Холокост для католиков

Йохан Икс. Бюро. Пий XII и евреи: секретные досье Ватикана. – М.: Книжники, 2022. – 496 с.

Сотрудник ватиканских архивов Йохан Икс написал книгу, используя ставшие доступными документы. Но автор даже не попытался создать хотя бы видимость беспристрастности, приводя цитаты из архивов в каком-то разумном соотношении за и против сотрудников Ватикана времен войны. Он сразу объявляет о своей цели выстроить защиту Пия, которого критики много лет называли «папой молчания», имея в виду, что понтифик не обращал особого внимания на происходящий геноцид евреев.

При этом мистер Икс несколько легкомысленно объясняет форму своего исследования, которое скорее не научная работа архивиста, а сборник новелл по типу «Декамерона». Дескать, у Боккаччо рассказчики фривольных сюжетов собрались во время чумы, а он, Икс, написал эту книгу во время вынужденного уединения за два года пандемии коронавируса. Но других общедоступных публикаций по результатам открытия архивов вроде бы нет, и закономерно, что российское издательство использует возможность хоть как-то пролить свет на темные страницы истории Европы в XX веке.

В книге прослеживаются две линии, которые имеют четкий апологетический подтекст. Прежде всего Йохан Икс объясняет, почему Ватикан занимал столь сдержанную позицию во время исторической трагедии. Между прочим, этот сквозной сюжет имеет параллели с днем сегодняшним, когда нынешнего папу Римского критикуют за сбалансированную позицию по отношению к конфликту в Украине. Это нам с высоты прожитых десятилетий, а также итогов победы над нацизмом ясно как день, кто был на стороне добра, а кто - зла. Иметь такое суждение о событиях дня сегодняшнего, конечно, верх самонадеянности. Или пристрастности. И когда Икс воссоздает сложную политическую картину 1930–1940-х годов, безусловно, он прав, говоря о неоднозначной ситуации, когда Святой престол должен был защищать свой статус нейтрального государства и нейтральной религиозной организации глобального характера.

В главе «Рассказ о двух детях света» говорится о тех дипломатических усилиях, которые предпринимал президент США Франклин Рузвельт для сближения со Святым престолом. До того отношения между Штатами, в политическом классе которых доминировали протестанты, и Католической церковью были довольно прохладными. Автор книги подробно объясняет, почему эмиссар Рузвельта так и не смог добиться доверительных отношений с Пием. Дипломат оказался в двусмысленном положении. Он проживал в Риме, столице фашистской Италии, а в его задачи входило перетянуть папу на сторону антигитлеровской коалиции. Но и понтифик крайне холодно отнесся к этой миссии: он не желал, чтобы нейтралитет Ватикана был подвергнут сомнению. Град-государство был беззащитен перед итальянскими и немецкими войсками.

При этом Святой престол действовал на уровне государства, правда, имеющего не территориальную, а наднациональную, сетевую структуру. В главе «Рассказ о тайных осведомителях» повествуется о нескольких агентах Ватикана, собиравших информацию и действовавших как на территории Третьего рейха, так и в СССР. Были среди них и идейно мотивированные люди, и откровенные проходимцы.

Но самое интересное – это то, как интерпретируется главная тема книги, обозначенная в заглавии. Чем больше читаешь объемный том, тем больше понимаешь, что собственно спасению евреев от геноцида здесь отведено не столь важное место. Есть несколько примеров помощи конкретным людям, но когда заходит речь о массовых случаях депортации или уничтожения, лейтмотив ватиканских чиновников таков: мы ничего не можем поделать.

Вот красноречивый образец сдержанного отношения ватиканских сановников к происходящему на их глазах в Европе геноциду: «Наконец досье попало на стол к монсеньору Делл’Акве, который начал свой анализ следующим образом: «Нет никаких сомнений в том, что сведения, содержащиеся в письме посла Тейлора, крайне печальны». Однако, как всегда, «нужно удостовериться, соответствуют ли они действительности, ведь евреи склонны преувеличивать…». По его мнению, ни информации, которую русинский католический митрополит передал в письме, адресованном непосредственно папе («К тому же люди с востока не могут служить образцом искренности!»), ни отчетов графа Мальвецци не было достаточно, чтобы сделать выводы. По-видимому, Делл’Аква не был готов довольствоваться проведением расследования, а следовал установленной строгой процедуре Бюро, которую можно выразить через афоризм из личного дневника монсеньора Кассуло, нунция в Бухаресте: «Никогда не доверять всему, что говорят, и даже когда сведениям можно доверять, мы не обязаны им верить» (с. 252).

