Аргунский стратегический рубеж-2

СТРАННЫЕ ЧЕЧЕНЦЫ

До комендатуры "Шарой" добраться можно исключительно вертолетом (и таких пограничных "точек" по Аргуну не одна). Дорогу сюда только "пробивают" - буквально. Но, как заметил комендант участка майор Александр Солодняков, "она будет лишь сезонная: дождик прошел - по ней уже не проедешь".

В этом плане участок комендатуры действительно очень сложный. Ведь и подвоз всех материальных средств, вооружения, боеприпасов осуществляется "вертушками". Авиацию здесь благодарят - работает она стабильно, выполняет все заявки, а "при возникновении обстановки" - случается всякое - вертолеты тоже тут как тут: подлетное время из Тусхароя составляет 15 мин. А без "вертушек" связь с отрядом осуществляется только по радио.

Места же здесь благодатные. Летом - самый что ни на есть курорт! В Аргуне форель водится, иногда удается порыбачить (организовав на дистанциях охрану места лова), устроить для солдат "ресторан". Когда-то здесь проходили туристические маршруты - с тех пор остались тропы и какие-то знаки вдоль них. Бандиты, а потом и пограничники проторили новые маршруты. А еще тут были яководческие места. В одном из горных селений до сих пор живет старый чеченец, который еще до "первой чеченской" пас здесь пятисотголовое (!) стадо горных яков. Но пришли бандиты, часть рогатых забрали, увели, зарезали. А пастуху без обиняков сказали, что советская (или российская - как хочешь) власть здесь кончилась: делай выводы. Через некоторое время пастух с остальными животными ушел глубже в горы. Вернулся без стада. Мирная жизнь тут вроде как налаживается, но вновь заниматься яководством пока никто не спешит.

Под командованием Солоднякова 8 застав, разбросанных по 27-километровому участку. Расстояние - смех по сравнению, скажем, с казахстанскими или монгольскими периметрами: там на одну заставу приходится иной раз по 100 и более километров, а тут - 8 застав на 27 км. Но "здесь вам не равнина, здесь климат иной". Перепады высот - от 3 до 4,5 тыс. метров, сложный пересеченный рельеф. Постройки комендатуры на склоне - аккурат напротив одной из вершин перевала Шегеры, с пика которой свисает огромный ледник. "А если сойдет, как в Кармадоне?" - спрашиваю майора. "Если сойдет, то одна из застав, находящаяся в ущелье на его пути, погибнет без боя. Да и до нас лед и камень может добраться. Но стоять здесь надо - ущелье это летом проходное: троп там много и все такое┘" Солодняков давно служит в горах (не только на Кавказе) и считает, что ледник этот не из тех, чтобы срываться.

А "все такое" - это два странных чеченских поселения: в обоих проживают порядка 20 человек, причем зимой эти цифры уменьшаются в полтора-два раза (в Шарое проживают побольше - 100-120). Однако, например, в Кулан-Дое живут 15 человек, а прописаны 81, в Киселое - 6, а прописаны 90. И каждый год прописывается все больше.

В последний год отмечается и такое. Не так давно в тот же Кулан-Дой из Красноярского края приехали два чеченца. Побыли месяц-два, поосмотрелись и уехали, а потом - глядь: вернулись для постоянного проживания. Бывшие беженцы? Как выяснилось - нет, всегда жили в России. Видимо, в свое родовое имение приехали. Вполне возможно, здесь какие-то житейские выгоды вроде обещанных государством компенсаций за разграбленное боевиками жилье и угодья. Но с другой стороны┘

Чем они занимаются, непонятно. Скот не пасут, имеют лишь двух-трех коров и за счет них живут┘ Однако комендант участка не считает, что эти "странные" чеченцы "чего-то выжидают" или являются некой "законсервированной" базой боевиков. Хотя, по его мнению, "наши местные, может быть, и сотрудничают с бандитами, это скорее факт, чем исключение. Ведь хорошо известно, что и в первую, и во вторую чеченскую 90% местных выступали на стороне боевиков. На данный момент все они как бы легализовались и проживают себе спокойно".

Солодняков также не исключает, что они могут вести разведку. Но тут же как бы посмеивается над собой: "Но если подумать, какой смысл им заниматься здесь этой деятельностью: мы живем в технический век, и все эти дела делаются гораздо проще".

"И, - говорит комендант, - не наше дело разбираться, кто из них кто - это дело правоохранительных органов. Мы свою работу с местным населением строим по-другому: не портим с ним отношений - это один из критериев в охране государственной границы". Любопытно, что в разговоре он ни разу не назвал чеченцев "чехами", как их называют в федеральных частях во всей Чечне. И дело не в том, что он беседовал с журналистом и "следил за речью". Почему-то от общения с комендантом осталось впечатление, что в этом он исходил именно из упомянутых им критериев. Впрочем, "чехами" называть чеченцев на Аргуне пограничники стали действительно меньше: в прошлом году это слово приходилось слышать гораздо чаще. Может, действительно мир налаживается?

