Игорь Плугатарёв - Руслан Султанович, прошло уже немало лет после окончания «советско-афганской» войны. Остались ли «белые пятна» в ее истории?
═
– Самое большое «белое пятно» – это 273 не вернувшихся домой военнопленных и без вести пропавших, поиском и возвращением на родину которых в настоящий момент весьма активно занимается наш комитет.
═
– Как вы их ищете и каковы результаты?
═
– Мы работаем как в Афганистане, так и в прилегающих к нему странах, в частности в Пакистане. Прибегаем при этом к помощи отечественных и иностранных спецслужб. За последний год нам удалось в подробностях узнать о восстании 15 советских военнопленных в Бадабере (Пакистан) в апреле 1985 года, восстановить ход событий, выяснить имена практически всех участников.
═
– Сколько всего вы нашли военнопленных и без вести пропавших за эти годы?
═
– Силами нашего комитета мы нашли и вернули на родину 12 человек. В основном из Афганистана. Но бывшие советские солдаты живут и в США, Канаде, Германии... Один, живший в Афганистане и найденный нами, возвращенный его родным и близким, побыв немного в России, вновь вернулся «за речку», как тогда говорили: там у него уже давно семья, дети, он принял ислам...
Напомню, что всего пропали без вести и попали в плен 417 человек, из них 119 были освобождены, 97 вернулись домой. Недавно мы привезли очередные останки солдат. В настоящее время у нас работает группа в Афганистане, где обнаружены еще два захоронения.
═
– Какой лично для вас главный урок той войны?
═
– Не надо навязывать чужой стране свою модель социально-экономического и прочего устройства, вводить «свою» систему власти. Мы же тогда все, что у нас было негативного в СССР, перенесли на афганскую почву, даже религию начали отменять... Поэтому мы не могли не проиграть.
═
– Сейчас в Афганистане стоят американские войска. Насколько они учитывают опыт боев советских войск?
═
– Во всяком случае, таких боевых действий, как мы, они там не ведут. Они там зажались в своих лагерях, базах, проводят точечные спецоперации, не более того.
═
– Но в какой-то степени они пытаются строить там и демократию по своему образу и подобию...
═
– Надо знать Афганистан. Пока Вашингтон дает Кабулу деньги, афганское правительство будет терпеть присутствие американцев на территории страны. Знаете, что говорят наши сотрудники, приезжая из командировок в Афганистан. Бывшие моджахеды говорят: мы дураки, что с вами воевали! Американцы ведь нас обманули, обещали светлое будущее, а сами вот уже несколько лет решают лишь свои «узкие» задачи, спекулируя при этом на борьбе с международным терроризмом. А Советский Союз в свое время строил в этой нищей стране дороги, школы, больницы...
═
– А как за эти годы изменилось отношение к воинам-интернационалистам в России и других странах СНГ?
═
– Да, в общем-то, никак. «Афганцы» в чести, их ценят. В последние годы мы наладили и тесное взаимодействие с общественными «афганским» организациями стран Прибалтики. Вот разве что Туркмения... Тамошние «афганцы», а их более 12 тысяч человек, замкнулись в себе. Мы ведем с ними переписку, оказываем им определенную помощь, я их лично приглашаю на наши мероприятия, но увы...
═
– В чем заключается помощь, которую вы оказываете?
═
– Раз в год мы утверждаем программу медико-социальной реабилитации. В настоящее время нашим комитетом зарегистрированы 2000 воинов-интернационалистов с отсутствием верхних и нижних конечностей, у 1600 из них нет обеих ног, у 15 – обеих рук, 30 – без ног и одной руки, 430 живут с одной рукой. Число инвалидов растет. Если в 1991 году их было 15 тысяч, то в 2003-м их число превысило уже 20 тысяч человек. Ежегодно до 12% ребят – участников боевых действий впервые признаются инвалидами. Война догоняет их.
Через Межпарламентскую ассамблею мы пытаемся синхронизировать некоторые вещи. Например, раньше были льготы «афганцам», сейчас во многих странах они отменены. Но в других странах, скажем, у нас в России, бесплатный проезд для «афганцев» остался. И мы хотим, чтобы «афганец», например, с Украины, мог ездить по России бесплатно. Поэтому добиваемся введения каких-то единых удостоверений.
═
– Сколько сейчас всего воинов-интернационалистов, воевавших в Афганистане?
═
– По официальным данным, которые нам предоставили республики, – 673 846 человек. Это те, что были призваны с территорий стран СНГ. Больше всего их в России (306 600), на Украине (160 375) и в Узбекистане (72 102), меньше всего – в Молдавии (7412), Армении (5371) и Азербайджане с Грузией одинаково – по 3369 человек. Кроме того, живут еще в Литве – 5400, в Латвии – 2350 и Эстонии –1652 «афганца».
