0
6822
Газета ЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА Интернет-версия

08.06.2015 00:01:00

"С беспощадной строгостью, всяческими мерами"

Тэги: сибирь, карательные экспедиции


Генералы со своей задачей справились. Николай оценил их усердие.	Валентин Серов. После усмирения. Рисунок 1905 года. ГТГ
Генералы со своей задачей справились. Николай оценил их усердие. Валентин Серов. После усмирения. Рисунок 1905 года. ГТГ

Революционные события 1905 года в Сибири еще ждут своего исследователя. То немногое, что имеется по этому поводу в специальной исторической и общей печати, по большей части основано или на газетном материале, или на личных воспоминаниях. Только после революции 1917 года в «Былом» (№ 3 (25), стр. 134) появилось несколько документов, характеризующих «деятельность» одного из сибирских палачей пятого года – Меллер-Закомельского. Самая организация карательных экспедиций в Сибири (их было две: ген. Ренненкампфа и Меллер-Закомельского) была тщательно законспирирована. Известно только, что оба генерала действовали «по высочайшему повелению», что оба они имели «широкие полномочия». В настоящее время представилась возможность по секретным бумагам, находящимся в распоряжении Государственного архива РСФСР, восстановить целиком картину организации этих карательных экспедиций.

Документы, публикуемые нами, взяты из секретного дела архива Главного штаба военного министерства № 76 под названием «О восстановлении порядка на Сибирской и Самаро-Златоустовской ж. дорогах. Командирования ген. Ренненкампфа и бар. Меллер-Закомельского с отрядом войск».

Как и следовало ожидать, истинным вдохновителем расправы над сибирскими рабочими был сам Николай Романов. Ближайшим его соучастником в этом кровавом предприятии был С.Ю. Витте. 

Чрезвычайно характерно, что даже всесильный П.Н. Дурново, тогдашний министр внутренних дел, не был посвящен в секрет «миссии Ренненкампфа», как именовал Витте карательную командировку Ренненкампфа. Дурново узнал об экспедиции только 20 декабря, ровно через неделю после того, как Ренненкампфу было послано «высочайшее повеление» «сломить дух сопротивления и мятежа» в Сибири...

Предложение С.Ю. Витте посвятить в миссию Ренненкампфа командующего Сибирским военным округом ген. Сухотина и привлечь его к этому делу было также отвергнуто царем. В итоге оба генерала действовали, опираясь на «высочайшее повеление», не считаясь ни с гражданскими, ни с военными сибирскими властями. Кончилось это столкновением обоих генералов между собой из-за «сферы влияния», а затем столкновением их с Сухотиным. Впрочем, борьба генералов между собой началась тогда, когда миссия была уже в значительной своей части выполнена: десятки людей по линии Сибирской и Забайкальской железной дороги были расстреляны, повешены, сотни выпороты, тысячи брошены в тюрьмы и т. д. Генералам уже нечего было делать на «покоренной окраине», и их отозвали из Сибири.

В декабре Сибирь фактически была отрезана от Европейской России. Правительственный телеграф бездействовал, железнодорожный находился в руках стачечных комитетов. Железнодорожное движение было под надзором рабочих организаций, причем последними пропускались в Европейскую Россию почти исключительно поезда с демобилизуемыми солдатами. Между тем в центре России самодержавное правительство к этому времени стало чувствовать более твердую почву под ногами. Темным пятном было московское вооруженное восстание, но значительные воинские силы, брошенные в Москву, давали Романову и его присным уверенность в близкой победе над восставшими рабочими. В этой обстановке зародилась и окрепла мысль о карательных экспедициях в Сибирь.

 13 декабря была отправлена шифрованная телеграмма в Нагасаки ген. Данилову для незамедлительной передачи главнокомандующему генерал-адъютанту Линевичу следующего содержания: 

«Главнокомандующему генерал-адъютанту Линевичу.

Продолжающаяся смута и сопротивление законным властям служащих на Сибирской магистрали ставят армию и государство в ненормальное положение и задерживают эвакуацию войск.

В устранение столь исключительных обстоятельств повелеваю: безотлагательно возложить на генерала-лейтенанта Ренненкампфа восстановление среди всех служащих на Забайкальской и Сибирской железных дорогах полного с их стороны подчинения требованиям законных властей. Для достижения этого применить все меры, которые генерал Ренненкампф найдет необходимым для исполнения поставленной ему обязанности.