Похоже, местные чеченцы с пограничниками ссориться "по пустякам" тоже не хотят. Тем более что всегда можно обратиться за помощью и не получить отказа: что-то из еды попросить, фельдшера к больному позвать┘

"Взамен" куландойцы и киселойцы даже предоставляют определенную информацию. Но интересной она кажется лишь на первый взгляд. Сведения, которые необходимы пограничникам, а именно упреждающего свойства, местные чеченцы все же утаивают. Да, сообщают, были некие люди, да, проходили мимо, заглянули, мы вынуждены были им содействовать, кормили, лепешками их на дорогу снабдили, куда они потом пошли, что в рюкзаках несли, не знаем┘ А вот сказать, что такого-то дня эти "некие люди" могут появиться, чтобы и пограничники могли с ними "познакомиться", - этого нет. Впрочем, местных чеченцев можно понять: побаиваются, если не сказать больше. Но, по словам Солоднякова, "активно, как раньше, сотрудничать с боевиками они тоже не хотят, хотят просто жить. Просто они от всего уже устали".

РУССКИЙ ВАНЬКА ПРОТИВ "ЧЕХА"

Однако бдительности на заставах комендатуры не теряют. Сам комендант полагает, что со стороны границы появление боевиков возможно в течение всего года: "Да, мы говорим, что с ноября по май закрываются перевалы: снег, опасность лавин┘ Но надо понимать, что для человека, который имеет горноальпийскую (так майор выразился. - "НВО") подготовку, что январь, что июль - не имеет значения. Такой преодолеет любой перевал. Разве что зимой объем переносимого груза будет меньше".

С какой целью сегодня могут пойти боевики на нарушение границы, в частности на участке комендатуры "Шарой"? Пронос оружия? Вряд ли, на территории Чечни его более чем достаточно. "Разве что, - говорит Солодняков, - эксклюзивный какой-то вариант: там, ПЗРК перенести, может, какую мину, бомбу для мощного теракта, не знаю┘ Хотя и в этом смысла я не вижу: все это проще, дешевле и безопаснее официально перевезти. Поэтому как вариант я и мое руководство рассматриваем - это доставка денежных средств. Не для главарей, которым деньги перечисляют в западные банки безналичным расчетом. А для их бандюганов, которые хотят видеть, держать в руках живые доллары. Это одно. А второе, может быть, переход границы будет осуществлен с целью какой-то пропаганды, проведения провокаций┘"

Майор Солодняков без всякой бравады утверждает, что какого бы количества банда ни пошла через территорию, за которую он и его подчиненные ответственны, она будет сдержана и уничтожена. Как в ущелье Кериго или в Дагестане в декабре 2003 - феврале 2004 г., когда была ликвидирована банда Гелаева, убит он сам и 36 его головорезов. "Резервов у нас хватает. В этом смысле у нас нормальная поддержка с тыла, в случае чего нас обеспечат и артиллерией, и "вертушки" прилетят, в этом плане взаимодействие отработано. Мы же здесь не первый день, да и реальные ситуации на участке уже были. Отработано взаимодействие и с другими структурами - прежде всего с МВД и Минобороны".

Опасность появления банды со стороны тыловых районов пугает коменданта "Шароя" гораздо больше, нежели ее выход на Аргун из Грузии. Поэтому на участке он постоянно проводит мероприятия по войсковой разведке. А оперативная упреждающая информация приходит коменданту по линии связи из других источников: "И она меня на сегодняшний день удовлетворяет". Правда, чуть помолчав, посетовал: "А вот операцию по уничтожению банды Гелаева в Дагестане мы только по телевизору видели, никаких ориентировок для нас на этом счет почему-то не было┘"

- А стрессы вы здесь как-то снимаете? - задал я коменданту неожиданный (но не провокационный!) вопрос. - Все же тихо-то оно тихо, но вы же постоянно начеку, нервы - струны, глаза и на затылке.

Солодняков, видимо, исключительно честный и нелукавый парень (ему 32 года), серьезно ответил:

- Не знаю, как было до меня и чем снимали стрессы, но я ввел на участке "сухой закон". И все офицеры и прапорщики меня поддержали. Случиться может всякое, и ко всему надо быть готовым. А бежать по горам, приняв да пусть хоть бокал пива, - себе дороже, можно сорвать здоровье.

