0
4901
Газета ЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА Интернет-версия

19.12.2017 00:01:00

Лови топор, Василь Иваныч!

Тэги: чапаев, гражданская война, анекдоты, фурманов


«Крестный отец» Чапаева Дмитрий Фурманов. 	Сергей Малютин. Портрет Д.А. Фурманова. 1922. ГТГ
«Крестный отец» Чапаева Дмитрий Фурманов. Сергей Малютин. Портрет Д.А. Фурманова. 1922. ГТГ

Бывшие советские дети помнят, как распространены были анекдоты «про Петьку и Василь Иваныча»: «Приходит как-то Петька к Василь Иванычу…» Их рассказывали с воодушевлением, ожидая восторженной реакции благодарных слушателей, – и она действительно была. Правда, изредка кто-нибудь взрослый, услышав бурный хохот и узнав его причину, грозил пальцем: мол, нехорошо: все-таки Чапаев (а «Василь Иваныч» – это, разумеется, Чапаев), герой Гражданской, а вы тут… Но это так, для порядка, на самом деле взрослые тоже любили истории про Чапаева, его ординарца Петьку и Анку-пулеметчицу.

Хотя действительно, как получилось, что именно Василий Иванович Чапаев (1887–1919), героически сражавшийся и в Первую мировую (Георгиевская медаль, Георгиевские кресты трех степеней), и в Гражданскую (орден Красного Знамени) и трагически погибший, стал героем популярнейших анекдотов, фольклорным персонажем? 

И отнюдь не былинным богатырем: Чапаев-персонаж сочетает в себе архетипы Ивана-дурака и трикстера, то попадая в самые разнообразные смешные, нелепые ситуации, то создавая их. «Пошли Петька и Василий Иваныч отдохнуть на природе. Зашли в лес дровишек для костерка нарубить. Петька:

– Василь Иваныч, лови топор!.. Чего молчишь, поймал?»

Есть даже анекдоты с литературным уклоном: «Василий Иванович возвращается из Москвы от Ленина и дает Петьке приказ:

– Чтобы завтра к утру написал роман про мою поездку! Иначе – расстрел!

Утром Василий Иванович видит – на тумбочке у его кровати лежит толстенная книга. «Надо же – успел!» – удивляется Василий Иванович, открывает первую страницу и читает: «Поехал Василий Иванович к Ленину...» «Здорово! А чем же Петька закончил?» Открывает последнюю страницу и читает: «Приехал Василий Иванович к Ленину». «А что же в книге-то?» Открывает наугад, а там: «Цок-цок, цок-цок, цок-цок...»

Важную роль в этом сыграл популярнейший в свое время фильм «Чапаев» (1934) режиссеров братьев Васильевых с Борисом Бабочкиным в главной роли. Его персонажи получились не плакатными, а живыми, реальными, со своими достоинствами и слабостями. Сразу после выхода лента вызвала небывалый зрительский ажиотаж – взять хотя бы такой факт, что в одном из ленинградских кинотеатров ее показывали ежедневно в течение двух лет. Благодаря фильму образ Василия Ивановича и «пошел в народ» (появилась даже шашечная игра «Чапаев»). Спустя годы ситуация повторилась со Штирлицем из «Семнадцати мгновений весны», тоже ставшим анекдотическим персонажем…

Но у всякого кино есть литературная основа – в данном случае сценарий Анны Стешенко-Фурмановой, написанный, в свою очередь, на основе дневников и романа «Чапаев» ее мужа, писателя Дмитрия Фурманова (1891–1926). Который в итоге оказывается «первичным крестным отцом» известного персонажа. И которому 7 ноября, в годовщину Октябрьской революции, исполнилось 125 лет.