Речь в этом отрывке идет о сообщениях украинского греко-католического митрополита Андрея Шептицкого о массовых казнях евреев. Вообще, автор характеризует довольно комплиментарно поведение Шептицкого, так же как и архиепископа Алоизие Степинаца. Обоих иерархов обвиняли в коллаборационизме, однако, по Иксу, именно Степинац делал отчаянные сообщения в Ватикан о судьбе евреев в Хорватии. Но Святой престол сохранял хладнокровие, получив свидетельства массовых убийств от Степинаца и Шептицкого.

В итоге получается, что Ватикан если и заботился о евреях, то в основном исповедавших католицизм. О них и говорится в книге. Католическая церковь пусть и осторожно, но возражала против расовой теории и расовых законов нацистской Германии и ее сателлитов. Таким образом, католический центр заботился прежде всего о католиках, а общегуманитарная проблема стояла на втором плане. Впрочем, Икс показывает, что сами нацисты отказывали Святому престолу в праве даже интересоваться чем-то, что выходит за рамки религии.

По мере чтения создается впечатление, что автор ставит перед собой деликатную задачу доказать: евреи были не единственными жертвами нацизма. В то время для Ватикана более выпукло представлялась проблема преследования католиков, прежде всего поляков, духовенства и мирян. Но не только. «По численности и жестокости обращения евреи были на первом месте, но еще в довоенные годы под удар нацистов попало и немецкое духовенство, – пишет Икс. – В выдержках из писем польского посольства мы читаем, что «почти тридцать профессоров Краковского университета были отправлены в германские лагеря, прежде всего в Дахау, Ораниенбург и Маутхаузен» (с. 236). Один из примеров: «В ноябре 1941 года в Историческом архиве появилось – уже не в первый раз – название Освенцим. Оно фигурировало в запросе, направленном Святому престолу посольством Польши, которое в те годы размещалось на территории Ватикана. Посольство просило вмешаться, чтобы «если еще не поздно, спасти жизнь более ценную, чем все прочие». Речь шла о вспомогательном епископе Плока, монсеньоре Ветманьском» (с. 238).

Не обходит вниманием исследование и проблему послевоенного поведения Ватикана и других институций Католической церкви в отношении пособников нацистов. Автор рассказывает о том, как монастыри Рима дали убежище предполагаемым коллаборационистам Виши. Их разыскивало правительство Де Голля. «Письмо 1946 года, которое кардинал Тиссеран, незадолго до того возведенный в сан кардинала-епископа, отправил Жаку Маритену, новому послу Франции при Святом престоле, показывает, какая пропасть пролегла между Францией и Ватиканом: «Я только что узнал, что ваше превосходительство приказал к 11-му числу текущего месяца вывести из церкви Святого Людовика Французского беженцев из Франции, нашедших там убежище... Вашему превосходительству известно, что я нисколько не потворствую ни в какой форме коллаборационизму, вишизму или Петену. Но я полагаю – и я уже говорил об этом вашему превосходительству, – что в наших соотечественниках, оказавшихся в Италии, стоило бы усматривать попавших в нужду братьев за исключением тех случаев, когда имеются доказательства совершенных преступлений, которые бы оправдали необходимость экстрадиции» (с. 218) – вот, скажем, такой эпизод. Эту историю автор искусно укладывает в свою концепцию универсального гуманизма и равновесной дипломатии, которой придерживается Ватикан.

Книга получилась настолько авторской, что хочется попросить Ватикан предоставить возможность ознакомиться с ныне открытыми документами более широкому кругу специалистов. Впрочем, на это требуется время, и еще немного, наверное, читатель согласен подождать.