Гражданский контроль над армией в России декоративен

Попытку изменить систему управления Вооруженными силами и поставить их под гражданский контроль впервые в России предпринял Владимир Путин. 28 марта 2001 г. он назначил министром обороны Сергея Иванова, который до этого являлся секретарем Совета безопасности.

Бесперспективный «контролер» Сергей Иванов

Генерал-лейтенанта запаса Службы внешней разведки Сергея Иванова считать гражданским, конечно, можно, поскольку он не служил в армии и никак не связан с внутриармейскими группировками. Поэтому для военных он «пиджаком» и является. Впрочем, часть офицеров и генералов невоенного министра вполне терпит: все же генерал запаса.

Очевидно, что Иванова назначили министром не потому, что он гражданский (в смысле – не военный), а потому, что он – питерский чекист, которого Путин хорошо знает еще с 1976 г. Сам нынешний глава государства, как известно, президентом (первый срок) стал неожиданно для самого себя. («Я не хотел быть президентом, но потом втянулся».) Естественно, в такой ситуации он формировал команду из хорошо знакомых сослуживцев, при этом их компетентность имела второстепенное значение.

Чекист Иванов, не имеющий не только военного, но даже технического образования (он закончил переводческое отделение филологического факультета ЛГУ), теперь вроде бы обязан быть специалистом сразу во всех военных вопросах. Разумеется, военные министры досконально знали лишь свой вид ВС или род войск, а остальное – в общем и целом (что и демонстрировали десантник Павел Грачев, общевойсковик Игорь Родионов и ракетчик Игорь Сергеев). Поэтому Иванов оказался в крайне сложной ситуации. А тут его руководство Министерством обороны еще сопровождает бесконечная череда крупнейших технических катастроф, взрывов складов с боеприпасами, одиночных и групповых побегов военнослужащих нередко со стрельбой и убийствами. Все это, конечно, началось задолго до того, как Сергей Борисович сел в министерское кресло, но за более чем три года руководства Минобороны сколько-нибудь изменить ситуацию к лучшему ему не удалось. Реформы (вернее, то, что называют реформами), которые он проводит в Вооруженных силах, тоже вызывают много вопросов. В России вообще мало кто понимает, что армию умершего государства реформировать невозможно – она обязательно рано или поздно умрет вслед за своей страной. Петр I «отказался» от старой Руси, и почило «дружинно-стрелецкое» войско; большевики разрушили империю и тоже создали «армию нового типа»...

Отечественное невежество

Между тем сами военные убеждены, что гражданский контроль в государстве есть, более того, он действует. В «Актуальных задачах развития ВС РФ», опубликованных в октябре прошлого года (более известны под названием «Белая книга Сергея Иванова»), есть такой милый пассаж: «В России была сформирована система гражданского контроля над Вооруженными силами, что полностью соответствует требованиям демократической политической системы». Из дальнейшего текста следует, что под этим в Минобороны понимают участие Госдумы в принятии военного бюджета. Называть это «гражданским контролем» могут только люди, абсолютно несведущие в данном вопросе. Тем более что бюджет разбивается не на десятки тысяч статей, как на Западе, а всего на несколько позиций; плюс к этому Госдума не имеет никакой возможности контроля за расходованием уже выделенных средств. Но это еще что, далее в «Белой книге» есть совершенно потрясающее заявление: «Эффективность гражданского контроля над военной сферой зависит от наличия у субъектов контроля основательных военных знаний, без которых даже благонамеренное творчество в данном деле будет подвержено поверхностным или искаженным представлениям и суждениям о состоянии дел в армии, может принять уродливые формы, либо попадет под влияние пацифистских мифов о «первородной греховности» всех военных вообще».

Но для «демократической политической системы» (а Россия заявляет себя именно таковой!) подобная постановка вопроса невозможна в принципе – ни с моральной, ни с юридической точек зрения.

Западные министры обороны и их заместители чаще всего не имеют «основательных военных знаний», однако система функционирует вполне успешно. Немецкий уполномоченный бундестага по вопросам обороны может быть человеком абсолютно некомпетентным в военных вопросах. Более того, он даже может находиться под влиянием «пацифистских мифов», однако сам факт его наличия не только не подрывает, но укрепляет обороноспособность Германии. Кстати, опыт Германии и большинства других западных стран показывает: если права военнослужащего соблюдаются и защищаются, армия вполне может быть и призывной, принцип комплектования ВС при таком положении вещей принципиального значения не имеет. Если же военнослужащий находится в положении раба (солдаты) или бомжа (офицеры), то переход на контрактную службу (который сейчас так форсируют в России) при отсутствии рычагов гражданского контроля ничего не изменит.

С учетом того, что целый ряд важнейших элементов демократии в настоящее время в России носит лишь декоративный характер, говорить о гражданском контроле над ВС в традиционном западном смысле сегодня просто бессмысленно. Например, включение прокремлевской (что общеизвестно) Думы в военно-бюджетный процесс никакого реального независимого контроля над ним не обеспечит. Также, если вдруг в России появится аналог немецкого уполномоченного по вопросам обороны (представить это почти невозможно, но допустим), при сегодняшнем отсутствии даже видимости разделения властей никакого влияния на ситуацию в Вооруженных силах этот наделенный правами «правозащитник» оказать не сможет, особенно в условиях нынешнего правосудия.

Однако гражданский контроль над армией, видимо, будет укрепляться в другом, российском смысле: президент Путин будет контролировать генералитет через гражданского министра обороны (пока через Иванова). Поэтому и минимизируется роль начальника Генштаба генерала армии Квашнина, а Счетная палата ищет компромат на генералов, чтобы добиться полного послушания от руководства ВС. Теоретически это все же лучше, чем сегодняшнее состояние почти полной бесконтрольности.

Конечно, общество ничего не получит, если будет создано как бы гражданское Минобороны, встроенное в нынешнюю политическую систему. Однако даже наличие «демократических декораций» дает надежду, что когда-нибудь за ними удастся возвести реальную кладку. Поэтому любое движение в направлении усиления политического руководства Вооруженными силами будет носить однозначно прогрессивный характер.