Мятежный дух среди части телеграфно и железнодорожных служащих, необходимость обеспечить и вывести армию из ее тяжелого положения побудят доверенного мною генерала не останавливаться ни перед какими затруднениями, чтобы сломить дух сопротивления и мятежа...

Всякое вмешательство постороннего и законом не установленного влияния на железнодорожных служащих и телеграфистов должно быть устраняемо быстро и с беспощадной строгостью, всяческими мерами...

                                                                                                                                                           Николай».

16 декабря С.Ю. Витте обращается к ген. Редигеру с письмом... Из этого письма явствует, что С.Ю. Витте был прекрасно осведомлен о миссии Ренненкампфа. Больше того – в этом письме брошена мысль, которая через несколько дней была осуществлена также по «высочайшему повелению», мысль о посылке навстречу Ренненкампфу другого генерала. 

На письме рукой Редигера наложена резолюция: «Доложено его величеству. Признано невыполнимым по недостатку сил у генерала Сухотина».

19 декабря управляющий Министерством внутренних дел П.Н. Дурново пишет «доверительно» А.Ф. Редигеру:

«Милостивый государь Александр Федорович!

Министр путей сообщения в письме от 16 сего декабря за № 491 сообщает мне, что на Сибирской дороге, от Красноярска до Иркутска, действуют революционные комитеты, захватившие в свои руки телеграф и распоряжение восточным участком дороги, и что без устранения вышеупомянутых комитетов не представляется возможным восстановить деятельность дороги и обеспечить эвакуацию армии; устранение же комитетов путем ареста их представителей вряд ли может встретить затруднения, так как комитеты эти действуют, не скрываясь. Вследствие сего тайный советник Немешаев просит распоряжений моих о скорейшем прекращении действий означенных комитетов и о сообщении ему о последующем.

Принимая во внимание, что Сибирский железнодорожный путь находится на военном положении, я об изложенном считаю долгом сообщить вашему превосходительству и просить уведомить меня, какие меры принимаются со стороны военного министерства для восстановления движения по Сибирской железной дороге.

Примите, ваше превосходительство, уверение в совершенном моем почтении и преданности.

                                                                                                                                        П. Дурново».

Как видно из этого письма, Министерство внутренних дел было совершенно не осведомлено о миссии Ренненкампфа. Это обстоятельство удивило даже Редигера, который на письме делает отметку: «Разве не сообщено м-ру в. д. о задаче ген. Ренненкампфа. Если нет – надо   известить».

На следующий день Редигер ставит в известность Дурново о миссии Ренненкампфа:

«Милостивый государь Петр Николаевич.

По высочайшему государя императора повелению восстановление среди всех служащих на Забайкальской и Сибирской железных дорогах полного с их стороны подчинения требованиям законных властей возложено на генерал-лейтенанта Ренненкампфа. Для достижения этого главным образом Ренненкампфу высочайше предоставлено применить все меры, которые он найдет необходимым для исполнения поставленной ему обязанности.

Прошу принять уверение в совершенном моем уважении и преданности».

Предложение С.Ю. Витте – послать навстречу Ренненкампфу с такими же полномочиями ген. Сухотина – сочувствия не встретило. По-видимому, насчет Сухотина были какие-то сомнения. Решено было взамен Сухотина выдвинуть Меллер-Закомельского...

Военное министерство ставит в известность об экспедиции Меллер-Закомельского командующего войсками Московского военного округа:

«По высочайшему повелению для восстановления на Самаро-Златоустовской и Сибирской железных дорогах законного порядка и подчинения власти и уничтожения сопротивления железнодорожных служащих командируется генерал-лейтенант Меллер-Закомельский, который отправляется из Москвы с отрядом в особом поезде. В состав отряда назначено две роты, не менее 100 человек в обеих ротах, два пулемета с обученною командою и шесть конных ординарцев. Из Петербурга прибудут шесть полевых жандармов. Люди должны быть снабжены патронами в значительном количестве, продовольстием, теплыми вещами, походною кухнею...

                                                                                                                                 Генерал Поливанов».

Аналогичные телеграммы были посланы в Казань и Омск, причем в телеграмме на имя командующего Казанским округом было указано, что «в состав отряда в Самаре должны войти два горных орудия с командою...».

Ген. Ренненкампф выехал с Дальнего Востока почти одновременно с Меллер-Закомельским... 