На предмет того, кто сильнее: чеченский боевик, заграничный наемник или российский солдат, у Солоднякова тоже есть свой резонный взгляд: "Да, бандиты вооружены хорошо, но и мы не винтовкой Мосина воюем". И оно так: на вооружении у здешних пограничников имеются все виды стрелкового оружия плюс малая переносная артиллерия и минометы.

В общественном мнении уже бытует: боевики - профессионалы в военном отношении, куда до них нашему необстрелянному бойцу, да и по горам хорошо лазают. А так ли это? У Солоднякова свой взгляд: "Далеко не все бандиты монстры, у которых на счету по 50-60 убитых российских солдат и офицеров, у них единицы таких. Что касается горной подготовки, то наш солдат за время службы тоже хорошо научается по горам бегать. Так что боевики ни в чем наших парней не превосходят".

По мнению майора - и подобное приходилось слышать в ходе командировки неоднократно и от других офицеров - дух наших солдат очень высок. Они буквально рвутся в горы, переживают, если по каким-то причинам их оставляют в расположении. (Одного готовящегося к "дембелю" писаря в штабе отряда корреспондент "НВО" спросил, бывал ли он в рейдах; писарь ответил, что бывал два раза и тут же покраснел, стыдясь своего более чем скромного боевого опыта, можно было понять, что он пожалел, что сообщил это.) "Скажу так, - заявляет Солодняков. - Пока у нас в войсках служит простой русский Ванька, призванный из деревни, из российской глубинки, никакая банда тут не пройдет - это однозначно!"

ВОДОВОЗЫ И ЛЕСОРУБЫ

Именно эти "русские Ваньки" честно тянут здесь свою лямку.

Служба солдата на участке комендатуры особенно тяжелая. Все задачи выполняются только в пешем порядке. Ладно, солдаты ежедневно совершают продолжительные марши по склонам да ущельям - такова служба, но они и по вопросам быта наматывают по горам многие километры. Прилетел вертолет с грузом - тяни на себе наверх мешки, ящики, коробки, упаковки с минеральной водой┘ До комендатуры от вертолетной площадки у реки - может быть, с километр, но в горах и метр дается непросто.

Источника родниковой воды, кстати, поблизости тоже нет - за ней к Аргуну спускаться надо к месту, где бьет ключ. На котел супа и котел каши натаскать можно, а на баню? Приобрели у местных трех осликов. Солодняков поскромничал признаться, что на свои "боевые" да "горные" животных покупали, "сбрасывались", другой офицер рассказал: 12-15 тысяч рублей за одного четвероногого водовоза: "А что нам, жалко? Для себя же, для солдат. Мы здесь нормально получаем: боевые, горные, еще какие-то надбавки, у некоторых под 30 тысяч рублей выходит┘" Ослики возят по две увесистые пластиковые бочки, специально приспособленные для них. Животные, кстати, очень общительные. Когда корреспондент "НВО" достал диктофон, чтобы проинтервьюировать майора Солоднякова, один из трудяг тоже неожиданно "заговорил" (под общий смех): видимо, хотел рассказать о своей нелегкой, но необходимой горной службе.

Зато ослики не ходят за Аргун, где на склонах растет лес. Лес - это строительный материал. А комендатура "Шарой" строится. Из бревен здесь уже оборудованы комната для хранения оружия и различные склады. Личный состав проживает пока в палатках. Со стороны здание комендатуры чем-то напоминает хижину Робинзона Крузо. Или крепость конкистадоров, некогда покорявших Америку. Разве что частокола нет. Как сказал комендант, "автор всех архитектурных проектов у нас - это Анзор Магомедович, мой зам по тылу". Когда позволяют условия службы и погода, группа солдат под руководством офицера или прапорщика со своего "лысого" склона идет на склон лесистый. По прямой это всего лишь километра полтора-два. Но с 7 утра до 13 дня (обычно в это время идут лесозаготовки) солдат может сделать три - максимум четыре ходки за бревнами: сам процесс перетаскивания бревна занимает очень много времени - попробуй с горы да в гору.

Все это, конечно, закаляет "простых русских Ванек". Тем более если вспомнить, какими они прибывали на границу. Ведь это те ребята, у которых, как говорит майор Солодняков, не было возможности заплатить, чтобы "откосить" от армии или остаться в России в теплом местечке. Кроме того, у половины пацанов, которые служат на заставах, нет либо отцов, либо матерей, либо обоих родителей, либо родители алкоголики. В пограничный строй они становились дохляками. В учебных подразделениях перед отправкой на границу за полгода их лишь слегка подкормили.

