Почему «братья» пришли на смену «товарищам»

Избрание Мухаммеда Мурси президентом Египта было с восторгом встречено исламистами и с неудовольствием всеми остальными. Фото Reuters

Арабский Восток стал одним из главных векторов внешней политики России и союзной с ней Белоруссии. Для того чтобы плодотворно развивалось сотрудничество Москвы и Минска с этими странами, нужно в числе прочего изучить устойчивые политические концепты. Это прежде всего исламские политические партии. Здесь главное – разобраться в преемственности и обновлении в истории религиозно ангажированных партий. Преемственность прослеживается в доктринальной основе. У этой основы три источника. Первый и по порядку, и по важности – Коран, второй – Сунна, то есть священное предание, третий – заключения выдающихся исламских богословов и мыслителей.

Доцент кафедры сравнительной политологии МГИМО Ирина Кудряшова и преподаватель той же кафедры Александр Козинцев отмечают: «Разрыв исламских партий с кораническим временем и помещение их в национально-исторические контексты, а также размывание их первоначального ценностного ядра задают современное восприятие и функциональное значение таких партий: они выступают в роли института, дифференцирующего исламские нормы и обеспечивающего их сочетание с возникшими в ходе модернизации институтами национального государства» («Исламские партии между небесным и земным: трансформация понятия «партия» в мусульманском политическом дискурсе»).

Конечно, нельзя стричь всех под одну гребенку. Все социально-политические модернизации в исламском обществе оставили след в политической системе. Важно, что это неизменно повышало роль исламских политических партий. Всякий раз появлялись нюансы в формировании понимания партийности на уровне функционеров.

Преодолевая однопартийность

Когда наступал период государственной независимости, исламские партии старались стремительно занять свою нишу в политическом ландшафте. Но тут случилась закавыка. Власть имущие взяли курс на однопартийную систему в своих государствах, позиционировали себя адептами этатистской теории развития, наполняли реальным содержанием модель «партии-государства» («государства-партии»).

Политорганизации, не имевшие статуса правящих, либо объявлялись вне закона, либо действовали полулегально, либо существовали чисто номинально. Исламские политические партии выступали именно в трех перечисленных качествах. Их объединяло с правящими силами убеждение в том, что арабы – единая нация, что должен восторжествовать панарабизм – идея создания единого государства на территории Северной Африки и Ближнего Востока, что нельзя ставить заслон социалистической ориентации стран Арабского Востока, у которого есть все предпосылки для превращения в один из центров силы в глобальном масштабе.

В конце 1980-х – 1990-е годы в арабских странах стали прослеживаться первые признаки перехода к многопартийной системе. Это началось не от хорошей жизни. Полностью провалилась ориентация на социализм. Появилась, громко заявила о себе, стремительно набирала очки Организация исламской конференции, ныне Организация исламского сотрудничества. Кроме того, случилось поражение во всех арабо-израильских войнах. Приобрело поступательную динамику присутствие американских деловых людей на арабском рынке. Понадобилась свежая струя в управлении обществом. Как видим, переход к многопартийности был вполне закономерным.

В Основной закон стали вводить нормы, регулирующие функционирование партий. Впервые в конституционной истории политические партии признавались самостоятельным конституционно-правовым институтом. Профессор МГИМО Марина Сапронова пишет: «На основе этих конституционных положений в большинстве арабских республик были приняты специальные законы о политических партиях. Эти законы носили специфический характер и отличались от законов в развитых демократических странах, так как нацелены были на всевозможное ограничение свободы образования новых политических партий, выдвигая целый ряд требований, соблюдение которых необходимо было для приобретения и сохранения партиями легального статуса» («Арабский Восток на современном этапе: эволюция институтов власти и модернизация традиционного общества»). Исламские партии действуют в странах, где имеет место родовое противоречие между исламом и национальным государством. Это противоречие будет сохраняться и в краткосрочной, и в среднесрочной, и в долгосрочной перспективе. В то же время под влиянием арабской весны, серии антиправительственных выступлений и мятежей, начавшихся в 2010 году, партии стали действовать так и таким образом, что это противоречие явно ослабло.