Положение вещей в Сибири к моменту посылки экспедиции Ренненкампфа рисуется из следующего доклада П.Н. Дурново, сделанного им царю:

«Командующий войсками Сибирского военного округа телеграммою из Омска от 17 сего декабря сообщил, что единственным способом посылки служебных бумаг в его округе являются нарочные. Из Иркутска генерал-лейтенант Сухотин имеет от военных властей крайне необстоятельные донесения от 5 декабря, из коих, однако, видно, что спокойствие в городе восстановлено. По донесениям военных властей из города Красноярска от 17 декабря в названном городе господствует анархия, причем во главе бунтовщиков находится железнодорожный батальон. Верными долгу присяги остались приблизительно три сотни чинов запасного батальона и казаков. Действия мятежников выражаются между прочим в том, что они оказывают в желательном для них смысле давление на выборы думских гласных. До прибытия Красноярского пехотного полка, по мнению генерал-лейтенанта Сухотина, не предвидится никаких средств для подавления мятежа...

Совершенной неожиданностью для командующего войсками Сибирского военного округа было прибытие в город Омск Тобольского полка. От чинов этого полка, а также от проезжающих с востока частных лиц командующим войсками получены сведения, что местности по линиям Забайкальской и Маньчжурской железных дорог тоже находятся в состоянии мятежа. К западу от Красноярска на всех станциях происходят публичные собрания противоправительственного характера. Управления дорог находятся в руках забастовочных комитетов, постановления которых строго исполняются, и согласно этим постановлениям не принимаются, например, шифрованные телеграммы и исключаются из расписаний скорые, почтовые и пассажирские поезда.

О подавлении военного мятежа в пределах Сибирского военного округа самыми решительными мерами, с применением военной силы, без всякой пощады и колебаний и об арестах всех руководителей и подстрекателей железнодорожной и почтово-телеграфной забастовок я просил по телеграфу командующего войсками округа генерал-лейтената Сухотина.

                                                                                              Подписал:   
                                                                                              Управляющий министерством 
                                                                                              П. Дурново».

Доклад П.Н. Дурново дополняет телеграмма ген. Сухотина на имя военного министра от 29 декабря:

«...С 23 декабря согласно извещения министра внутренних дел, в силу высочайше оказанного мне доверия, я в силу высочайшего указа об объявлении уездов на военном положении, а также с прибытием доблестных сибирских полков с их главными начальниками  становлюсь хозяином положения дела. Уже только появление первых эшелонов Иркутского полка в Иркутске 2 декабря прервало вооруженный солдатский бунт запасного батальона, конвойной команды, двух сотен иркутских казаков, свергших своих начальников, а также начальника гарнизона и избравших себе в начальники прапорщиков запаса...

 В Красноярске дело осложнилось тем, что две роты второго железнодорожного батальона, оставленные там на случай забастовок в полном составе, свергли свое начальство, избрав начальником прапорщика запаса Кузьмина, перешли на сторону революционеров, железнодорожных служащих; совместно с городскими революционерами захватили губернскую типографию, обезоружили жандармов и полицию, арестовали коменданта станции, вступили в управление городом и, несмотря на отданное приказание две недели назад уезжать в Россию, отказались, до тех пор пока они не проведут в городе выборы в думу по самоновейшей революционной системе. Как действовать, мною посланы подробные указания губернатору и ген. Редько по сбору полка и рекомендованы меры решительные и беспощадные, благодаря праву, полученному 23 декабря. В прочих центрах к западу от Красноярска, собственно, анархии нет, кроме одного обстоятельства – совершенной бездеятельности Томского Управления железной дороги, благодаря тому, что там же находящийся центральный стачечный комитет и местные в разных участках его отделы действуют, совершенно игнорируя главное начальство дороги...  Надеюсь, что через три–пять дней туда прибудет Томский полк и тогда дело кончится с другими пунктами. Обо всех происшедших беспорядках мною указано повсюду произвести следствия, а в Красноярск командирован временный военный суд для немедленного открытия действий...

Как иллюстрацию, прибавлю: вернувшиеся с Дальнего Востока говорят только одно, что здесь в округе мир и тишина по сравнению с тем, что творится на пути от Харбина в присутствии полумиллионной армии. 

В недавно полученном от Куропаткина письме он пишет, что никогда не мог себе представить, чтобы полумиллионная армия могла быть отрезана от родины управлениями собственного своего тыла... 

                                                                                                                Генерал-лейтенант Сухотин». 

В деле имеется две телеграммы начальника Сибирской железной дороги, рисующие положение дел в Красноярске на момент ликвидации там вооруженной попытки рабочих депо оказать противодействие сорганизовавшейся контрреволюции.

