Юлия Виноградова
У Российского антикварного салона должны быть перспективы.
Фото РИА Новости
В Центральном доме художника проходит 28-й Российский антикварный салон. Год назад в самый разгар кризиса казалось, что салон приказал долго жить, но прошлой осенью он снова воспрянул – было много достойных антикварных галерей, неплохих вещей и надежды на будущее. Сегодняшний салон тоже не разочаровывает, но и не радует. Рассказывать о его содержании бессмысленно – все заинтересованные сходят и посмотрят. Хвалить за то, что кризис, кажется, удалось пережить, уже нет необходимости. Гораздо важнее поговорить о том, как главная ярмарка антиквариата в России будет развиваться дальше, ведь кризис когда-нибудь останется только в воспоминаниях. Это, пожалуй, главный вопрос, который стоило бы задать себе организаторам – компании «Экспопарк» – и самим антикварам.
Пока не смягчится российское таможенное законодательство, фактически закрывающее доступ зарубежным галереям, Антикварный салон останется национальным, а точнее московско-петербургским. Несмотря на присутствие участников из Самары, Перми, Ярославля, рынка антиквариата там нет. Есть несколько десятков скупщиков-добывателей, которые нередко являются лишь донорами московских дилеров. Европейскую культурную прививку в виде иностранных участников мы не получим, хотя эта попытка была уже предпринята Московским салоном изящных искусств в Манеже, бесславно погибшим в кризис. При этом именно европейский опыт сегодня для нас единственный ориентир, хотя сравнивать Российский салон с подобными зарубежными ярмарками некорректно. Антикварный рынок в новой России не существует даже двух десятилетий, в то время как в Европе многие ярмарки ведут свою историю с середины XX века, а то и раньше. И культура потребления такого продукта, как антиквариат, у нас только начинает формироваться.
Разумеется, при подобной замкнутости российский рынок по большей части продолжает продавать национальное искусство, что очень хорошо заметно на салоне, особенно в кризис. Этого искусства исторически было создано сравнительно немного, большая часть первоклассных вещей давно осела в частных коллекциях. Неудивительно, что на салоне из года в год встречаются одни и те же вещи, кочующие по галереям. Заметно и преобладание графики – живопись все больше и больше вымывается с рынка.
Есть, правда, еще небольшая часть дилеров, подающих искусство Востока, декоративное, но все-таки для создания серьезной коллекции очень специфическое. Есть на салоне и старые мастера, но не нужно быть экспертом, а всего лишь достаточно иметь некоторый опыт восприятия подобных вещей, чтобы понять их уровень. В большинстве своем вещи снабжены экспертизой компании Art Consulting, которая обладает хорошей технической базой, но вряд ли может считаться внушительным экспертным заведением по старым мастерам. Единственная работа, подтвержденная Эрмитажем и голландскими экспертами, – полотно Якоба Йорданса не продается.
При этом русский покупатель был готов приобретать другие виды искусства еще до кризиса, да и сейчас, похоже, не растерял этих стремлений. Говорят, во время VIP-открытия основной ажиотаж был совсем не на вернисаже салона, куда, кстати, многим антикварам не удалось пригласить даже своих клиентов, не было достаточно приглашений. Главный интерес был вокруг галереи «Школа», которая открыла свое новое помещение в ЦДХ как раз во время салона. Для европейского уровня «Школа» не показывает ничего сверхъестественного. Для московского она с самого начала выглядела взрывом и откровением со своими импрессионистами и модернистами. Правда, в новой экспозиции тоже русские – работы Штеренберга и Шагала разного времени, в том числе забавный портрет шагаловского бородатого дядюшки на фоне веселых обоев в цветочек, который долго хранился в доме самого художника. Зато рядом – Морис Вламинк и Кис ван Донген. Все вместе выглядит очень гармонично.
 Антикварный салон – главная ярмарка старого искусства в России. Фото предоставлено компанией "Экспопарк" |
Удивительны восторги организаторов по поводу того, что на салоне появляется все больше тематических экспозиций. Музейно-исследовательские проекты на абсолютно коммерческой ярмарке смотрятся в высшей степени благородно, но очень странно с точки зрения бизнеса. К тому же в большинстве своем они натянуты и не очень интересны. Исключение здесь составляет, пожалуй, одна из самых творческих российских галерей Ravenscourt galleries. У нее всегда что-то невообразимо эстетское. В этот раз очень вкусный проект для настоящих коллекционеров: представлены работы двух художников – Татьяны Александровой и Игоря Попова. В 1930–1960-е они были известными собирателями западноевропейского искусства, азартными охотниками за редкостями. А параллельно сами создавали яркие, метафорические, удивительно насыщенные полотна, не признаваемые официальной культурой. Которые и выставила галерея вместе с некоторыми антикварными предметами.