Тогда антиправительственные выступления коснулись 15 стран. Выделим блоки в этих выступлениях с осени 2010-го по осень 2014 года. Первый блок – революции в Тунисе, Египте и Йемене. Второй: гражданские войны в Ливии и Сирии. Третий: восстание в Бахрейне. Четвертый: массовые выступления оппозиции в Алжире, Ираке, Иордании, Марокко и Омане. Пятый блок: умеренные протесты в Кувейте, Ливане, Мавритании, Саудовской Аравии, Судане, Джибути.

Египетский казус

Нет ни одного из этих блоков событий, с которым не была бы связана международная террористическая организация «Братья-мусульмане» (запрещена в РФ). В одних странах она действует легально, в других – подпольно. Но что особенно важно, и в тех, и в других организация имеет сильно структурированные ячейки, активно участвующие в создании и деятельности исламистских партий. Всего таких стран 70, включая все 23 арабских государства.

Начнем с Египта. В 2011 году здесь возникла Партия свободы и справедливости (ПСС) как политическое крыло «Братьев-мусульман». ПСС победила на выборах в парламент, набрав 13 млн голосов. Затем ее кандидат Мухаммед Мурси был избран президентом Египта. Последний обещал соотечественникам в случае избрания «энергично проводить политику совместного участия, а не доминирования в отношении других политических сил». Политические взгляды партии Мурси формулировались так: «Партия свободы и справедливости не является противником политической жизни женщин, поддерживает свободный капиталистический рынок и считает туризм главным источником национального дохода».

Лидеры «Братьев-мусульман» подошли к революции во всеоружии. Ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов пишет: «В отличие от других фундаменталистских школ они допустили и участие в выборах, и возможность получать светское образование, и модернизацию экономики на европейский манер. С одной оговоркой. Все это было временной уступкой и должно было служить одной цели: политической реакции и возрождению исламских фундаменталистских общественных порядков. Организация ставила своей целью объединение арабского мира в единое теократическое государство. И несмотря на то что штаб-квартира организации была в Каире, уже с началом арабской весны стало понятно, что вслед за Египтом «Братья-мусульмане» инициируют перевороты и в других арабских странах».

Исламисты правили в Египте всего лишь год. Все изменил военный переворот.

Премьерство Хамади Джебали было отмечено противоречивыми результатами для Туниса. Фото Reuters

Следующая страна, на которую обратили внимание «Братья-мусульмане», – Тунис. Здесь набирала политический вес исламская политическая партия «Ан-Нахда», связанная с движением «Братьев». На момент начала арабской весны «Ан-Нахда» имела харизматичного лидера – Рашида Ганнуши.

Партия записала в свой актив победу на первых демократических выборах в Тунисе, состоявшихся в 2011 году. 41% голосов избирателей – потрясающий результат. Естественно, она сформировала правительство. Премьер-министр Туниса Хамади Джебали стал первым представителем исламской партии, занявшим столь высокую должность в стране.

Премьерство Джебали было отмечено противоречивыми результатами. Неудивительно, что не раз, не два, а гораздо чаще за ним было замечено изменение риторики. Уже через год с момента приведения членов правительства к присяге как гром среди ясного неба прозвучало следующее заявление главы высшего органа исполнительной и распорядительной власти: «Выбор женщин носить бикини на пляже, так же, как и употребление алкоголя, составляют сокровенные свободы, которые моя партия стремится защищать».

Конечно, подобное изменение риторики было использовано противниками, и весьма успешно. Противники – это светская партия «Нидаа Тунис». Явное снижение поддержки исламистов в обществе продемонстрировали выборы в Собрание народных представителей, которые состоялись в октябре 2014 года. У «Нидаа» в конечном итоге оказалось 83 депутатских мандата, у «Ан-Нахды» – на 15 мандатов меньше. Страной стала править коалиция в составе этих партий.

Коалиция просуществовала до 4 июля 2018 года. Уже шесть лет исламисты в оппозиции, с 2023 года они не представлены в парламенте.

Для укрепления идейных основ партии «Ан-Нахда» этапное значение имели решения Десятого конгресса, проходившего в 2016 году. Вот наиболее значимое из них: «Был достигнут консенсус, именуемый «специализация»: каждый член партии должен участвовать соразмерно своим интересам и возможностям в различных организациях гражданского общества, независимых от партии».