Телеграмма из Красноярска послана 6 января:

«Сегодня утром прибыл на ст. Красноярск и подробно осмотрел территорию мастерских депо и главного склада. Мастерские во многих местах забаррикадированы, много поломок, расхищено много инструмента, но крупных разрушений нет. Контора цехов и мастерских совершенно разгромлена, масса бумаг, книг и документов уничтожены, денежные сундуки и шкаф разломан; та же участь постигла школу, общежитие, театр мастерских; кто произвел эти разрушения – революционеры или солдаты – трудно добиться. Депо работает, а в мастерских идет уборка, отогревание замороженного водопровода, котлов и проч. Все можно привести в порядок не ранее двух недель. Мятежники сдались около часу дня 4 января, при чем арестовано 470 человек вольных и солдат, в числе их наших мастерских до 200...

                                                                                                                                   Ивановский».

Любопытна посланная одновременно с вышеприведенными телеграммами Ивановского депеша Меллер-Закомельского на имя м-ра внутренних дел:

«Вновь назначенный начальник Сибирской дороги позволял себе заявлять служащим, что он никого увольнять не будет, хотя бы о том просило их ближайшее начальство. Его деятельность, как начальника Екатерининской и Закавказской дороги достаточно известна с отрицательной стороны. Желательно немедленное его увольнение. Сибирская дорога в беспорядке, рабочие в Челябинске ввели самовольно 8-часовой день; рядом самаро-златоустовские работают девять часов...»

14 января «доложена его величеству» следующая телеграмма Ренненкампфа военному министру:

«Прибыл на станцию Маньчжурия, приступил к исполнению возложенной обязанности.

Ренненкампф».

О действиях Меллер-Закомельского в Сибири сведений в деле почти не имеется. Есть только победная телеграмма его на имя царя от 22 января о взятии Читы:

«Чита сдалась без боя. Еду обратно.

                                                                                                                      Генерал  
                                                                                                                              Меллер-Закомельский». 

Ренненкампф «усмирял» Сибирь с Дальнего Востока, Меллер-Закомельский – от Челябинска, а в Центральной Сибири власть оставалась в руках командующего войсками Сибирского военного округа ген. Сухотина. Столкновение между этими генералами было неизбежно. Приводим документы, рисующие это столкновение.

26 января ген. Сухотин телеграфирует о действиях Рейненкампфа и Меллер-Закомельского военному министру для доклада царю следующее:

«Считаю долгом сообщить копию депеши, которую я вынужден был послать Ренненкампфу, помимо меня своими распоряжениями от 12 января внесшему невероятную смуту в устанавливающийся порядок, не будучи ориентирован в крутой перемене обстановки и находясь за несколько тысяч верст. К сожалению, такое же нарушение порядка службы дозволяет себе барон Меллер-Закомельский, не посвящающий в свою деятельность.

Текст депеши:

«Чита, генералу Ренненкампфу. В депеше от 14 декабря от высочайшего имени о возложенной на вас высокой задаче, переданной через меня, посланной с нарочным, было определенно указано, что ваша деятельность должна быть согласована с деятельностью главного начальника Сибирского военного округа. А с того времени был принят ряд важных мер: вся культурная часть Сибири, прорезываемая железною дорогою, объявлена на военном положении и в развитие и дополнение указов 12 февраля 1904 года, предоставлявших командующему войсками Сибирского округа права командующего армией, в частности права отмены распоряжений временных генерал-губернаторов. Новое положение дел, прибытие четвертого Сибирского корпуса на охрану порядка в стране дали мне возможность в начале января привести Сибирь – пока хотя бы внешним образом – в порядок и водворить спокойствие, арестовавши все стачечные комитеты и восстановивши функционирование правительственных властей. Не получая никаких сообщений от вас, я не мог вступить в сношение с вами. Наконец, получивши депешу № 4 с просьбою о присылке суда в Читу, депешей 23 января, № 132, я вам подробно обрисовал истинное положение дел к этому времени, из коего вы могли заключить, что в непосредственной вашей помощи, пока вы, водворяя порядок в Забайкалье, не приблизитесь к пределам округа, Сибирь не нуждается. Между тем вы, не снесясь предварительно со мною, как то указано в высочайшем повелении от 14 декабря депешами 12 января, 22 января, помимо меня, разослали по Сибири ряд приказаний, указаний, по существу составляющих анахронизм, ибо многое, если не все, давно приведено в исполнение в силу 23 декабря объявленного военного положения и высочайшего доверия ко мне. Предоставляю вам судить, какое впечатление все это произвело во всем крае, тем более что край знал, что я – государем поставленный здесь ответственный начальник. Сообщая вашему превосходительству о вышеизложенном, присовокупляю, что я по Сибирскому округу распоряжения ваши об отчетности перед вами, а равно и несоответственные моим приказаниям приостановил в исполнении, напомнив, что в Сибирском округе по закону и государем мне предоставленными полномочиями никто не может быть начальником, кроме меня одного, а на будущее время прошу вас об одном: установить связь только со мной одним и помимо меня не сноситься ни с одним из мне подчиненных органов, не исключая временных генерал-губернаторов. Очень сожалею, что первою депешею вашею из Маньчжурии от 12 января была не депеша ко мне о вашей готовности начать действия по решению важной задачи, а приказ № 1 от 7 января из Харбина, помимо меня по всей Сибири смутивший моих подчиненных и край и поставивший всех в недоумение, так как к этому времени ликвидация беспорядка, внесенного изменой и одиночными явлениями мятежа, уже была закончена».

