованны, способны проявлять разумную инициативу и гибкость в принятии решений и выходе из сложных ситуаций. В контексте реформ, которые проводит российская сторона, эти качества смогут проявиться наиболее ярко. В нашей армии в воспитании офицеров мы всегда концентрировались на воспитании и раскрытии личности. У нас небольшая армия, и этому отдается приоритет. Подчеркиваю, это мое личное мнение.
- Когда армия Ее Величества перешла, если можно так сказать, на профессиональные "рельсы"?
- Это было в далеком 1961 году. По статистике, в нашем обществе желают служить не более 1% или даже 0,5% молодых людей, то есть таких людей очень мало, имеются и другие проблемы. Но положительные стороны профессиональной армии значительно превышают ее недостатки.
Я остановлюсь на одном из главных. Человек, который хочет стать профессиональным военным, остается в армии продолжительное время и становится высококлассным специалистом, причем в разных областях военного дела. При этом он может повысить и свой общий уровень образования.
Но есть страны НАТО, которые убеждены, что более рациональным является комплектование вооруженных сил по призыву, в частности так комплектуются армии Германии и Турции. У них это определено Конституцией. Хочу подчеркнуть, что одна точка зрения никогда не будет подходить для всех, это мое мнение.
- А требования в армии Великобритании и в структурах НАТО к уровню морально-психологической, профессиональной и физической подготовке различаются? Ведь у одних армии профессиональные, а у других - комплектуемые по призыву.
- Отличаются, но незначительно. Например, у нас весьма специфична группа людей, набираемых в нашу армию. Туда принимают тех, кто дает клятву Ее Величеству, хотя он может быть гражданином любой страны.
Что касается физической подготовки, в нашей армии есть стандарты и требования. В армии Великобритании стандарты для женщин примерно на 10-11% отличаются от стандартов мужских в меньшую сторону. А о каких-то особых стандартах альянса по физической подготовке мне неизвестно.
- Есть ли отбор по профессиональным качествам при назначении на должности в английской армии?
- Как в российской и любой другой армии, на каждой ступени существуют определенные требования, предъявляемые к офицеру, и он должен соответствовать им. Например, для офицеров штаба существует три уровня квалификации. Первый: офицер, чей возраст от 20 до 30 лет, должен помимо основных обязанностей иметь запас знаний, умений и навыков для работы в строевых частях. Второй: офицер в возрасте от 30 до 35 лет. На этом уровне он должен уметь работать в объединенном (общевойсковом) штабе того рода войск, в котором он прошел первичную подготовку. Так, каждый офицер в звании "майор" должен уметь работать в штабе. Третий уровень: после 40 лет каждый офицер должен уметь работать в органах управления любого рода войск. Но до этого возраста он не будет служить только в том роде войск, где получил базовую военную подготовку.
- Как вы попали в штаб альянса?
- Мой пример нетипичен. Я никогда не работал в простом общевойсковом штабе. Начинал в частях королевской гвардии в Виндзоре. Когда был молодым капитаном, то командовал своим подразделением в Омане, где проводилась миротворческая операция. Служил в Австралии и на Балканах. Меня всегда интересовали не только чисто военные задачи.
- Какое учебное заведение вы оканчивали для этого?
- К армии я присоединился после Кембриджского университета, где изучал историю средних веков и феодализм.
Дарья Гармоненко 