В настоящей момент в такой стране, как Россия, которая не вылезает ни из войн, ни из конфликтов, ни из контртеррористических операций, до сих пор нет государственного органа, который бы занимался «афганцами», «алжирцами», «испанцами», «чеченцами» и прочими воинами-интернационалистами. А скажем, в тех же США есть Министерство по делам ветеранов войн. Этому министерству ежегодно выделяется 36 миллиардов долларов, что составляет почти треть бюджета Российской Федерации. А у нас закон о ветеранах, хороший закон, который давно принят и в разработке которого мы участвовали, в финансовой его части практически не работает. Его статьи, когда принимается бюджет, приостанавливаются.
═
– Афганская и чеченская войны, они, на ваш взгляд, похожи?
═
– Обе войны похожи тем, что и на той, и на другой мы боремся с партизанами одного и того же толка. Поэтому в боевом и в морально-психологическом плане афганская и чеченская войны – одно и то же. А вот в политическом и юридическом смысле – это, конечно, совершенно разные вещи.
Но есть и другой аспект. Наше государство не осознает того, что, когда солдаты возвращаются с войны, будь то «афганская» или «чеченская», ими нужно заниматься – по многим направлениям. У нас первое возвращение из Афганистана было в 1980–1981 годах, и «афганцы» 80-х еще успели как-то ухватиться за мирную жизнь. Нам ввели льготы, трудоустраивали, давали квартиры, лечили, на наших примерах воспитывали молодежь... Позже, когда грянула перестройка, а там и демократия, рынок, все это было сделать уже гораздо сложнее. Что же сегодня говорить о «чеченцах»?! Для них сейчас ровным счетом ничего не делают. Взять те же «боевые». Введут повышенные оклады и месяцами, а то и годами не выплачивают полагающихся денег.
Я понимаю это дело так: создается соответствующая программа, и под нее выделяются средства, назначается ответственный за ее исполнение чиновник и т.д. А у нас говорят: а зачем создавать программу или – тем более – какой-то специальный орган, когда у нас есть Минздрав, Минтруд, Минсоцзащиты, Пенсионный фонд? Вот они и тянут каждый свое, а чуть проблема: это не мое, то не мое... И потом, не надо путать проблемы простого человека и проблемы тех, кто прошел боевые действия, это совсем разные вещи.
Это одно. Но мы ведь и в ходе чеченских кампаний сделали ошибку – стали посылать в Чечню милицейские подразделения, призванные защищать общественный порядок. Там он, милиционер, стрелял в людей, убивал, стреляли в него, и теперь он с перевернутой вверх дном психикой вернулся и должен продолжать охранять общественный порядок! «Чеченский синдром» в милицейской среде сегодня уже работает, от милиционеров-«чеченцев» передается тем, кто в этой контртеррористической операции не участвовал, примером тому являются многочисленные случаи издевательств над гражданами со стороны людей в милицейской форме.
═
– Каков ваш прогноз ситуации в Чечне?
═
– Как идет, так все и будет идти. Ни войны, ни мира. И на ближайшее время, и на более отдаленную перспективу. К тому же ясно, что ситуация там подогревается внешними силами. Те же США в открытую объявили Кавказ зоной своих интересов.
═
– Говорят, проблема еще в том, что, если будут изловлены лидеры сепаратистов – Басаев и Масхадов, ситуация изменится в лучшую сторону и даже переломится.
═
– Глупость! Убили Дудаева – и что изменилось? Деньги от одного пошли к другому или к другим. Проблема в том, что за годы войны там появились боевики еще похлеще, чем Басаев, или Гелаев, или кто-либо из им подобных. Там с 1992 года, когда начались события, выросла молодежь, которая ни в школе не училась, ни в комсомоле не была (кстати, в отличие от того же Басаева), которая вообще неграмотная, училась только с боевым оружием играть и видеть врага в каждом российском солдате. Тем, кому в 1994-м, когда началась война, было 7–10 лет, сегодня 17–20, это уже волки настоящие. Десять лет они только и видели, что их хотят красиво уничтожить («двумя полками»), и воспитывались в духе того, что у них враг – Россия.
═
– А вы окончательно ушли из политики? Есть ли у вас какие-то планы на будущее?
═
– Нет у меня пока никаких планов. Я занимаюсь делами комитета, и мне это нравится. В свое время в политику я пришел вынужденно. А если бы я захотел стать, скажем, депутатом, проблем бы у меня не было. Но я не хочу. Не представляю, что бы я делал в нынешней Госдуме... Разве это Госдума?!
Дарья Гармоненко 
