Наталья Сиривля Дачный любительский театр в конце позапрошлого века ≈ больше чем летняя забава и упоительное каникулярное времяпрепровождение. Из него выросла новая драма: любительская постановка на берегу озера ≈ сюжетная основа «Чайки», половина первой труппы МХТ ≈ любители. И новая поэзия.
Блок начал бредить театром с 13 лет, когда посмотрел в Александринке «Плоды просвещения» Л.Н.Толстого. В 1897 году, заполняя шуточную анкету, писал, что мечтает стать актером и умереть на сцене. При этом постоянным местом жительства он видел для себя Шахматово. Неудивительно, что собственно там и состоялись его первые театральные эксперименты. В Шахматове, в окружении любящих родственников Блок рос инфантом. Все, что он затевал, становилось событием для семьи. Но ранние театральные затеи были лишь средством потешить домашних. С глубокими личными переживаниями актерство соединяется лишь после первой серьезной влюбленности, когда Блок, вернувшись из Бад-Наугейма, где у него начался роман с Н.М.Садовской, замужней дамой старше на 10 лет, ≈ поставил в Шахматове сцену из «Ромео и Джульетты» с собой, понятное дело, в роли Ромео.
На будущее лето он эту затею повторил. Сцена на балконе, устроенном из находящегося в саду гимнастического снаряда. Подруга тетушки, учительница средних лет ≈ в роли Джульетты. Костюм, пошитый бабушкой из старой гимназической формы и обильно украшенный голубым коленкором. Добродушные родственники в качестве зрителей. Затянувшееся начало спектакля ≈ луна никак не хотела выходить из-за туч; и отменить нельзя ≈ дед никак не ложился спать, все хотел посмотреть, как Сашура играет Ромео. И в самый ответственный момент, в разгар монолога ≈ любимый пес, выскочивший на сценическую площадку, начавший прыгать и заливисто лаять под балконом Джульетты, вызвав у зрителей дружный, радостный смех. Полное фиаско!
То ли дело в соседнем Боблове ≈ имении Менделеевых! Там театр был поставлен серьезно. Множество молодежи; недостатка в исполнителях нет, и можно ставить целиком любимые пьесы. Там Блоку все рады: он уже не милый Сашура, а загадочный интересный сосед, стройный, отрешенный, с холодными глазами и лицом Аполлона. Настоящий jerune premier! И, главное, там ≈ она, Любочка Менделеева ≈ строгая барышня. Люба тоже бредила театром, мечтала об актерской карьере. Блок ей не нравился ≈ слишком много о себе понимает. Но она им «занялась» и притягивала незримо, пустив в ход флюиды своей еще не окрепшей женской души.
Он играл Гамлета. Она ≈ Офелию. В белом платье, с охапкой полевых цветов, которые они собирали вместе, с распущенными волосами, образующими золотой плащ, спускавшийся ниже колен (кто сейчас понимает, что значило для той барышни распустить волосы?). Когда перед выходом на сцену он сидел у ее ног на помосте и она, обнимая букет, смотрела ему в глаза, «этот десятиминутный разговор, ≈ как писала позже Л.Д.Менделеева, ≈ и был нашим «романом» первых лет встречи, поверх «актера», в стране безумной Офелии, где ей суждено погибнуть».
Он был ≈ Гамлет. Наследный принц, осознавший на пороге юности весь холод, жестокость и подлость мира, куда ему предстоит вступить. В отличие от Гамлета Блок не пережил реальной семейной катастрофы. Мать всегда любила его до самозабвения. Отчим ≈ А.Ф.Кублицкий-Пиоттух ≈ порядочнейший, скромнейший человек, ≈ никакой не Клавдий. Участь Гамлета ≈ личный выбор поэта. Этого требовал его дар, голос, которым должна была прозвенеть эпоха.
«Офелия, о, нимфа, помяни мои грехи в своих святых молитвах», ≈ фразу эту в дни спектакля Блок повторял бесконечно.
Уже были первые гимназические «грязные» опыты с проститутками, уже видел он против казарм, где жил с отчимом, ≈ желтые окна фабрик. Пошлость, бескрылость, обреченность, ад ≈ уже были внятны его душе. И рядом ≈ она! Вся ≈ свет, вся ≈ сияние, вся ≈ обещание Рая. Невеста, Царевна, Прекрасная Дама, Вечная Женственность. Так, в суете дачных спектаклей, в тишине бобловских лугов и полей завязалась эта трагическая и ослепительная коллизия, питавшая расцвет русского символизма. Собственно, это уже и был чаемый впоследствии символистами «театр как жизнь» и «жизнь как искусство», где театральная, бытовая, лишь слегка «загримированная реальность» ≈ трамплин для полета в иные миры. Любовь Дмитриевна так и не смирилась с ролью Прекрасной Дамы. Блок так и не сумел по-настоящему ответить на призыв ее вовсе не вечной, но земной, живой женственности. Но ничто не ушло. Ничто не оказалось напрасным.
Гамлет остался Гамлетом, Офелия осталась Офелией. И в 1914 году, после всех катастроф, разрывов и расставаний Блок написал: «Я ≈ Гамлет, холодеет кровь /Когда плетет коварство сети/ А в сердце ≈ первая любовь/ Жива ≈ к единственной на свете/Тебя ≈ Офелию мою/Унес далеко жизни холод/И гибну, принц, в родном краю Клинком отравленным заколот».