В деле имеется и ответ Ренненкампфа на эту телеграмму: «Войти в связь с вами представилось возможным лишь 12 января. До того, как вам известно, телеграф бездействовал. Никаких сведений о ваших полномочиях и распоряжениях я не знал и знать не мог. Вот причина, по которой отдал свой приказ, а передачей приказов фактически было открыто телеграфное действие по правительственному телеграфу с Читой и далее на Западе и по железнодорожному по всему Забайкалью. Что вы уже справились во вверенных вам губерниях с революционным движением, совершенно не знал, слухи были обратные. С вами снестись условиться предполагаю по приближении к вашему району, да и проще было уведомить меня о сделанных вами распоряжениях, чем ожидать моих, тем более о моем назначении вы знали раньше меня, узнавшего 29 декабря по телеграмме через Шанхай. Мои распоряжения касаются только всего находящегося на линии железной дороги, а эта область, насколько я понимаю возложенное на меня поручение, подчиняется мне. Сожалею более, чем вы, что мои приказы могли вызвать недоразумения ваших подчиненных. Во всяком случае, далек был от желания подорвать ваш авторитет или умалить власть, стремлюсь к совершенно обратному. Без разграничения сфер нашей деятельности неминуемо будем сталкиваться, будут происходить недоразумения, что не желательно, для дела более чем вредно. Судя по тону вашей телеграммы, вы усматриваете с моей стороны действия, нарушающие ваши права, мешающие вашим действиям. Если это не так, то до выяснения возникших недоразумений не было надобности беспокоить его величество докладом о случайно возникших недоразумениях, легко устранимых и вообще легко возникающих в таком большом, страшно сложном деле. Прошу уведомить, какая программа выработана вами для совместных действий с генералом Меллером. Появление его для меня также вполне неожиданно, полномочия и взаимоотношения до сих пор не выяснены... 

Ренненкампф». 

...В заключение приводим один документ: шифрованную телеграмму Меллер-Закомельского на имя царя о «восстановлении порядка на Сибирской и Забайкальской ж. д.». Телеграмма отправлена с походного телеграфа Меллер-Закомельского 31 января:

«3 февраля прибуду в Челябинск. Испрашиваю разрешения вашего величества вернуться в Петербург. На Сибирской и Забайкальской дорогах до Читы восстановлен порядок; грузы, теплушки начали двигаться на восток. Паровозы отогреваются и исправляются, уголь подвозится. Революционные элементы дороги устраняются, арестуются, увольняются, часть бежала. Дорога охраняется надежными войсками 4-го Сибирского корпуса. Желательно скорейшее прибытие из армии еще одной дивизии для усиления гарнизонов Иркутска, Красноярска и Томска, где много революционеров. Вверенный мне отряд просит всеподданнейше ходатайствовать иметь счастие представиться вашему величеству в Царском Селе. Осчастливьте разрешением проехать из Москвы в Варшаву через Петербург.

                                                                                                                Меллер-Закомельский».


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


В Совете Федерации остается 30 свободных мест

В Совете Федерации остается 30 свободных мест

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Сенаторами РФ могли бы стать или отставники, или представители СВО-элиты

0
848
Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Анастасия Башкатова

Несмотря на дефицит кадров, в стране до сих пор есть застойная безработица

0
991
Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Ольга Соловьева

Производство бензина в стране сократилось на 7–14%

0
1381
Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Екатерина Трифонова

Назначенные государством адвокаты попали под пропагандистскую раздачу

0
1113

Другие новости