Сюда же можно отнести еще один изящный стенд – галерею «2'36», которая выставила русскую и европейскую графику разных стилей и направлений. Галерея недавно издала уникальный каталог, посвященный этой области искусства, который каждому любителю графики иметь обязательно. Такой же узкотематический графический стенд и у галереи «Три галереи» – советская детская иллюстрация, оригинальные листы Лебедева, Мавриной, Васнецова, Чарушина.
Тем не менее гораздо понятнее, когда галерея заявляет не о тематической экспозиции, а о своей специализации, что в Европе является обычным делом. Для крупных и солидных российских галерей это тоже норма, просто потому, что работать профессионально по-другому невозможно. Так, все, кто интересуется антикварным рынком, знают, что галерея «Элизиум», например, занимается русским авангардом и русскими эмигрантами. Нет необходимости заявлять про какие-то спецэкспозиции, если у тебя на стенде висят произведения Сони Делоне, Сергея Судейкина, с десяток работ Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой, как будто нарочно продолжающих выставки разместившейся по соседству Третьяковки.
Галереи, занимающиеся XIX– началом ХХ века, тоже не меняют свою тематику много лет, выставляя реалистов и круг «Мира искусства». В этот раз, как никогда, на салоне много работ Ивана Айвазовского по соответствующим ценам. Например, на стенде «Петербургского антиквара» выставлены два морских полотна за 1,7 и 2,5 млн. долл. Впрочем, не один Айвазовский отличается миллионными ценами. Так, в галерее «Бельведер» висит прекрасное импрессионистское полотно Коровина 1908 года за 1,2 млн. долл., а на соседнем стенде «Русь-арт» – портрет Александра I в рост работы английского художника Джорджа Доу за 1,5 млн. долл. А когда у вас есть такие работы, то нет необходимости придумывать тематическую экспозицию и завешивать весь стенд, например, работами добротного, но странно смотрящегося в больших количествах живописца-лошадника Николая Сверчкова (да еще размещать вещи без рам). Экспозицию фактически любой галереи, имеющую специализацию, можно назвать тематической. Только зачем? Или продавать все время русское искусство по-другому уже невозможно?
В случае с искусством не только спрос рождает предложение, но и предложение может (и должно) формировать вкусы и пристрастия. Но не заставлять же дилеров в одночасье бросить русское искусство и начать продавать импрессионистов. А вот отрегулировать уровень галерей на салон вполне во власти организаторов. Сегодня, как и в течение нескольких прошедших лет, салон – это смешение лавок, торгующих блошиным товаром, и галерей, представляющих действительно качественные вещи. И то и другое имеет право на существование, и то и другое, безусловно, имеет своего покупателя. Вопрос заключается в том, должно ли то и другое существовать в едином пространстве. Достаточно выйти из центральной зоны салона, как попадаешь в смешение всего со всем, перетекающее на третий этаж, который сам по себе явление по-прежнему колоритное. Бесспорно, можно получить удовольствие, разглядывая абсурдные экспозиции, «пьяную» кривую развеску третьесортной живописи (не пропустите сногсшибательную Мону Лизу), стенды со списками именных икон – Афанасий и Алексей уже закончились и вычеркнуты, груды серебряных ложек вперемешку с фаянсовыми советскими скульптурками и т.д и т.п. Среди хлама, имея зоркий глаз, действительно можно отыскать кое-какие редкости, но в соседстве с галереями качественно иного уровня все это смотрится по меньшей мере непрофессионально.
Разумеется, ограничение количества галерей было бы крайне невыгодно организаторам: галереи суть арендная плата. Но рост количества участников, которым гордятся организаторы, вовсе не связан с ростом качества салона. Уже высказывалась идея о том, что Антикварный салон стоит проводить раз в год, как проводятся многие антикварные ярмарки в Европе. Может быть, стоило бы проводить два салона. Один – по типу блошиного рынка, на который можно было принимать всех без разбора. Другой – для антикваров, которые пытаются держать планку.
Эти вторые - те, кто представляет, условно говоря, элиту (если в случае с российской антикварной торговлей это слово вообще применимо). Они должны быть заинтересованы в ограничении галерей по качеству в первую очередь, ведь речь идет об их репутации. Они же за репутацию и развитие цивилизованного рынка как раз и ратуют. Поэтому не нужно думать, что все так плохо. На рынке многое движется вперед. Например, продолжается процесс по созданию Гильдии оценщиков, крайне необходимого в России института. Уже сегодня антикваров, которым раньше не каждый гордый музейщик пожимал руку, приглашают на музейные закупочные комиссии. Скоро их услугами будут пользоваться страховые компании, юристы, занимающиеся вопросами наследства, банки, начинающие принимать произведения искусства в залог, и т.п. Благодаря этому, а также изменениям в законодательстве, которые медленно, но все же происходят, аккредитации экспертов и другим подобным мерам, рынок антиквариата в России наконец постепенно выходит из своего маргинального положения. Уже сегодня все больше и больше антиквар воспринимается обществом не как ушлый торгаш, а как профессиональный эксперт, каждый день имеющий дело с самым прекрасным, что создало человечество, – с произведениями искусства.
Дарья Гармоненко 