По мнению эксперта Российского совета по международным делам Анастасии Гейдаровой, «видение политического развития Туниса со стороны лидеров «Ан-Нахды» представляет собой некий «симбиоз» демократических ценностей и ислама: они утверждают необходимость прогресса и модернизации при сохранении своей культурной и религиозной идентичности и при этом обосновывают этот прогресс религией, утверждая, что основы демократии и гуманизма прописаны в самом Коране. Несмотря на опору на ислам, «Ан-Нахда» представляет собой модернистов, но их особенность заключается в том, что они не ставят перед собой цель модернизировать ислам, «подогнать» его под современность, а, напротив, стремятся интерпретировать Коран таким образом, что он соответствует жизни современных мусульман».

«Братья» причастны и к появлению «Партии справедливости и развития» (ПСР) в Марокко. Она побеждала на выборах в нижнюю палату парламента в 2011 и 2016 годах. Это позволило ей 10 лет быть у власти. Палата представителей избирается на пять лет. «ПСР смогла мобилизовать наиболее образованное и экономически благополучное население средних и крупных городов, для которого значимы национальный и религиозный компоненты идентичности и которое способно самостоятельно определять свои политические предпочтения. Устойчивый рост поддержки представителей партии в городских и сельских советах закрепляет за ПСР репутацию ответственной политической силы», – писал Александр Козинцев в статье «Институционализация исламской партии справедливости и развития как этап национально-государственного строительства в Марокко».

Однако ПСР позорно проиграла парламентские выборы 8 сентября 2021 года. Получила 12 мандатов из 395. После выборов партия ушла в оппозицию и вот уже три года испытывает кризис.

«Братья-мусульмане» с 1989 года до апреля 2021-го правили в Судане. 32 года – это их рекорд нахождения у власти. В апреле 2023 года в Судане, уже при новой власти, начались вооруженные столкновения между регулярной армией и Силами быстрого реагирования (СБР). Как ни странно, но исламистам удавалось избегать противоречий с суданскими военными.

Нельзя не упомянуть об алжирском парадоксе. Если читать официальные документы, скрепленные подписями руководителей Алжира, то при этом четко и ясно объявляются персонами нон грата представители «Братьев-мусульман». Правительство не может простить организации той позиции, которой она придерживалась во время гражданской войны 1991–2002 годов. Тогда появилось немало вооруженных формирований фактически из «Братьев-мусульман», а официально под другими названиями. Они по-прежнему включены в алжирскую систему политических координат. Если бы их выдвигали в парламент, то они могли бы сформировать там солидную фракцию.

Ученые, которые изучают историю гражданских войн в Ливии и Сирии, пришли к выводу о многоплановом участии в них исламистов. Хорошо известно местное детище «Братьев» – Сирийская свободная армия. Это формирование имеет трех врагов на сирийской земле: президента Башара Асада, «Исламское государство» (запрещенная в РФ террористическая организация) и «Аль-Каиду» (запрещенная в РФ террористическая организация). Есть серьезные доказательства непосредственной причастности «Братьев» к свержению ливийского лидера Муаммара Каддафи.

В заключение назовем детерминанты, которые в наибольшей степени будут определять развитие исламских политических партий в обозримом будущем. Они таковы.

Арабский социум существенно продвинется в поисках разрешения коллизии «мирского» и «священного» закона. Преподаватель Российского государственного гуманитарного университета Нурлан Гасымов отмечает: «Шариат не в состоянии перекрыть все правовое поле в условиях меняющегося мира, и от того, как с этой проблемой справятся арабские монархии и республики, зависит успех формирования гражданского общества в странах региона, успех глобальной политической и экономической модернизации в XXI столетии» («Роль ислама в формировании государственных и общественных институтов в монархиях Персидского залива»).

Останется строгое и неукоснительное следование исламским принципам, когда заходит речь о развитии государственных институтов и законодательства. Смело можно прогнозировать беспрецедентный рост исламского самосознания. Не будет ни одной сферы жизни арабского социума, на которую не повлияет мусульманская религия. Без ислама невозможно представить себе внутреннюю и внешнюю политику арабских государств.