Такие приносят и много ЧП. На участке "Шарой" только за этот год было уже два таких случая. Один сорвался с горы (вертолет прилетел быстро, но спасти его, увы, не успели), другой чуть ногу себе бензопилой не отпилил на заготовке бревен. А один подорвался на старой растяжке - в горах они попадаются┘ Вообще, как удалось узнать позже, небоевые потери - это проблема во всем СКРПУ. Начальник штаба Северо-Кавказского регионального управления погранслужбы ФСБ России генерал-майор Анатолий Забродин, воздержавшись от конкретных цифр, признал, что, к сожалению, в соотношении боевых и небоевых потерь заметно перевешивают последние. Он опять же посетовал на "качество того контингента призывников, который к нам сегодня приходит". Должного отбора в пограничные войска как не было, так и нет. Другая причина - это, по его же словам, "объективные условия проживания в помещениях, как бы приспособленных для жизни, но все же не соответствующих тем требованиям стационарной казармы, в которой должен проживать солдат. Это также и качество обучения, степень нашего профессионального мастерства".

И все же вчерашние дохляки на границе мужают┘ Глянешь на лесорубов, они же носчики бревен, они же рейдовики-скалолазы - торсы, мышцы, упорство в лицах, ни нытья, ни "мученичества". Мужчины: вернутся после службы - девчонки таким на шею гроздьями вешаться будут! "Внизу", то есть не в горах, таких "шварценеггеров" раз-два и обчелся, только если кто сам качается. "А на заставе "Кеселой", которая, может быть, горная из горных, - говорит комендант, - там вообще на каждого солдата любо-дорого посмотреть, каждый - альпиец!"

С другой стороны, за все эти нагрузки солдату с лихвой воздается: его кормят вдоволь, существует даже "чеченская норма", то есть увеличенный рацион питания, не такой, как на равнине.

Есть и собственно "шаройские" формы стимулирования. В чем-то отличившегося могут наградить, например, банкой тушенки. Однако тот же Солодняков не сторонник частых "поглаживаний по головке". У него здесь есть свое кредо: "На нашего солдата можно молиться, но не надо ему об этом говорить". - "Почему?" - "А он и так знает, что он - герой. А начни ему об этом говорить - загордится. А гордиться при такой нашей службе некогда".

Но с третьей стороны┘ Комендант Солодняков вслед за своим руководством тоже считает, что "солдат не должен таскать бревна, он должен нести службу": "А проблемы бытовухи, которая буквально заедает, должны решать определенные службы. Ведь все деревянное, что вы здесь видите, было построено тогда, когда необходимо было ходить в рейды, сидеть в засадах, выставлять дополнительные наряды. Так что на нашего солдата ложится двойная, а то и тройная нагрузка".

ЧЕЧЕНЕЦ УЗУЕВ НА "ВТОРОЙ ЧЕЧЕНСКОЙ"

Сегодня в Аргунском пограничном отряде полностью отстроена всего лишь одна застава - первая. Она стоит ниже по склону, на "площадке" которого высоко над Аргуном у брошенной боевиками мечети базируется отряд, рядом с горным серпантином дороги, соединяющей райцентр Итум-Кале с Тусхароем. В 2004 году застава стала носить имя Героя России чеченца Магомета Узуева, уроженца Итум-Кале. Он погиб в 1941-м, защищая Брестскую крепость. А звание Героя России ему присвоил президент Борис Ельцин еще в 1996 году, по окончании "первой чеченской", с подписанием памятного Хасавюртовского соглашения. Назвать же в честь Героя заставу "придумали" только через восемь лет, хотя пограничники высадились в этих местах на исходе 1999 года. Политика, выборы┘ И чеченское правительство выделило средства на обустройство этой заставы. Заказали и бюст героя, оформили все как надо. В июне "открывать" 1-ю именную приезжал тогда еще кандидат в президенты Чеченской Республики Алу Алханов.

Может быть, застава имени местного Героя, пусть и погибшего давно и не на Аргуне, а на Буге, - это правильно. Хотя, с другой стороны, пограничники-аргунцы вот уже сколько времени добиваются, чтобы две заставы на этом рубеже назвали именами погибших в ущелье Кериго командира мотоманевренной группы подполковника Эдуарда Лодыгина и начальника заставы "Гезехой" (о ней было рассказано в прошлом репортаже) майора Сергея Попова. Пока - тщетно, все какие-то проволочки, да и не удостоили их званий Героев России.

Стоя в солдатской казарме у кровати навечно зачисленного в списки личного состава Героя России Магомета Узуева, глядя на "его" фуражку с зеленой тульей, корреспондент "НВО" спросил начальника 1-й именной: "Скажите, а чеченцы на вашей заставе служат?" - "В принципе служат, - ответил старший лейтенант серьезно. - Один. По фамилии Узуев. Вот как раз мы стоим у его койки┘"

Аргунское ущелье - Москва