Кричащая необъективность

Горе, одиночество, жертвы войны, и особенно такой, как Вторая мировая, способны словно выжечь изнутри, и не только современников событий, но и потомков. В этих травмах помимо прочего частично кроется кричащая необъективность западных исторических исследований. Порой кажется, что хоть книга и выполнена по правилам, на военном материале, все же так или иначе толкуемые реалии и документы – лишь декорация для разворачивания какой-то личной или национальной драмы. И приходится разделять добросовестного историка и автора, который заботится о популярности своих книг, вполне в традициях западной науки популяризируя знания, делая науку доступной и «интересной».

Кристиан Унгвари, автор книги «Осада Будапешта», подробно останавливается на мифе, который может привлечь европейского читателя. «К ужасам войны… прибавились деяния советских солдат, изнасиловавших тысячи женщин». Этот миф имеет давнюю историю. И Наполеон, и кайзер Вильгельм пугали жителей казаками, питающимися живыми европейскими младенцами и свально надругающимися над женщинами; и сколько раз европейцы убеждались в обратном! Все это кажется смешным, но доктор немецкой филологии Геббельс дело свое знал прилично и успешно применял пропагандистский опыт прежних агрессоров. В нацистской прессе начала 1945 года стали появляться кальки с прокламаций почти вековой давности. Они по традиции оказались подхваченными и современными «историками», ориентирующимися в психологии реванша: изменить прошлое люди, начавшие бесчеловечную войну, не могут, остается лишь попробовать поставить под вопрос справедливость победителей, диких московитов, они же монголы, большевики и евреи. Миф укрепляется, ибо европейцам психологически невозможно смириться с мыслью о победе русских, и в массовом сознании эта победа становится едва ли не сексуальным надругательством. Реальные же примеры тотального насилия, русские и белорусские деревни, сожженные вместе с детьми, стертые с лица земли города, знаменитые кадры, на которых немецкий офицер поднимает стеком за подбородок лицо старухи, – все это для европейцев абстрактные «ужасы войны». И все же Унгвари пытается сохранить видимость объективности – цитирует дневник венгерского подростка, который пишет, что хотя, по слухам, где-то и происходят насилия, но если удастся найти советского офицера, то он быстро наведет порядок.

Только история – это не астрономия, которая легко поддается занимательной популяризации. Исторические исследования слишком тесно связаны с реальной политикой. И если российский историк Юрий Житорчук, автор книги «Мир на краю пропасти: предвоенные хроники…», в первых же строках уведомляет, что перед нами «художественно-документальная реконструкция», то венгерский автор Кристиан Унгвари и написавший предисловие к его книге Джон Лукач в один голос и с пафосом уверяют, что книга эта – научное исследование, а значит, претендует на истину, способную быть положенной в основу политических решений. Хотя субъективности у Унгвари много больше, чем художества у Житорчука.