Итак, Дмитрий Андреевич Фурманов родился в Костромской губернии (ныне Ивановская область). «Я свое раннее детство помню в жалких обрывках: годов до восьми, – писал он в «Автобиографии». – А тут пристрастился читать. И с тех пор читал много, горячим запоем, особо усердно Конан Дойля, Жюля Верна, Майн Рида, Вальтера Скотта и в этом роде». В Кинешме, в реальном училище, понял, что его призвание – литература. Поступил на филологический факультет Московского университета, но госэкзамены сдать не успел из-за войны. Как и Чапаев, участвовал в Первой мировой – только не пехотинцем, а братом милосердия, начальником санитарного поезда. Там и встретил свою жену Нею – Анну (впоследствии она претендовала на прототип Анки-пулеметчицы, хотя на войне была медсестрой). В 1917-м примкнул к эсерам, затем к анархистам, потом к большевикам. В Красной армии занимался пропагандой, был политработником, а в марте 1919-го стал комиссаром 25-й стрелковой дивизии под командованием Чапаева. Совместная служба будущих автора и персонажа длилась всего около трех месяцев, затем Фурманов перевелся в Туркестан. И не столько из-за пропагандистской надобности, сколько шерше ля фам. И в военное время ничто человеческое ни командирам, ни комиссарам не чуждо. В фурмановских дневниках есть запись объяснения с Чапаевым: «Вот, товарищ Фурманов, ты мне все говорил, что мои отношения к вам испортились. Это неправда. А ваши отношения ко мне действительно испортились. Конечно, тут Анна Никитична: у вас разные там мысли насчет меня. А я вам однажды сказал, что на жену своего товарища никогда не посягну. Мало ли что у меня в душе, любить никто не может мне воспретить…» И ответ Фурманова: «Вы предположили, что все произошло из-за личных счетов, вы пытались все объяснить какой-то нелепой ревностью из-за Анны Никитичны. Но подумайте сами, ведь это очень смешно и глупо, если бы я на самом деле вздумал ревновать ее к вам. Такие соперники не опасны, она мне показывала ваше последнее письмо, где написано «любящий вас Чапаев». Она действительно возмущалась вашей низостью и наглостью, и в своей записке, кажется, достаточно ярко выразила вам свое презрение. Эти все документы у меня в руках, и при случае я покажу их кому следует, чтобы раскрыть вашу гнусную игру…»

Как бы то ни было, Нея уехала с мужем на Туркестанский фронт, где Дмитрий Андреевич подавил гарнизонное восстание. Далее Фурманов воевал на Кубани, получил тяжелую контузию, был награжден (как и Чапаев) орденом Красного Знамени. В 1921-м перебрался в Москву, где наконец окончил университет, параллельно работая редактором, а в конце жизни став секретарем МАПП – Московской ассоциации пролетарских писателей. Умер в 1926 году от менингита. В Москве написал и «Чапаева», и роман «Мятеж», и повесть «Красный десант». Есть у Фурманова рассказы, очерки, статьи – всего четыре тома произведений. Вот, например, статья «Чистка поэтов» о вечере, проведенном Владимиром Маяковским в Политехническом музее: «…властно господствовала и торжествовала совсем иная идея – о подлинной задаче художника: жить живой жизнью современности, давать эту современность в художественных образах; помогать своим творчеством мучительному революционному процессу, участвовать активно в созидании нового, свободного царства. И когда с этим критерием мы подходим к поэтам современности – многие остаются за бортом, поэтами во всем объеме этого слова названы быть не могут: комнатная интимность Анны Ахматовой, мистические стихотворения Вячеслава Иванова и его эллинские мотивы – что они значат для суровой, железной нашей поры?

Но как же это так: счесть вдруг ненужными таких писателей, как Иванов и Ахматова? Разумеется, как литературные вехи, как последыши рухнувшего строя они найдут свое место на страницах литературной истории, но для нас, для нашей эпохи – это никчемные, жалкие и смешные анахронизмы».

Критерии давно поменялись, и если кто и остался за бортом – то уж никак не Ахматова… Хотя в честь Дмитрия Фурманова до сих пор названы и улицы, и теплоход, и даже целый город – малая родина писателя. И, кроме того, Фурманов – тоже персонаж «чапаевских» анекдотов. Смешных и дурацких, детских и похабных… Как наша жизнь. Наверное, за то их и любим.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
905
Нелюбовь к букве «р»

Нелюбовь к букве «р»

Александр Хорт

Пародия на произведения Евгения Водолазкина и Леонида Юзефовича

0
647
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
322
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
436

Другие новости